Кира Полынь - Жемчужина Шелтора [СИ]

Толкнулся с силой, злостью, что накопилась за эти дни, а она закричала. Так пронзительно, честно. Не такого я ожидал в своей постели. Сжала меня, тесная такая, подрагивает все. Двинулся раз, два. Она вся трясется, на ресницах влага выступила.

Что-то не так.

Просунул руку, задел нежную шёлковую кожу и погладил пальцами. Демон! Такая узка аж больно! На пальцах была кровь.

Меня как холодной водой облили, даже дружок между ног пыл поумерил и немного потерял в размерах, позволяя вынуть себя из девочки.

Что я наделал?…

Она лежала передо мной в обрывках подвенечного платья испачканного кровь, закрыла лицо руками, как только браслет вспыхнул и отделился от моего. Осмотрел ее сверху вниз. Невинная. Каждый жест, каждый всхлип и то, как прячет от меня глаза. Ей страшно представить, что все что произошло, было реальностью.

Я был слепо отравлен своей уверенностью в том, что она не может быть честна. Все они шлюхи и лгуньи, все заставляли меня смеяться над нелепыми попытками меня обмануть. Но она….

Помню, как опустился ниже, хотел помочь снять боль, даже магию призвал, которой не пользовался уж много лет и кончиками пальцев коснулся маленькой окровавленной щелки с разбухшими розовыми складочками. Она пыталась свести ноги, но я плавно, аккуратно разводил их в стороны, понимая, что возможно это последний момент, когда она сможет мне доверять. Я растоптал то, из чего могло было бы вырасти крепкое дерево и настолько жестоко, что теперь она не сможет доверять никому. И бесконечно об этом жалел, что однозначно разнилось с моими планами.

— Уходи, прошу. — Прошептала так отчаянно, что слова о своей помощи проглотил не запивая. Встал и сразу побежал за Рарией, чтобы притащить лекарку, и сделать все возможное, чтобы хотя бы физическую боль можно было снять.

С моральной я разберусь.

Я сразу же принял и признал свою вину. Моя ошибка, катастрофическая и моя. Ужасное сочетание.

Я укачивал ее в своих руках, пока Рария снимала отек и воспаления, залечивала ранки и трещинки которые Я, именно Я оставил на жемчужинке своей не своевременной страстью. Она вздрагивала в моих руках, но я видел, как от усталости ее взгляд становиться все боле потерянным, расфокусированным и наконец, понял, что увидел тогда в главном зале, что ускользнуло от моего внимания, и я предпочел об этом забыть. Усталость. Я только сейчас понял, что бледность ее лица не естественна, под глазами круги на которые я не обратил внимания, пропадая в черных отблесках радужки. Она просто устала. У нее было тяжелое плаванье, первое в жизни, ее забрали из дома и привезли незнакомцу почти как сувенир. Она все время боялась, и этот страх собирал в ней такое напряжение, которое вполне возможно дробило ее изнутри. Усталость и страх — причины ее смеха тогда. Ни желание меня задеть, отчитать как мальчишку, пытаясь унизить, просто срыв. А я…

Когда она уснула, я достал самую крепкую наливку что нашел в своей спальне и, опустившись в кресло, медленно пил прямо из бутылки, проклиная себя и смотря на белую, хрупкую девушку в своей постели. Она была так к месту. Она смотрелась идеально. Только вот я, похоже, чертовски напортачил и теперь придется все переигрывать.

Я много выпил. Настолько много что позволил капитану сидеть со мной и с ней в одной комнате. Мы поговорили. Она действительно пришлась ему по вкусу. Я видел, как полыхнули его глаза, когда он понял, что девочка уже побывала подо мной, и все кончилось не так красиво как могло. Он хотел мне двинуть и я… Расслабился. Пусть он даст мне в морду, я заслужил. Жемчужинка вряд ли смогла бы отомстить за себя, а как хотя бы на душе легче. Я даже нашел в комоде подарок, что прикупил для Виктории, чтобы занять ее в какой-нибудь крайне вынужденный вечер, чтобы отвлечь, и она отстала, любуясь игрушкой. Но Аорелии он подойдет больше. Определенно.

Когда она очнулась, я увидел, как испуганно дрогнули ресницы, стоило ей встретиться взглядом с капитаном. Она определенно была не дура и, сложив все факты как простой пример, поняла, что ее первый раз спровоцирован благодаря капитану. А сейчас она не понимала, почему и он здесь, ровно до тех пор, пока ее черные глаза не остановились на мне. Ужас. Я увидел в них примерно тот же первобытный ужас, который отпечатком остался в моей памяти с последней войны. Она точно так же не отрывала от меня взгляд, словно я та самая смерть, что заберет ее душу.

Говорил о том, что я для нее чудовище и видел подтверждение своих слов. Именно так она видела меня сегодня, и именно так будет видеть завтра. А эта сцена с браслетом вообще вывела меня из себя! Она бросила мне его обратно, заявив, что это откуп! И да! Это был откуп! Но женщины не должны говорить об этом вслух! Они должны смиренно принимать подарки и носить их, забыв обо всех проблемах. Но не эта. Ей не нужны были мои подарки, не нужно было мое внимание. Она просто хотела, чтобы я ушел. Нагрубил ей обессиленно. На сегодня все эмоции из меня выжиты. А она показала зубы! Испуганная, без сил она нагрубила мне в ответ, скаля свои маленькие жемчужные зубки.

Хотел двинуть по спинке кровати, но капитан, отчего тот решил, что я хочу ударить ее, и бросился между нами. Идиот. Придурок. Болван. Кретин. Он одним своим идиотским выпадом заставил ее думать, что я еще большее чудовище, чем она представляла. Не хотел ничего доказывать. Не сегодня. Может и пусть с ней побудет Ирлинг, он успокаивающе на женщин действует. Особенно после обещания размозжить ему череп, если узнаю еще хоть об одном поползновении. У нас договор, и согласно ему ирли теперь только моя, и Ирлинг может идти морем, если хочет сказать что-то против.

Развернулся и хлопнул дверью так сильно, что даже рука заныла. Не смог пойти в другую спальню. Сел на пол и закрыл глаза. Через десять минут встревоженный Ирлинг рысью выскочил из комнаты с криком «Рария!» и я струхнул. Все завертелось в один непереносимый хоровод. Рария, ожидание у двери, Ирлинга вновь выгнали, опять ожидание, только теперь вдвоем. Через какое то время лекарка вышла и я помню, что испытал тогда, когда она говорила о том, что есть риск здоровью. Что я порвал ее где-то слишком сильно и теперь ей очень больно и трогать ее нельзя, нервировать тоже, она выразительно посмотрела на нас двоих и ушла. Она не оставила нам выбора.

Глава 27

И вновь Торунн

По словам Рарии все заживало. В ее присутствии жемчужина чувствовала себя комфортно и девушки проводили много времени вместе. Я не волновался. Рария хорошая дочь своих родителей и если Аорелии с ней легче то пусть. Я не мог исчезнуть до конца и продолжал хвостом волочиться за лекаркой, каждый раз, когда она покидала ее комнату, пытаясь получить ответы. Я пытался отвлечься, занимался делами, даже один раз решил сходить к Виктории, снять напряжение, которая в последнее время затихла, но, не дойдя до ее спальни нескольких шагов, развернулся и пошел обратно. Мерзко. Теперь все мысли занимала только жемчужина. А она не выходила из комнаты, прячась.