Доминик Пасценди - Альвийский лес [СИ]

Золота (да и серебра) в Заморской Марке было, кажется, намного больше, чем во всем Старом Свете вместе взятом.

Ещё примерно через полгода Дорант вышел в обжитые места вместе с остатками компаниды. Их было девять человек, все оборванные и отощавшие. Двое были ранены тяжело и еле шли, остальные, в том числе Дорант, легко — но не единожды. Раны у всех были воспалены и нагнаивались. Кожаный колет Доранта оказался не очень надежен: железные бляхи проржавели и поотваливались, подкладка заплесневела. В конце концов его пришлось пустить на подметки для самодельных сандалий, когда развалились сапоги. Вместо колета на Доранте (как и на остальных восьми) были стеганые безрукавки из тридцати-сорока слоев грубой ткани: типичные доспехи местного дикаря (с дикарей же и снятые). Морион давно потерялся. Пиштоль пришлось бросить, когда кончился порох — тащить такую тяжесть зря стал бы только полный дурак. Меч и дага покрылись зазубринами и царапинами, приобретя вид заслуженный и заслуживающий уважение.

Но Дорант командовал остальными восемью — хотя все они были старше него, а трое гораздо опытнее.

И ещё они несли примерно по два фунта золота на каждого, все, что осталось у них после страшного боя в Кровавой долине, где на неполные полторы сотни уцелевших к тому времени от их компаниды пришлось не меньше трех тысяч дикарей. Там им пришлось заряжать пиштоли и две свои пушки золотыми самородками, потому что свинец кончился у них раньше, чем порох. Компанида оставила там почти восемь десятков человек, включая комеса и всех троих офицеров, обе пушки и весь обоз, но дикари в конце концов разбежались, устрашенные невероятным мужеством и искусством боя белых (и потерявшие управление после гибели предводителей).

Потом, на отходе, компанида снова несла потери: умерли тяжело раненные, двое сорвались в пропасть при переходе через горы, несколько человек изошли кровавым поносом, несмотря на то, что Дорант, много знавший от отца, требовал пить только кипяченую воду. А были ещё звери и змеи…

Дорант начал командовать как-то незаметно: просто он почему-то знал, что надо делать, когда другие пребывали в растерянности. Началось это, наверное, в Кровавой долине, где ему случилось принять решение, которое привело к победе — несмотря на то, что оно стоило жизни нескольким десяткам его товарищей.

А после того, как Дорант вывел остатки компаниды к белым людям, а потом не бросил, но помог найти лекарей, купить одежду и коней, довел всех до Акебара и представил вице-королю, докладывая о результатах экспедиции, его имя стали называть с уважением во всей Марке.

В следующей компаниде он уже носил офицерский протазан.

Потом были восемь лет службы в разных компанидах, походы, добыча, потери, раны и болезни. Последнюю свою компаниду Дорант собирал уже сам. Она продержалась три года, прошла Марку с севера на юг и с запада на восток, расширив её границы едва ли не на треть, и почти полностью полегла под стенами Корволета при подавлении мятежа Исти-Маграла. Дорант был тогда тяжело ранен и приходил в себя почти два года. Он едва не потерял тогда ногу — да что нога, если бы не Саррия, добрый его ангел, может быть, вовсе не выжил бы.

На службу к вице-королю по некоторым причинам его больше не звали, а он не просился. За время походов он натаскал в дом золотишка, так что мог себе позволить не роскошную, но уютную жизнь в столице Марки. Часть золота ушла на покупку прав на земли в плодородной долине недалеко от Акебара, где Дорант посадил два десятка крестьянских семей на аренду. Остальное он потихоньку проживал.

Потом случилось так, что один его друг — ещё по компаниде дуки Фарелла, второй в его жизни — попал в затруднительное положение: его начали шантажировать родственники комеса Маррены, которым приглянулся принадлежавший ему прииск в предгорьях Сарниды. Дорант взялся помочь — и помог. Комес Маррены был очень недоволен, однако признал, что родня его оказалась неправа. И куда бы он делся, когда выплыло про них такое… словом, выбор был простой: или на рудники, или тихо уладить дела. Комесу Маррены очень не хотелось, чтобы его родня оказалась вдруг на рудниках. Поэтому он предпочёл поговорить с ними сам, а не доводить дело до вице-короля или чиновников Светлейшего, не к ночи будь помянут.

Оказалось, что Дорант хорошо умеет разговаривать с разными людьми, которые рассказывают ему разные полезные вещи. А иногда за относительно небольшие деньги приносят и документы.

И к Доранту стали приходить всяческие обиженные (да и просто оказавшиеся в сложном положении) и просить, чтобы он разрешил их затруднения. Чем дальше, тем больше было таких. Дорант с удивлением обнаружил, что доход от этого занятия заметно выше, чем то, что он успевал раздобыть во время службы. И не то, чтобы он брал помногу с тех, кто просил его помощи: таких случаев за все время было всего несколько, обычно он ограничивался компенсацией расходов, — но вокруг Доранта постепенно образовался постоянно расширяющийся круг тех, кто были ему обязаны. И с каждым годом в этот круг попадали лица все более и более высокопоставленные и могущественные. Это само по себе приносило деньги (в частности, Дорант был теперь в немалой доле в одной из серьёзных судоходных компаний, гонявшей торговые суда между Маркой и метрополией), а заодно помогало улаживать чужие (и свои) неурядицы.

Большинство задач требовало конфиденциальности и личного участия Доранта. Поэтому он проводил теперь дома не больше месяца подряд: потом обязательно случалась какая-то оказия, которая требовала его участия. Нельзя сказать, что это ему совсем не нравилось. Дорант был человек деятельный, здоровьем крепкий и неутомимый. Если бы ему пришлось сидеть дома в покое — он затосковал бы и, наверное, запил.

Дорант очень не любил заказы, приходившие иногда от чиновников вице-короля. Но бывали и такие — обычно всегда связанные с большими людьми, грязной политикой и грозившие при малейшей ошибке (а иногда и при успехе) большими неприятностями. Но жить в Марке и не выполнять поручений вице-короля — вряд ли возможно (разве что ты простой крестьянин).

Сейчас же его поручение шло вовсе против интересов вице-короля.

В Империи чрезвычайно запутанная и нелогичная система землевладения и связанных с этим дворянских званий.

Прежде всего — земля Божья. Никакой человек по справедливости не может быть хозяином земли.

Распоряжается землей Император, помазанник богов и проводник их воли. Земли он предоставляет как бы в пользование, обязывая их держателей службой.

Это в теории. На практике всё гораздо сложнее.

Во-первых, Империя занимает место, где раньше (от тысячи двухсот до ста пятидесяти лет назад) были другие государства, со своими королями и своими пантеонами.