Дем Михайлов - Низший-4

Первый участок – расчерченный диагональной оранжево-черной свежей разметкой квадрат примерно шесть на шесть метров. Судя по темной щели по периметру – это грузовая платформа. Открытый лифт. И сейчас он находится на верхнем этаже.

Второй участок – угол зала служащий отхожим местом. К нему тянется цепочка серых и белых – раньше таких не видел – плуксов, носящих в пастях куски дерьма и прочих гнездовых отходов. Доходя до угла, они бросали отходы и уходили прочь. Брошенные комки плюхались в воду и их медленно сносило к вмонтированной в стену сточной решетке. Иногда особо мелкий плукс оступался и плюхался в воду – и его тоже уносило в темноту за стеной. Неудачливый плукс начинал свое путешествие по большому и страшному стальному миру. Бродя по коридорам, он рано или поздно наткнется на незадачливого гоблина и схватит того пастью за лапу…

Но насрать на унесенных водой плуксов.

Отхожее место – вот откуда вонь. Но не от дерьма плуксового, а от огромной горы человеческих костей.

Это реальная гора. Ну ладно – холм. Но я отчетливо вижу десятки и десятки черепов – как целых так и раздавленных. Кости облеплены дерьмом, кое-где с них свисают крохотные кусочки плоти, другие давным-давно очистились от всего бренного, но обросли чем-то вроде известняка.

Рэк схватил меня за наплечник. Сдавил до хруста пластика. Сдавленно забормотал:

– Плуксорубы мать их!

– Где?

– В углу! Видишь нагрудник? Красный. С черным.

– Ну? – чуть прищурившись, я легко вычленил уже замеченный раньше защитный жилет с плохо различимой символикой.

– Там плукс, в него как бы веером воткнуты нож, шило, топор, копье и оттопыренный средний палец шипастого кулака. Это боевая эмблема бригады Плуксорубов. Той…

– Той, что пропала – кивнул я, сверля взглядом нагрудник заваленный свежими на вид черепами.

– Как они здесь очутились?! Как?!

– Я вижу только один вход – тихо сказал я и резко дернулся, заметив движение в центре зала – Смотри!

Висящая под потолком «гроздь» часто замигала. Снова загорелась ровно. Это вызвало огромное оживление в стае плуксов, начавших, казалось, хаотично передвигаться, но быстро замерших кругом вокруг оранжево-черного квадрата. Секунда, другая – и квадрат с коротким лязгом провалился вниз.

– Вот дерьмо нездоровое! – прошептал Рэк – Вот дерьмо сука нездоровое…

– Заткнись…

– Ага… но вот ведь дерь…

– Заткнись!

Орк кивнул, из-под маски послышалось глубокое размеренное дыхание – пытается взять эмоции под контроль. Этим же занимаюсь и я, не отрывая взгляда от черной дыры и прислушиваясь к слабому гулу невидимых моторов.

Момента, когда квадрат грузовой платформы вернулся, я не пропустил. И прикипел глазами к стоящим в центре шести фигурам.

Поправка.

Стояло трое – босая женщина с распущенными золотистыми волосами, лицо прикрыто полумаской, в белой безрукавке и коротеньких шортиках. Два могучих мужика в стальной мощной броне – шлемы, шипастые наплечники, стальные гульфики, кирасы, наручи, стальные боты и все прочие дела. Два могучих блистающих чернобородых рыцаря под два метра ростом. Немалый, судя по всему, вес доспехов они будто и не замечали. На спинах игстрелы, на поясах ножи, на бедрах кобуры со «свинками», на правых наручах установлены выдвижные лезвия. Уверен, где-то под этой броней прилеплены и аптечки – минимум красные.

Еще трое стояли на коленях. Руки заведены за спины. На глазах повязки. Видимая часть лиц перекошена – дикая вонь рвет их ноздри на части. Вот одна из связанных уже блюет, пачкая веселенькую оранжевую полосу белесой рвотой. Два парня и девушка. Все явно под наркотой – слишком уж вялые.

Что за дерьмо?

Руки златовласки – до меня внезапно дошло.

Ее руки выглядят так знакомо – еще бы. Ведь точно такие же черные странные узоры тянутся по новой руке Йорки. А эта эротичная сука вся покрыта росписью загадочных татуировок. Из-под коротеньких шортиков видны нижние полушария подкачанных ягодиц – и на них отчетливо видны черные и красные полосы.

Гномы. Мы увидели гномов.

Плуксы…

Все плуксы замерли. Никакого движения. Только мясное гнездо продолжает хлюпать и чавкать, выплескивая из себя зеленую жижу. Плотоядные твари плуксы неподвижны… они не бросаются на таких мягких и вкусных недоумков, что сами пришли к ним в гости. Они замерли почтительным кругом и чего-то ждут.

Босоногая златовласка грациозно ступила вперед, вскинула руки вверх, странно скрестила над головой запястья, качнулась из стороны в сторону, что-то певуче и звонко произнесла.

Секунда… и раздвигая чешуйчатую мелочь, к женщине тяжело зашагал огромный оранжевый плукс. Настоящий гигант – я таких не видел никогда. Больше двух метров в холке. В длине больше четырех. Монстр. Уродливейшая тварь с пульсирующей опухолью на башке. Шаг… еще шаг… огромный «мандарин» остановился в полуметре от спокойно ждущей девки. Медленно поднялся на задних лапах и широко раскрыл вертикальную щель страшной пасти. Златовласка опустила руки и шагнула вперед. Монстр подался навстречу, смыкая пасть. Медленно опустился на все четыре лапы. И замер.

– Какого… – едва-едва слышно произнес Рэк.

Я был с ним солидарен. Какого?

Оранжевый плукс-гигант ожил. Медленно приподнялся, повел корпусом из стороны в сторону, сделал несколько шагов. Опухоль ритмично задергалась, завибрировала. И все плуксы тотчас ожили, подались к центру лифта, где остались по-прежнему стоящие на коленях пленники – рыцари отошли к стене и замерли там блестящими статуями.

Миг…

И я вздрогнул, увидев, как вал тварей захлестнул и подмял под себя людей. Брызнула кровь. Раздался короткий женский крик полный боли. И пресекся.

Оранжевый гигант снова поднял на задние лапы, развел передние, открыл пасть. И в пасти монстра мы увидели живехонькую златовласку возлегающую за задними рядами клыков на упругом мясном ложе, с руками, утопленными в странных дырах. Она повела плечами – и плукс повел корпусом, разинул пасть шире. Плуксы закружились вокруг гиганта, исполняя что-то вроде странного танца, что длился не так уж долго – минуты две-три. За это время растерзанные останки исчезли с лифта. Пропала даже слизанная кровь. Плуксы постепенно замедлились, начали расходится. Многие плуксы спешили к гнезду – поделиться мясной вкуснятиной с мамой.

Оранжевая тварь медленно и неуклюже присела перед квадратом лифта, снова разошлась пасть – и из влажного зева все так же грациозно шагнула мокрая, но улыбающаяся веселая сука с расписными руками. Ни царапинки. Облепившая мокрая тело короткая безрука подчеркнула красоту грудей, обрисовала соски. Сверкнув улыбкой шагнувшим навстречу рыцарям, она помассировала виски, потянулась, закидывая согнутые руки за голову и выставляя вперед грудь. Выгнулась… и замерла, вдавив подбородок в грудь и смотря на расплывающееся на мокрой тунике алое пятно.