Доминик Пасценди - Альвийский лес [СИ]

Император проговорил:

— Вы опасный человек, комес! Оказывается, вы знаете, как захватить столицу Марки малыми силами!

Это была почти шутка, судя по его тону.

— Самое главное, ваше… Йорре, не это. Самое главное — что дальше.

— И что дальше?

— Дальше надо обязательно решить проблему вице-короля. Дука Ансаль Годре из Мезалии Атоуской — человек умный, честный и решительный. Отличный управленец, при нём Марка процветает. Неплохой полководец: он хорошо показал себя во время подавления мятежа Исти-Маграла, лучше, чем многие другие. По крайней мере, не отдавал явно дурацких распоряжений. — Тут Дорант немножко погрешил против истины. — И он — один из глав семейства из Аттоу, на нём многое держится в этом семействе. И не только на его деньгах и товарных потоках, которые контролируют его люди, но и на влиянии, и на лично преданных ему дворянах. Поэтому он, если будет не на вашей стороне — смертельно опасен для вашей власти, Йорре. Не будет — в доме Аттоу многое обрушится. А самое важное то, что, здесь, в Марке, всё влияние семейства держится на вице-короле. Остальные, по большей части — младшие сыновья боковых ветвей, они и веса не имеют, и договариваться между собой будут долго: кто из них главный. Так что — надо решить, что с ним делать. Проще всего найти и устранить.

Йорре поёжился. Он только сейчас начал чувствовать, насколько власть — это тяжесть. Слово "устранить" не вызвало у него иллюзий: дука Годре должен будет умереть, невзирая на то, что человек он, безусловно, достойный. Умереть только потому, что, оставаясь в живых — даже в темнице, даже ничего не делая — всегда будет представлять собой угрозу власти Императора.

— И всё же, комес, скажите мне, как мне следует поступить в отношении вице-короля, когда мы захватим власть в Марке?

Дорант упрямо наклонил голову и произнёс совершенно неожиданное:

— Я бы почтительно посоветовал подыскать возможность привлечь его на свою сторону и сохранить за ним пост вице-короля и соответствующие ему полномочия и власть.

Йорре спросил с подозрением:

— Вы серьёзно? Он же из дома Аттоу, явный враг!

— Ваше императорское величество…

Опять! — Подумал Император.

— Комес, прекратите. Мы наедине, и я для вас Йорре. Мы же договаривались! Обращайтесь ко мне как я разрешил, или я…

Тут Йорре вдруг задумался: или он что? Отправит Доранта в опалу? Так тот, похоже, об этом только мечтает. Казнит? Точно не за что. У нового Императора вообще нет более преданного слуги, первым перешедшего на его сторону, перетянувшего множество других и постоянно доказывающего свою преданность. Дорант, собственно, не умеет служить по-другому. Что вообще можно сделать с человеком, которому обязан по гроб жизни и который не хочет от тебя ничего?

Йорре вдруг засмеялся. И так заразительно, что Дорант после короткой недоуменной паузы тоже захохотал:

— Йорре, ну не надо. Я сейчас объясню. Заморская Марка — очень непростое место. Во-первых, она сейчас примерно вчетверо больше старой Империи по площади. Во-вторых, она населена несколькими десятками дикарских племён, из которых примерно треть наши союзники, примерно треть — относятся к нам безразлично, поскольку Империя пока не имеет возможности как-то на них влиять, например, брать с них дань, и они продолжают жить той же жизнью, что тысячелетия до нашего прихода, — а с остальными мы воюем. Причём с переменным успехом, и, например, с капотлями на западе — с очень небольшим успехом. Мы их бьём, но с потерями, а их территорию нельзя считать принадлежащей нам: там наши только форты и то, что находится от них в прямой видимости. Отошел на десяток тысяч шагов и не принял меры предосторожности — и ты или труп, или в плену, что небольшая разница.

— Почему так? Их что, слишком много для нас?

— Да нет, это нас слишком мало для них. В Марке вообще очень сильно не хватает людей, способных воевать.

— Как так? Сюда же перебирается из Империи множество народа, и союзники многих присылают. Да и местные дикари — вы же сами говорили, комес, что треть из них на нашей стороне? Ну вот ваши гаррани, например.

— Не всё так просто, Йорре. Далеко не все союзные племена дикарей вообще умеют воевать. Многие из них стали союзниками именно поэтому. Толку от них в войне не будет.

— Но ваши гаррани?

— Ну вот хоть бы и гаррани. Они в лучшие времена могли выставить не больше тридцати тысяч обученных воинов. И это моя заслуга, что у них все воины научились имперским способам ведения войны. Если бы я годы назад не наладил такое обучение, да если бы не подготовил для них и воинских начальников, и тех, кто потом стали готовить в племени новых воинов — не было бы толку.

— Ну вот. Тридцать тысяч — а сколько надо, к примеру, против капотлей?

— Против капотлей нужно тысяч двадцать пять, но у гаррани их сейчас нет. Прежде всего, была же большая война, потом усмирение мятежа — гаррани тогда еще не были подготовлены, а их, как союзников, бросали в самый жар, чтобы не расходовать имперские войска. Женщины, конечно, нарожали — но их детям сейчас по 12–14 лет, они проходят учёбу, но ещё не стали воинами. И потом, территорию гаррани окружают племена, которые к ним не относятся особенно дружелюбно. С ними постоянно приходится воевать. И если вдруг они узнают, что самые умелые воины ушли с территории племени на запад, бить капотлей — может так получиться, что гаррани будет просто некуда возвращаться.

— Хорошо, а другие союзные племена?

— Они толком не умеют воевать, их воинские обычаи происходят из их местных условий — а это либо влажный лес, либо предгорья, в то время как капотли живут в степях — и главное: они очень неохотно воюют не на своей территории. Вот если надо свои семьи защищать — тогда да, это хорошего качества войско. А если надо идти туда, где своих нет — а зачем?

Йорре задумался и вдруг, наконец, понял, что именно показалось ему в рассуждениях Доранта нелогичным:

— Подождите, комес. Это всё понятно, но причем же здесь нынешний вице-король?

— А при том, Йорре, что он умеет хорошо разрешать противоречия и конфликты. С теми же капотлями именно он ведь договорился, что они терпят на своей земле форты. Да, какие-то набеги есть, и люди гибнут, но есть ведь и торговля, и постепенно капотли начинают требовать от своих молодых воинов, чтобы не не трогали поселенцев — наши злаки, наши лошади и другой скот у капотлей пользуются спросом. Именно вице-королю принадлежит идея не обращать внимания на набеги, а договариваться о торге. Так что мы вместо того, чтобы воевать — торгуем. А уж внутри Марки… Двадцать лет назад здесь такое было, что непонятно, от кого больше вреда: от местных воинственных племен или от своих же дворян, которым здешнее богатство ударяло в голову. Про мятеж вы ведь помните? Своих же бить пришлось. Двадцать тысяч имперских воинов погибли, с обеих сторон если считать. Двадцать тысяч! И я ведь ещё ни слова не сказал про торговлю и промышленность. При предыдущем, не тем будь помянут, такие поборы были на каждом шагу, что в Империю вывозить стало почти что нечего. А этот всё наладил и людишек прошерстил, сейчас они по своим кошелям имперские налоги-то распихивать побаиваются, нет им той воли. Нет, за все полторы сотни лет, что Империя здесь присутствует, у нас было два толковых вице-короля: самый первый и нынешний.