Дем Михайлов - Низший-4

– Там в медицинском торгмате видел странные контейнеры запакованные. На нижней полке.

– Аптечки походные – скрипуче отозвалась торговка – Обычное дело.

– И что в них?

– Жизнь.

– Звучит неплохо – признал я – А точнее?

– Вот – задрав рукав, паучиха показала мне прилепленный к предплечью контейнер серого цвета – Пришлепываешь к коже. И все. Дальше она сама.

– В любом месте пришлепываешь?

– Хоть между булок себе запихни. Лишь бы к голой коже.

– И что за уколы?

– Успокоительное, бодрящее, срывное.

– Срывное?

– Видишь? – чуть повернув руку, паучиха показала по красной утопленной кнопке с каждой стороны.

– Вижу.

– Одновременно с силой нажать надо. И получишь укол. А с ним и силы. Если лежишь – встанешь и побежишь. Полетишь!

– Даже если раненый?

– Однажды паук без башки по трубе шагов сорок бежал пока не упал.

– Хм…

– Берешь?

– А есть?

– Двести двадцать солов за серые – равнодушно ответила торговка, утирая жирный рот – Триста двадцать за желтые. Пятьсот двадцать за красные.

– В чем разница между ними?

– Во всем.

– Ясно.

– Берешь? Наценка у меня небольшая.

– Мне четыре красных – улыбнулся я.

– Вертайся в лифт – велела паучиха и буквально впихнула меня в кабину – К банкомату.

– Мне еще три больших пакета клея медицинского. И три спрея-коагулянта.

– Кожу рвать собрался, гоблин? Или жопу?

– Тут уж как получится – рассмеялся я.

– Дел ты натворил немало.

– Старался.

– На балу не расслабляйся, мошка – пронзительно глянула на меня паучиха – Не забывай – ты для нас еда. Кожный пузырь со сладким соком. Прыщ. Давануть – и высосать! Понял?

– Понял – кивнул я – Не расслабляться. А что там может…

– А там все может быть. И жвала сомкни. Я тебе ничего не говорила.

– Понял. А чего сразу прыщ-то? Может я гнойник проблемный?

– Тем слаще тебя высасывать, гоблин – паучиха оскалила бурые зубы – Тем слаще! Булки сомкни. И будь готов.

– А зачем меня предупреждать?

– Скучно – откровенно призналась жирная торговка.

– Понимаю – кивнул я – Понимаю…

Паучий бал.

Что сказать…

Йорка не обманулась в своих ожиданиях. Прямо из моря дерьма, чуть отмытые, обсушенные и приодетые, гоблины и орки прямиком угодили на по сказочному красивый и роскошный бал.

Гигантское помещение с ажурным дырчатым потолком, сверкающими серебром стали стенами, не могло быть ничем иным кроме как тронным залом. Не главным залом, не залом для особых мероприятий. Нет. Именно тронным залом.

В первую очередь об этом безмолвно, но при этом очень громко заявлял трон, представляющий собой кое-что удивительное – висящую в воздухе серебристую широкую скамью с высокой изогнутой спинкой, откуда вырастал веер тянущихся вверх паучьих лап. Сначала я подумал, что на высоте трех метров висит изогнутая серебристая ладонь с множеством тоненьких мелких пальцев. Оказалось – скамейка небесная. Подвешенная на столь тонких тросах, что их не сразу заметишь, отчего казалось, что скамья парит. Изящное сооружение. Высокое. Отчетливо заявляющее – на меня не каждый паук рискнет задницу опустить. Это для избранных.

Потолок – если приглядеться к этим дырам и полосам, то становится ясно, что неведомый дизайнер, воспользовавшись своим талантом, подручным материалом и сварочным аппаратом, разместил на потолке серебряную огромную паутину с единственной яркой золотой точкой похожей на солнце. Само собой золотая точка располагалась точно над небесной скамьей, как бы освещая ее своими лучами. Еще дизайнер не забыл добавить на потолок добрый десяток серебряных капель – полусферы наблюдения бегущие по паутинным нитям.

Настоящую системную полусферу добавлять не понадобилось – она имелась. Висела точно в центре помещения, равнодушно ворочаясь из стороны в сторону, непрестанно сканируя происходящее. Вот вроде ерунда… но двери здесь хоть и высокие, но очень узкие, а я ведь знаю, что в этой здоровенной консервной банке скрыт солидный боезапас. Начни полусфера стрелять на поражение…

– Не восхищаться упырями – процедил я, услышав восторженный ах Йорки, нервно теребящей в ручонках невообразимый просто предмет – черную крохотную дамскую сумочку на тонком ремешке.

Тупая гоблинша окончательно спятила – вообразила себя женщиной. Гламурной кисой, завзятой посетительницей светских мероприятий. А дерьмо из-под коготков точно выскребла? А то подашь кому ручонку для поцелуя – а она говнецом попахивает…

– Чем тут восхищаться? – громогласно удивился Рэк.

– Заткнитесь, уроды – прошипела Йорка, одергивая коротенькое черное платьице и неловко переступая на белых туфлях со средней длины каблуками – Не портите мне вечер.

– Отдыхайте – сдался я – Рэк! Чужих паучих не щупай. Не нарывайся.

– Да я и не…

– Понял меня?

– Понял, командир – кивнул громила и сердито дернул себя за синий тугой воротник странной длинной рубахи, доходящей до бедер.

Как я его понимаю…

Йорка что-то восторженно пропищала, схватила приодетого в зеленое Баска и утащила за собой. Следом за ними зашагал Рэк, наводясь на запах съестного.

Тяжко вздохнув, я передернул плечами в чуток тесноватой красной рубахе с коротким рукавом и высоким желтым воротником, поправил ремень черных наглаженных брюк с тонкими красными лампасами, с удовольствием пошевелил пальцами ног внутри крепких черных ботинок. Предложенную обувь я одевать не стал – какие-то невероятной длины туфли с загнутыми носками и на тонюсенькой картонной подошве. Они меня за кретина приняли? Само собой никаких рюкзаков и никакого оружия. Вежливые пауки провожатые даже в сумочку Йорки заглянули.

Стою тут клоуном разодетый. А передо мной колышется ароматизированная толпа, что уже начинает источать душную влагу, запах алкоголя и мощную волну ложной убежденности в своей избранности. Дай гоблину подержаться за королевский член – и он сочтет себя удостоенным великой чести, сочтет себя вхожим в высшие круги общества, начнет на всех поглядывать свысока, на виду держа лапу удостоенную касания монаршей мясной палки.

Почувствовав практически нестерпимое желание уйти, с огромным трудом заставил себя стоять на месте, неспешно утер губы ладонью. И сдавил в зубах четвертушку серой таблетки, растер ее в кисло-горькую кашицу.

Дерьмо…

Дерьмо…

Но она поможет мне продержаться. Поможет выдержать все эти ленивые улыбки пузатых разодетых пауков бухающих над утопающим в дерьме и тоске городом, над заполненными беспомощными червями Окраинами. Что вы здесь делаете, ублюдки? Почему разгуливаете здесь с таким вальяжным видом вместо того, чтобы попытаться разобраться в неправильности гребаного мира? Вы не замечаете жуткий перекос вокруг, мать вашу? Или вам просто плевать? Ведь вы считаете себя небожителями…