Маргарита Светлова - Новая жизнь Семёновны и Захаровны [СИ]

— Да чё стряслось-то?! — тряхнула её за грудки подруга.

— Там это… — начала она, вернув способность говорить, — захват тылов происходит, наглый и вероломный!

— Чего? — посмотрела на неё, как на ненормальную, Семёновна и, поняв, что от подруги ничего путного не добиться, сама решила посмотреть, что, собственно, происходит. — Во дают! — прыснув от смеха, шёпотом произнесла она. — Зин, а ты чего так заволновалась, у них пока всё прилично, подумаешь, за попу схватился.

— Клав, ты хоть понимаешь, кого он схватил?! Она же смерть! — не могла успокоиться Зинаида. У неё в голове никак не могло уложиться, что смерть со смертным обжимается — это ж нонсенс!

— Подумаешь, — пожала плечами беспечно Клавдия.

— Чё делать будем?

— Как что? Ждать, пусть голубки помилуются, глядишь, Мара добрее станет. А ещё я ей припомню, как она в ад хотела отправить за прелюбодеяние.

— А я всё-таки настаиваю поинтересоваться у неё, может он её чем-то заколдовал?

— Ну ты и сказанула! — усмехнулась Клавдия, но, прислушавшись, к совету подруги, перешла на мысленное общение.

«Мара, тебя спасать или сделать вид, что мы ещё не пришли?»

«Спасать? — удивилась та. — Зачем?»

«Как зачем?! — влезла Зинаида. — Вначале нас — дев — совращают, а там и до греха недалеко. Забыла, как ты Клавку журила за прелюбодеяние?»

После этого послышалось истеричное:

«Спасайте, я пока не решила, хочу согрешить или нет!»

Девы резко открыли дверь, не особо громко, но достаточно для того, чтобы привлечь к себе внимание, и заохали. Маг, пронзил их злым взглядом, развернул смерть к себе спиной, прижал её к себе.

— Вас никто не учил стучаться? — рыкнул он.

Бывшие бабушки прифигели — они надеялись, что он, как многие мужчины в таких случаях, шарахнется от женщины и сделает вид, что ничего не происходило. А тут совсем другая история: он прижимает её бережно, словно не смерть держит, а сокровище.

— И как это понимать? — уперев руки в бока, изображая чайничек, начала обвинительный процесс Захарова, когда шок от поведения мага отпустил. — Мы тебе доверили деву непорочную…

«Ты непорочная аль как?» — тут же мысленно обратилась она к Маре.

«В этом теле непорочная… — без заминки ответила она и тут же поправилась: — …кажется».

«Да какая разница? — влезла Семёновна. — Нам нужно мужика заставить вину почувствовать и вырвать нашу красавицу из его загребущих лап. Вон, как клещ в неё вцепился, а у нас дела».

— Маруся теперь моя, и только мне решать, где ей быть и с кем общаться, — убил он их наповал.

Пусть они и испытали шок, но это состояние долго не продлилось, они в прошлой жизни и не с такими сталкивались. Сейчас их задача — спасти главу диверсионной группы, она попросила о помощи, а женская взаимовыручка — это святое.

— Ты бы ответственность на себя не брал, коль выполнить её не сможешь. Забыл, что без пять минут покойник?! — нашлась Зинаида.

— Я решу эту проблему, — процедил он.

— Только не говори, что решил со смертью договориться или обмануть? — хохотнула Семёновна, понимая трагикомичность ситуации: он бережно обнимает ту, что прекратит его существование в этом мире.

— Попробую оба варианта, а если не получится — убью смерть…

У нее глаза округлились, она задрала голову, чтобы посмотреть в лицо тому, кто вздумал ей угрожать.

— Вы там конопляное поле не проходили случайно? А то парень мало того, что якобы влюбился, так ещё и пургу гонит.

— Какую ещё пургу? Лето на дворе. Да и не маг стихий.

— Это фигуральное выражение, — махнула рукой Захаровна, — так, всё, герой-любовник, руки убрал он своей зазнобы, нам на дело идти нужно, а ты пока стихи про любовь сочини, что ли. А то как-то некрасиво получается: схватил и всё. А где романтика? Красивые слова, ухаживания? Мы — женщины — это любим…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вот эти доводы возымели действия, он взял бережно за плечи всё ещё офигевавшую смерть, которую пригрозил убить, и начал давать несбыточные обещания: мол, готов преодолеть любые преграды лишь бы быть вместе, и чувство у него к ней самые что ни наесть настоящие. Да много чего он говорил, девы даже прослезились, как трогательно он всё это излагал. И только они подошли к главному — признанию в любви, как их мелодраму прервали вернувшиеся Джульетта и Клоус.

— А что тут происходит? — раздался весёлый голос мага пятой ступени.

— Цыц, дай досмотреть сериал, — шикнула на него Семёновна и устремила взор на влюблённого мага в ожидании продолжения.

Тот замолчал и зло посмотрел на друга.

— Так, раз продолжения не предвидится, — заговорила Зинаида и обернулась к вошедшим и впилась взглядом в восемь палок колбасы, которые держал Клоус. — Чё, всё-таки умыкнули?

— А что тянуть-то? — беспечно ответила Джульетта и направилась к столу, чтобы положить туда выпечку, но тут же нарвалась на таможенную пошлину в лице Семёновны.

— Давай сюда! — выдернула у неё два батона бывшая бабка, потом, посмотрев на Мару и вспомнив, что та тоже покушать не прочь, забрала ещё один. — Вот теперь всё в норме, — подмигнула она оторопевшей девушке.

— А чего вы такие странные? — смотря поочерёдно на всех, спросил Клоус.

— Мы нормальные, а вот твой друг… — показала глазами Клавдия на Серегуса, — кажись, подхватил лихорадку… любовную, так что вы как хотите, а мы Марусю забираем. Болезнь эта заразная, может повлечь необратимые последствия. Горячка страсти — это ещё ерунда, а вот когда болезнь до мозга доберётся, то всё — афера века может и накрыться.

Клоус с ужасом смотрел на друга и никак не мог понять, правду веда говорит или ёрничает? Ну не может его друг так опростоволоситься! Насчёт болезни он понимал — это издёвка, а вот то, что из-за влюблённости можно аферу века похерить, то тут он был согласен на всё сто.

— Серегус, отпусти Марусю, ей на дело идти нужно, домовые не всю ночь в своём баре гужуются.

Строгий взгляд друга возымел действие, и приступ влюблённости афериста немного отпустил. Тот развернул к себе смерть и чуть слышно произнёс:

— Я найду выход, верь мне.

Вот тут он, конечно, неверное слово выбрал, только идиот поверит аферисту, но его преданный взгляд сказал — не врёт.

— Меня Мара зовут, — приподнялась она на цыпочках и поцеловала мужчину.

— Зелье у тебя? — обратилась к смерти Зинаида, когда та отошла от своего кавалера.

— Порошок, — поправила смерть и нехотя отправилась на выход.

Зинаида засеменила за ней, но решила перед уходом тоже собрать пошлину:

— Таможенный сбор, — протараторила она, забирая три палки колбасы у Клоуса.