Дем Михайлов - Низший-4

– Завидуешь чему-то?

– Тьфу-тьфу-тьфу. Прожить тихо жизнь со сладким льдом во рту? В жопу. Мне такого грустного дерьма не надо. Компот будешь?

– Остался?

– Ага. И таблетку либо в пасть закинь, либо выкини – посоветовал Рэк.

Глянув вниз, выругался и выбросил неведомо как оказавшуюся в руке уже почерневшую от грязи серую таблетку мемваса.

Дерьмо.

Дерьмо вокруг.

Мягкое податливое и сговорчивое дерьмо с растворяющимися принципами…

Гребаная сеть трупов нестабильна…

– Ты сделал это… – прижавшись ко мне спиной, шептала Вэттэ, баюкая в руках игдальстрел – Дерьмо! Ты сделал это, гоблин! Ты сучий герой! Мой герой!

– Не просри свой шанс – шепнул я, касаясь губами ее уха – Бойся, паучиха!

– Пошел ты! Все пройдет отлично… Сам увидишь.

– Надеюсь не увижу – усмехнулся я и, потянувшись, встал с кровати и принялся одеваться.

Повернувшись, обхватив винтовку бедрами, обняв, буквально утопив символ власти между нежных грудей, паучиха задумчиво смотрела на меня поверх дула.

– Что? – спросил я.

– Останься.

– Какая ненасытная паучиха…

– Я не про это. Останься со мной, Оди. Ты и я. Вместе. На троне. На вершине.

– На вершине чего? – спросил я, бросив на нее взгляд через плечо – На вершине дерьма?

– Пусть так. Но это будет наше дерьмо.

– Не просри свой шанс, паучиха – повторил я, натягивая новую черную футболку.

– Не останешься…

– Я не могу – развел я руками – Не могу. Меня тащит дальше и выше.

– Тогда зачем вернулся? Зачем тратил время, чтобы притащить винтовку мне?

– Я обещал.

– Гребаный тупой принципиальный гоблин. Тебе не умереть своей смертью.

– Кто бы говорил – фыркнул я – Тебе предстоят те еще грязные игры. Политика мать ее…

– Вот и помоги разгрести это дерьмо! Прикрой меня!

– Помогу – кивнул я – Но по-своему.

– Это как?

– Ну с оргазмом же помог?

– Пошел ты!

– Притворялась что ли?

– Пошел ты! Гоблин! Останься! Я никогда никого не просила дважды. Да я вообще никого никогда не просила!

Наклонившись, провел ладонью по ее щеке, заглянул в паучьи глаза:

– Будь готова действовать, паучиха.

– Я… – начала она, но я уже выскочил за дверь и не слышал.

Пролетев коротким коридором, поднялся по винтовой лестнице, остановился у стены и буркнул в темную нишу:

– Вылазь.

– Как ты узнал, что я там? – с интересом спросил прилизанный парень, появляясь из темноты.

Вместо ответа, я спросил, не торопясь забирать у него свои вещи:

– Поможешь с парой мелких дел?

– Запросто. Прямо мелких? Что-то рутинное? Вроде штопки носков?

– Ага – кивнул я – Слушай, запоминай, одновременно обдумывай и готовь сжатый ответ. Слушай…

Я начал перечислять желаемое и чем больше я говорил, тем меньше оставалось невозмутимости на лице паренька.

– Уверены, бвана?

– Я тебя это спрашивал? – поморщился я – Где мой развернутый ответ?

– Уже готов. Могу даже проводить.

– Двинули.

Следую за провожатым по железному мостку, глянув на огни города под нами, вспомнил кое-что еще:

– Мелочь, но важно для меня. Если вдруг я не вернусь через пару дней, сделай для меня кое-что.

– Слушаю.

– Где-то в Дренажтауне обитает одна хитрая расчетливая сука. Красивая соска без принципов.

– Пока слышу только похвалу в ее адрес.

– Если я не вернусь через пару дней – найди эту суку и пусть она умрет в жутких мучениях. И пусть знает, что умирает за свои прошлые грехи.

– Ради вас выполню эту просьбу лично, бвана. Что за грехи? Как ее сладкое имя?

– Она заманивала гоблинов-работяг в Стылую Клоаку, где им обрубали руки-ноги и отправляли на откорм в Зловонку. Она работала на Троллса. С ней на пару работал один хмырь, но тот давно уже сдох. Имя суки – Ева. Но теперь она вроде как Лилит.

– Сука Ева или Лилит – повторил служитель – Услышал и запомнил. Сделаю.

– Хорошо.

– Пришли – остановившись у ничем не примечательной стены, он указал рукой пару точек и добавил – Через три минуты двадцать секунд настанет сумрак. На четыре минуты семь секунд. Потом полторы минуты глаза Матери здесь, но она отведет их на семь минут. Потом весь цикл сначала.

– Запомнил.

– Уверены? Такое резкое ускорение событий…

– Позаботься от старпере наследнике – попросил я – И передай Вэттэ чтобы впихивала свою красивую задницу в шелковые трусики и спешила навстречу высокой политике. Но не рассказывай ей ничего! Просто отправь куда-нибудь в людное место. Пусть возьмет в лапку коктейль и шарахается сонной мухой от одной группки к другой.

– Вот тут не понял…

– Пусть она будет на самом деле удивлена и потрясена – пояснил я – Чем меньше фальшивых эмоций на королевском лике – тем больше верит чернь.

– Мудро. А если сдохнешь в процессе и нихрена не получится?

– Тогда я гоблин решивший, что это они натравили пауков на моих милых гоблинят. Пусть Вэттэ брезгливо плюнет на мой труп. Ты сам отсутствуй. Вернешься как бы из… да хрен его знает. Просто припрешься с опозданием.

– Понял. Я буду ждать у входа в Кислотку. Оттуда и отправлюсь лениво.

– Хорошо.

Отвернувшись, внимательно изучил стену, глянул на часы и, дождавшись нужного момента, начал подниматься, легко находя словно специально оставленные зацепы.

Выше и выше по стене Лихткастила…

Входя в чужой дом положено стучаться. Ну или окликать хозяина.

Одним словом – надо дать знать хозяину, что в его владения вторглись чужие.

За меня это сделал нож.

Перекинув ноги через подоконник, я мягко опустился за спиной что-то напевающей бабы с игдальстрелом в руках. Пережав ей горло правым локтем, всадил свинокол в левый бок, несколько раз дернул за рукоять, ворочая лезвием в ране меж ребрами. Выждав чуток, мягко опустил дохлую паучиху на пол, взяв из ее податливых рук винтовку, забросил за плечо. Оглядевшись, увидел две двери и стоящую напротив них кушетку. На нее и бросил ничком труп. Задрал халат, обнажая ляжки.

Подойдя к первой двери прислушался. Вскоре убедился, что стою у входной двери, а за ней лестница. Внизу сторожевой пост, слышен разговор нескольких пауков. Бдительные стражи охраняют высокопоставленных лиц. Молодцы. Продолжайте.

За второй дверью шумела вода. Непохоже, чтобы кто-то спешил выходить. Получается зря старался, подготавливая притягивающую взгляд сценку – ляжки на диване.

Чуть надавил на дверь рукоятью ножа, и она поддалась. Собрался уже открыть, когда смутное движение слева заставило повернуть голову. Глянул и на секунду остолбенел – убитая бабенка поднялась. Качаясь, держась за истерзанное сердце, она глядела на меня мутными глазами и уже открывала окровавленную пасть, чтобы заорать. Прыжком оказавшись рядом, сбил ее с ног, передавил сучью глотку и, навалившись всем телом, вбил нож в глаз и продавил поглубже. Сдохни.