Терри Пратчетт - Господин Зима

— Я страшная старая лгунья, Тифф, уж я-то себя знаю. Что там, внизу?

— Во всяком случае, взорвётся оно вряд ли, — ответила Тиффани. — А если и взорвётся, нас всего лишь засыплет капустным салатом. Мне кажется, это Корнукопия*.

Снаружи послышались голоса, и дверь резко распахнулась.

— Благословен будь этот дом, — заявила матушка Ветровоск, притопывая, чтобы отряхнуть снег с башмаков. — Твой сын сказал, что мне нельзя заходить, но, думаю, он ошибся. Я уж так спешила… Что случилось?

— У нас тут корнекопии какие-то, — сказала нянюшка Ягг. — Чтоб я понимала, что это.

Позже, когда совсем стемнело, они вытащили Корнукопию из ямы. Она оказалась намного легче, чем ожидала Тиффани. На самом деле ощущение было такое, будто Корнукопия была очень, очень тяжёлая, но по каким-то своим соображениям решила побыть лёгкой до поры до времени.

И вот находка лежала на кухонном столе, тщательно очищенная от грязи и капустного фарша. Тиффани подумалось, что выглядит Корнукопия почти как живое существо, хотя она и не смогла бы объяснить, откуда у неё такое впечатление. На ощупь Корнукопия была тёплая и слегка дрожала под пальцами.

— Вьюркоу пишет, — сказала Тиффани, глядя на страницу «Мифологии», где была изображена Летняя Владычица, — что Слепой Ио сотворил Корнукопию из рога священной козы Альмеги, чтобы накормить двух своих детей от богини Биссономии. Позже Биссономия прогневала богов тем, что отбросила крота на тень Резонаты, богини горностаев, и Эпидит, бог всего, что по форме напоминает картофелину, превратил её в устричный дождь. В настоящее время Корнукопия является официальным символом обязанностей Летней Владычицы.

— Я всегда говорила, что в былые времена такое непотребство творилось сплошь и рядом, — заявила матушка Ветровоск.

Ведьмы втроём уставились на Корнукопию. По форме она и вправду походила на козий рог, только уж слишком большой.

— И как она работает? — спросила нянюшка. Она сунула голову в раструб и крикнула: — Ау-у!

«Ау» вернулось множественным эхом и долго ещё раздавалось в доме, словно звук улетал гораздо дальше, чем это казалось возможным.

— По мне, так это просто большая ракушка, — высказалась матушка Ветровоск.

Кошечка Эй тихо обошла огромный рог, с достоинством обнюхивая его. (Грибо, обратила внимание Тиффани, в это время прятался за кастрюлями на верхней полке.)

— Мало кто знает, — сказала Тиффани, — но Корнукопию ещё называют рогом изобилия.

— Рожок, значит? И что, на нём играют всякие песенки? — заинтересовалась нянюшка.

— Э-э… не думаю. Скорее из него берут… всякое.

— Какое ещё всякое? — спросила матушка.

— Ну, практически… всё, — ответила Тиффани. — Всё, что растёт из земли.

Она показала им картинку в книге: из зева рога изобилия сыпались всевозможные фрукты, овощи и злаки.

— Всё больше фрукты, — заметила нянюшка Ягг. — А морковки маловато. Хотя она, наверное, лежит ближе к узкому концу.

— Вечно эти художники так, — проворчала матушка Ветровоск. — Рисуют на видном месте, что покрасивее, а простая картошка для них, видите ли, недостаточно хороша. — Она сердито ткнула пальцем в страницу: — А это что ещё за карапузы? Они что, тоже прилетят? Только порхающих младенцев нам тут не хватало!

— Их всегда полным-полно на старых картинках, — пояснила нянюшка. — Художники их нарочно пририсовывают, чтоб показать: это вам искусство, а не просто картинка с не очень-то одетыми девицами.

— Меня они этим не одурачат! — заявила матушка.

— Ну, Тифф, давай, покажи нам, что эта штука может. — Нянюшка обошла вокруг стола.

— Я не знаю как! — сказала Тиффани. — Этого нигде не написано!

И тут матушка вдруг крикнула:

— Эй! Брысь оттуда!

Слишком поздно. Дёрнув хвостом, белый котёнок трусцой вбежал в жерло рога.

Они стучали по нему. Перевернули и пытались трясти. Кричали в раструб. Поставили перед ним блюдце молока и подождали. Кошечка так и не вернулась. Тогда нянюшка взяла швабру и осторожно потыкала ею внутри рога. Никто не удивился, когда швабру удалось засунуть гораздо дальше, чем позволяли видимые размеры Корнукопии.

— Ничего, проголодается — сама выйдет, — попыталась успокоить всех нянюшка.

— А если она там найдёт что поесть? — Матушка безуспешно вглядывалась в тёмное нутро рога.

— Вряд ли там есть еда, подходящая для кошек, — сказала Тиффани, пристально рассматривая картинку. — Разве что молоко.

— Эй! Выходи сию же минуту! — крикнула матушка во тьму.

На сей раз ей в ответ издалека донеслось тихое мяуканье.

— Может, она застряла? — предположила нянюшка. — Ну, то есть эта штука ведь чем дальше, тем туже закручена, и в самом конце, наверное, совсем узко. А кошки не очень-то умеют выбираться назад хвостом вперёд.

Тиффани посмотрела в лицо матушки и вздохнула.

— Фигли? — окликнула она, обращаясь к комнате в целом. — Я знаю, здесь есть кто-то из вас. Покажитесь, пожалуйста.

И из-за каждой безделушки появились пикеты. Тиффани легонько постучала по рогу изобилия:

— Можете достать оттуда котёнка?

— И токо-то? Нае проблемо, — разочарованно отозвался Явор Заядло. — Я-то надёжился, ты каких подвигов попросишь.

Нак-мак-Фигли деловитой трусцой вбежали в жерло рога. Их голоса стихли вдали. Ведьмы ждали.

И ждали.

И ждали.

— Фигли! — крикнула Тиффани в рог.

Ей показалось, что в ответ донеслось еле слышное «Раскудрыть!».

— Этот рог может делать зерно. А значит, они могли найти там и пиво, — сказала она. — Если так, они выйдут, только когда пиво закончится.

— Кошки пива не пьют. Она так с голоду помрёт! — рявкнула матушка.

— Сил больше никаких нет сидеть и ждать, — заявила нянюшка. — Вон, с острого конца есть маленькая дырка. Попробую подуть.

И она попробовала. Её щеки покраснели и раздулись, глаза выпучились от напряжения, и стало казаться: что-то лопнет. Если не рог, то нянюшка. И тогда рог сдался. Из его глубин донёсся рокот, пока ещё отдалённый и какой-то кручёный, он делался всё громче, громче…

— Пока ничего не видно, — сказала матушка, заглядывая в жерло.

Тиффани успела оттащить её в сторонку как раз перед тем, как из рога выскочила Эй — хвост трубой, уши прижаты. Кошечка, выставив когти, затормозила на столе, прыгнула на матушку, забралась по её платью на плечо и оттуда с вызовом зашипела на рог.

С криками «Раскудры-ы-ы-ы-ыть!» из жерла хлынул поток Фиглей.

— Прячемся за диван, быстро! — крикнула нянюшка.

Рокот превратился в гром. Он грохотал всё громче, громче и…

Оборвался.

В полной тишине над спинкой дивана показались три остроконечные шляпы. А над всем остальным, что было в комнате, показались маленькие синие физиономии.

Потом раздалось что-то вроде: «Шварк!» — и из рога выкатилось нечто маленькое и скукожившееся. Это оказался высохший ананас.