Таша Танари - Обрести любовь демона [publisher: ИДДК]

– Я не просил о таком! – рыкнул асурендр.

Его отец равнодушно пожал плечами:

– У тебя будет всего несколько мгновений и одна попытка.

Он вдруг улыбнулся так искренне, что Фенрир залюбовался стоящим напротив истинным Темным лордом. Однако вместе со стремительно заполняющей глаза отца Тьмой, в его взгляде появилось и легкое безумие, что заставило вспомнить асурендра о реальности. Продолжая улыбаться, лорд Эрданур закончил:

– Я буду рад любому исходу. Главное, не пожалей потом о своем выборе. И еще, – его взгляд на миг прояснился, на дне зрачков полыхнуло чистое алое пламя: – Или не впускай никого в свое сердце, или береги свою женщину лучше, чем я. Даже у Темных лордов, как видишь, есть слабости.

Ветер швырнул в лицо ненаследного асурендра россыпь соленых брызг, помогая вырваться из водоворота вязких воспоминаний. Фенрир не сразу сообразил, где находится и почему стоит по колено в воде – начался прилив. Сколько же он тут торчит? Демон тряхнул головой, раздраженно убрал липнущие на лицо пряди волос. Медленно побрел в сторону песчаной насыпи.

«Береги… береги…» – словно шептали ему вслед волны.

Отец, Алиса – такие разные существа, а говорили об одном и том же. На красивых губах Фенрира появилась ядовитая усмешка. Впрочем, был еще один вариант, о котором упоминал второй Темный лорд.

Асурендр зажмурился, а спустя несколько секунд раскинувшая во все стороны хищные щупальца тьма дрогнула и поблекла. Невозможно! Что бы он ни делал, тени прошлого не отпускали, преследовали, причиняя боль и не позволяя надолго забыться. Стоило лишь на миг утратить контроль, как против воли накатывали яркие до отвращения воспоминания, Фенрир захлебывался в них, тонул.

Он чувствовал себя настолько потерянным, что впору и впрямь пожалеть о совершенном выборе. Миры восстановятся, власти уже наводят порядок. Пройдет совсем немного времени, и те события останутся лишь на страницах истории, да и то, у каждого народа в своей, не факт что полной и достоверной, редакции. А что делать ему? Нет ответа. Да не очень-то и хотелось. Вот бы просто вновь научиться чувствовать тепло, запахи, ощущать красоту музыки…

Фенрир замер и некоторое время боялся шелохнуться, чтобы не потревожить иллюзию. Он сходит с ума? Как, оказывается, это приятно. Может, зря он так брезгливо смотрел на Рахталаса: в безумии определенно есть своя прелесть.

Но вот асурендр сделал шаг, другой, а обволакивающая каждую частичку его тела и истерзанной души мелодия никуда не исчезла. Она приносила покой, облегчение, ласкала и будто возвращала к жизни. Демон впервые с тех памятных событий смог вдохнуть полной грудью, не ощущая аромата гари и смерти. Он неверяще поднял голову, готовый примириться со своим сумасшествием, но нет, происходящее не было плодом его воображения.

На высоком, лишенном любой маломальской растительности утесе на самом краю стояла сирена. Каштановые всполохи волос, насыщенного синего цвета платье, точь-в-точь как и радужки ее глаз. Было ли это игрой измученного восприятия демона или Алинро подчинялись сами силы природы, но затянутое тяжелыми серыми тучами небо начало очищаться, словно и оно, слушая песню сирены, передумало хмуриться. В светлых прорехах показались розоватые лучи восходящего солнца.

Рождался новый день, и вместе с ним как будто возрождался Фенрир.

На пепелище, из обломков в один момент рухнувших ориентиров и всего того, во что он верил и что любил, тут и там появлялись ростки новых, смутно узнаваемых чувств. Ничего не страшась, они целеустремленно ползли вверх, подставляя молодые побеги солнцу чужого мира, питаясь исцеляющей мелодией, что рождалась в груди юной сирены. Обманчиво хрупкой на вид, но с гибким и устойчивым стержнем внутри. Губы Фенрира тронула теплая улыбка: его храбрый одуванчик, его синеглазый демоненок, его личная бездна.

«Пой для меня, моя сирена!» – мысленно крикнул он. – «Пой всегда, что бы ни произошло. Для меня».

И она пела, исключительно для него. Стоя вполоборота, раскинув в стороны руки, будто обнимала одновременно и небо, и море. Она пела для единственного, кого хотела видеть рядом с собой. Того, кто так и не смог принять ее любовь. Аля пела, вкладывая душу в мелодию. Всю до капли, как поклялась много лет назад. Словно чувствовала, как Фенриру это сейчас необходимо. Ничего не оставляла себе, лишь надежду. Надежду, что хоть крошечная толика ее любви, веры в него и поддержки найдет адресата и поможет в трудные времена. Она благодарила судьбу за встречу с демоном, рассказывала ветру о его улыбке. Вплетала музыку в шум моря, делясь сокровенным, и украшала небо узором из переливов волшебного голоса, открывая сердце этим бескрайним просторам.

Асурендр смотрел на нее снизу вверх и не мог отвести взгляда. Сколько длилось это наваждение, это сладкое и бесконечно восхитительное безумие, он не знал. Давно утратил связь с действительностью и лишь жадно впитывал все, что так искренне и беззаветно отдавала его воплощенная частичка морской стихии. Очнулся Фенрир только тогда, когда она шагнула в объятия пропасти.

В ее голосе по-прежнему звучала любовь, но теперь к ней примешивалась грусть и сожаление о несбывшемся.

В коротком и одновременно таком бесконечно долгом полете навстречу волнам с белыми шапками пены Алинро представляла, что за ней бесшумной тенью следует ее любимый демон. Такой многогранный, такой противоречивый, такой невыносимо родной. Неразгаданный и самый-самый! Он всегда страховал свою малышку, что бы она ни вытворяла.

Последняя песня. Последний полет вот так, как будто бы с ним.

Аля чувствовала, как Фенриру плохо, но он не пришел. И не придет…

Вдох-выдох. Стремительное падение, лишь отдаленно напоминающее полет, вдруг замедляется, а над ухом раздается до слез знакомый голос:

– Мне вот интересно, милая: ты хоть потрудилась проверить, что скрывается под водой? Или я зря столько лет берег свое непоседливое счастье?

Алинро улыбается и, уверенная, что разговаривает со своим воображением, легко отвечает:

– Зачем? Море в любом случае не позволит мне погибнуть в своей стихии.

Вдох-выдох. И она широко распахивает глаза, осознав, что именно произошло. Ее уверенно держат сильные руки, за спиной шелест крыльев, а вместо ласковых волн она все ближе к наливающемуся золотом солнцу. Аля не видит, но чувствует, как он утыкается носом ей в затылок и улыбается. Она это знает точно.

– Ты?.. Но как, браст возьми? Откуда?!

Смех. Такой искренний и заразительный, что она расслабляется и тоже смеется.

– Я и забыл, какая ты у меня неправильная леди.

Фенрир целует ее в макушку и, совершив головокружительный кульбит, вновь устремляется ввысь.