Александр Темной - Джина

— Ты меня вызволил из тысячелетнего плена. Отныне ты — мой госпо-дин. Загадай любое желание, и я его исполню.

Особо не раздумывая, Светлов загадал первое, что в голову пришло:

— Исчезни!

Да, это было его единственное желание. Он не знал, что за сущность перед ним, что от неё можно ожидать и тем более — можно ли ей верить. Привидение это или не привидение, с добрыми или с дурными намерениями, но всё-таки он боялся её. И будет лучше, если она исчезнет, испарится, словно её не было.

И она исчезла.

К Андрею тут же вернулась способность двигаться. Он оторвал своё тело от ствола тополя, про себя отметив, что вспотел под дубленкой, и пропитавшаяся потом рубашка неприятно липла к телу, холодя его.

Посмотрев по сторонам и поняв, что облачная дама действительно исчезла, он вышел из-за дерева и направился к толпе, суетящейся над обнаженным трупом. Светлову не хотелось смотреть на труп голого мужика, но он почему-то хотел посмотреть на дохлого кота. Однако ни самого кота, ни его следов нигде не было видно. Зато под голым мужиком лежала… мёртвая бабка. Это была та самая бабка, которая закармливала его, Андрея, пирожками, положившая глаз на его египетский кувшинчик. Эх, знала бы она, что случится с кувшинчиком, наверное, пирогами не кормила бы и денег за этот сувенир нее предлагала.

Из-под двух тел натекла большая лужа крови, которая впиталась в корку снега. Только ни кота, ни его следов нигде видно не было. А какая-то женщина в черной шубке, в очках с толстыми линзами, приговаривала:

— Этот голый упал на женщину сверху… Он упал на неё… Прям сва-лился… Я всё видела.

«А где же тогда кот?» — подумал Андрей, но говорить вслух ничего не стал.

Протиснувшись сквозь толпу, он на негнущихся ногах дошел до ска-мейки у подъезда, присел на неё и закурил. Сигариллы и зажигалка каким-то чудом оказались в карманах и не выпали из них даже при падении.

Чудо! Ключевое слово — чудо. Больше никак то, что произошло в эту новогоднюю ночь, не назвать и не объяснить. А что же всё-таки произошло с тем мужиком, с котом и с бабкой? Кот упал на мужика, мужик на бабку? Но где же кот? Выжил и убежал или сейчас лежит под бабкой? Почему его никто не видел?

На стоянке по-прежнему пританцовывала Настя, попинывая колёса перегородившей ей дорогу машины. Вот из соседнего подъезда вышел щуплый парень, направился к стоянке. Настька жестикулирует, что-то ему говорит. Не слышно, но, наверняка, кроет его матом. Она может. Едва парень отъезжает в сторонку, Настина «тойотушка» с пробуксовкой срывается с места. Она мчит через весь двор, набирая скорость.

С противоположной стороны двора приближается полицейская машина с включенными «мигалками», но Андрею нет до неё дела. Всё его внимание приковано к Настиной машине, которая летит прямо на толпу.

Она что, сошла с ума? Она сейчас их раздавит!

Светлов хочет крикнуть: «Настя, остановись!», но с губ срывается только хриплое «э».

«Тойота» на полном ходу врезалась в толпу, раскидав людей, как кегли в боулинге. Кто-то остался лежать на снегу, кто-то кричал, пытаясь подняться. Какая-то женщина причитала, сидя на снегу, держась за щиколотку.

Зрелище было не для слабонервных. Но и на этом Настя не останови-лась. Её машина упорно набирала скорость. Может, девушка испугалась и нажала на «газ», может, педаль акселератора заклинило. Это неважно. Важно то, что остановить её смогла только полицейская машина, встретив её лоб в лоб.

Раздалось громкое «бом».

После сильного удара обе машины замерли, слипшись искореженными передками. К месту происшествия стали сбегаться люди. Их собралось гораздо больше, чем желающих поглазеть на голого мужика, лежащего на бабке.

Когда люди окружили полицейский автомобиль и «Тойоту» Насти, полностью закрыв их от глаз Андрея, он кинул в сугроб окурок сигариллы, поднялся со скамейки и направился к подъезду. Его уже не волновала судьба Настьки, так как он замерз и очень хотел спать. Глаза слипались в прямом смысле этого выражения, а ноги несли его сами. Он был как на автопилоте. На автопилоте он зашел в лифт, поднялся на восьмой этаж, зашел в свою квартиру и рухнул в спальне на кровать, не снимая дубленки.

«Ничего себе Новый год», — успел подумать он, прежде чем сон сжал его в своих крепких объятьях.  

Во сне Андрей парил в облаках. Одет он был так же, как во время поездки в Египет: рубашка, шорты, на ногах — сланцы. Только сланцы почему-то с ног не сваливались, что было удивительным, ведь наяву, согласно законам подлости и физики, он летал бы с босыми ногами.

Андрей чувствовал себя полным сил и энергии суперменом, победив-шим гравитацию. Он трогал руками невесомые облака, вытворял в воздухе фигуры высшего пилотажа и смеялся. Смеялся так, как не смеялся никогда в жизни. А в груди его раздувался шарик. Тот самый шарик, который Светлов чувствовал, когда падал с восьмого этажа. Шарик, надуваемый невидимым компрессором. Кажется, что он так раздулся, что вот-вот лопнет, но не лопается.

А под ногами простиралась земля с коробочками домов, длинными улочками. Сеть дорог делала её похожей на старое фарфоровое блюдце.

В отличие от полёта из окна, когда Светлов чуть не обделался от страха, в этом полёте ему было хорошо. В какой-то момент он заметил среди облаков маленькую точку. Это был не самолёт, нет. Она летела беззвучно. Эта точка увеличивалась в размерах, превращаясь в знакомую женскую фигуру. По мере её приближения Андрей понял, что это была та самая призрачная девушка из кувшина. Только в его сне, — а он понимал, что спит, и всё, что с ним происходит — всего лишь сон, — она была не из дыма или пара, а из крови и плоти. Обычная девушка.

Только сейчас, глядя на неё, он понял, что она восточных кровей и очень красивая. Она подлетела к Светлову и зависла в воздухе. Он тоже остановился на одном месте, хотя до того хотел сделать «мёртвую петлю».

— Привет, — прощебетала она.

— Привет, — ответил он.

— Как я полагаю, у тебя есть ко мне вопросы, да? — Её изогнутые тонкие брови, словно отчерченные фломастером, вопросительно поползли вверх.

— Угадала, — Андрей нацелил на девушку указательный палец правой руки и изобразил пистолетный выстрел. — Точнее, один только вопрос: что за хрень со мной происходит?

— Ты спишь, — Губы восточной красавицы тронула чуть заметная улыбка. — И видишь сон, в котором можешь летать и не только…

— Хрен с ним, со сном, — Светлову не хотелось сквернословить в собственном сне, к тому же, в таком необычном, где всё было таким одновременно и реалистичным, и сказочным, но, находясь под впечатлением от всего происходящего с ним, ничего не мог с собой поделать. В том сне он вёл себя так же, как в жизни. — Почему в новогоднюю ночь ко мне явилась ты в образе какого-то привидения? Почему я выпал из окна и не разбился? Куда делся кот моей мамани, который должен был валяться рядом с мертвым мужиком и с бабкой… Голый мужик, лежащий на бабке — вообще особая тема. Такого не может быть! Не может! А Настька… Как в это же время она умудрилась задавить столько народу и влепиться в машину ментов? Как всё это могло про-изойти одновременно?!