Иван Алексин - Маг поневоле

— Засуетились ублюдки! — С весёлой злостью в голосе, выкрикнул Гонда. — Это вам не торговцев на растерзание хищникам оставлять! — И тут же заткнулся, зло выругавшись.

Лузга испуганно заверещал. Я начал лихорадочно шарить вокруг себя, в поисках хоть какого-то оружия. Один из волков был уже совсем рядом, как раз собираясь скакнуть в телегу. Гулко щёлкнул арбалет, и Русин потрясённо выругался, умудрившись, промахнутся, стреляя почти в упор.

— Отстань тварь! Убью! — заполошно заорал на зверюгу Гонда. В его руке появился нож, совершенно несерьёзно выглядевший на фоне, примеривавшегося к последнему броску, зверя. Рядом расположился Марк, нацелив в сторону хищника, будто копьё, найденную в телеге толстую палку. За спиной коротко жвыкнул железом меченый, доставая из ножен короткий меч с широким лезвием.

— Щас порвёт. Непременно порвёт, — незаметно для себя начал шептать я одними губами, бессильно сжав кулаки. Ничего, даже отдаленно напоминающее оружие, я найти в телеге так и не успел.

— Русин! Быки встают! Кончается заклятье то! — Заполошно заорал возница и, в тот же миг, волк совершил прыжок.

Нас спасло чудо. Хищник уже распластался в воздухе, примериваясь опуститься уже посреди телеги, как быки, видимо почуяв его, рванули из последних сил. Повозка на парю мгновений ускорилась. Чуть не допрыгнув, волк, ободрал передними лапами край телеги и, попутно успев, одним движением пасти, сломать тонкое древко палки, кубарем прокатился по траве. Тут же вскочил, оскалив клыки, и протестующе взвыл. Хищно дрожа оперением, в его тело впились сразу две стрелы. Об ускользающей добыче хищник на время забыл.

Вот только нам от этого легче не стало. Заклятье, наложенное Мефодием на быков, и впрямь подходило к концу. Кристаллы начали стремительно белеть, возвращаясь к своему первоначальному цвету. Скорость пошла на убыль. Грязно выматерившись, Русин яростно пнул ногой один из уложенных в телегу мешков и, потрясая мечом, развернулся к нам.

— Сигайте с телеги, дети проклятых! В капусту порублю, к Лишнему! — Проорал он, вращая налитыми кровью глазами.

— Прыгай! А то точно зарубит! — Дёрнул меня Гонда за рукав. — И, со всех ног, к воротам беги!

Я кубарем соскочил с, ещё довольно быстро несущейся, телеги, каким-то чудом устоял на ногах и рванул что есть мочи к, уже таким близким, воротам. Впереди мелькали спины Гонды и Марка с Лузгой, сзади натужно сопел Силантий. Сил, после никому ненужного забега, в начале преследования, у него, судя по всему, почти, не осталось. Телеги неумолимо уходили вперёд, одна за другой проскакивая через ворота. Хитрый Гонда, соскочив на землю, сообразил ухватиться рукой за край телеги, и какое-то время бежал так, пока совсем осатаневший Русин не кинулся к нему, заставив отцепиться и, теперь, немного опередив остальных, тоже подбегал к воротам. Я начал выдыхаться. Пот заливал глаза, ноги стали точно ватные, но я упорно продолжал бежать, глядя себе под ноги, отлично понимая, что если упаду, то подняться уже не смогу. До ворот оставалось всего пара десятков метров, когда дорогу перегородил очередной зверь, с, почему то опаленной с одного бока шерстью. Пасть ощерилась в хищном оскале, обнажив крупные клыки. Задёрнутые паволокой бешенства глаза, с лютой ненавистью уставились на меня. Время встало, прекратив свой неумолимый бег. Все звуки исчезли, растворившись в глубинах подсознания. Мир сузил свои рамки до крохотного пространства, внутри которого были только я и моя смерть. Волк ощетинился, поджал задние ноги, изготавливаясь к прыжку, прыгнул, распластав в воздухе своё мощное тело, и тут же рухнул, как подкошенный, в бессильной ярости пытаясь, дотянутся до торчащего в боку болта.

— Беги, дурак! — Пронзительный крик Гонды, выдернул меня из ступора. — Беги, Лишний тебя забери!

И мир вновь взорвался, наполнившись натужным рёвом быков, злобным рычанием оголодавшей стаи и скрипом закрывавшихся ворот.

Я охнул и бросился вперёд. Раздавшийся сзади полный боли и непередаваемого ужаса вопль Силантия, придал сил на последний рывок. И всё же я не успевал. До ворот оставалось буквально несколько метров, но массивные створки уже почти сошлись, оставляя между собой лишь небольшую, стремительно уменьшающуюся, щель.

— Что же вы, гады! — Со свистом хватая воздух, с трудом прохрипел я, в безнадёжном отчаянии, сумев ещё чуть увеличить скорость. Внезапно движение створок замедлилось. Послышалась непечатная ругань и какая-то возня. Я как раз подлетел к воротам, чтобы увидеть, как дюжий мужик, с утробным хеканьем, припечатал кулаком в лицо вцепившемуся в него Гонды и тут же вновь потянулся к воротам. Мой друг кубарем покатился прочь, скрывшись из виду. Но мне и этого мгновения хватило! Буквально сдирая с себя одежду вместе с кожей, извиваясь ужом, я каким-то чудом протиснулся в микроскопический проём и рухнул уже за воротами, судорожно хватая губами воздух. Сунувшемуся следом волку, стоящий наготове воин, разрядил арбалетный болт прямо в брызжущую кровавой слюной пасть. Вокруг поднялся невообразимый гвалт.

— Тяните эту тварь вовнутрь! — Взревел Невронд, подскакивая к воротам и ткнув в проём мечом. — Вои! Все к воротам! Ежели ворвутся — беда будет!

Двое мужиков, схватив переставшего дергаться волка за передние лапы, с натугой потянули на себя. Получалось плохо. Зажатый створками ворот, зверь застрял намертво, а чуть приоткрыть их, перед рвущейся вовнутрь стаей, мужики не решались. Но и ворваться, сквозь слишком узкую щель, стая не могла и двое воинов, шустро работая мечами, их уверенно сдерживали. Третий, высунувшись из-за их спин, вновь разрядил в проём арбалет. За воротами обиженно взвизгнули.

— Слабомерки убогие! — К побагровевшим мужикам, на помощь, подбежал какой-то кряжистый седой дедок и, оттолкнув одного из них, рывком потянул зверя на себя. Тот лишь чуть сдвинулся.

— Нукася! — Невронд, успевший где-то раздобыть здоровенный топор, с утробным хеканьем, начал рубить здоровенную тушу. Во все стороны полетели кровавые брызги. Воздух сотрясла отборная ругань.

— Выталкивайте его наружу! — Потряс окровавленным топором Невронд, уполовинив всё-таки зверя. — Да поживей, увальни неповоротливые!

Подбежало ещё несколько мужиков и длинными деревянными шестами упёрлись в окровавленные остатки волка. Вновь гулко щёлкнул арбалет. Накинув на ворота толстенный деревянный брус, бородач облегчённо вытер обильный пот. Окрестности огласил разочарованный вой, упустившей добычу стаи.

— Вроде живи, друже.

Толчок, локтем в бок, окончательно привёл меня в чувство. Гонда плюхнулся рядом, потирая рукой лицо.

— Спасибо тебе дружище, — с чувством ответил я. Слова никак не хотели проталкиваться сквозь окаменевшие губы, язык не ворочался, а лёгкие, казалось, вот-вот разорвутся на части. — Если бы не ты, то всё, конец бы мне. Чудом выжил!