Себастьян Кастелл - Механическая птица

Джануча снова вынула из кармана механическую птицу и посадила ее себе на палец. Слеза прокатилась по щеке изобретательницы, упав на металлическое крыло.

— Я… Сперва я понятия не имела…

Она погладила птицу. Существо наклонило голову в ответ.

— В старых текстах наших предков говорилось об экспериментах первых алхимиков. Они полагали, что жизнь можно найти в священных металлах, в сплавах монет кастрадази. Мы давно утратили технологии для изготовления этих сплавов, но я полагала, что именно они могут вдохнуть жизнь в творение. Но вот чего я не знала — механизма, как это происходит. Уникальный состав сплавов помогает привязать к ним живую душу.

Она снова погладила птицу.

— У Крессии был домашний питомец — Тасасса. Она постоянно вертелась вокруг меня, когда я работала. Когда я впервые попыталась воссоздать сплавы химическим путем, она… она умерла. А потом ожила птица. И я подумала… Я лгала себе, полагая, что сумела совершить чудо, достойное наших предков. И я сумела. Только это было не чудо. А мерзость.

— Мерзость? — переспросил Алтарист. — Да ты с ума сошла! Это сила! Сила, которая означает, что нашим людям больше не нужно кланяться и лебезить перед другими народами этого мира. Мы будем править! С механическими драконами мы…

— Начнете войну, — сказал я, перебивая его.

— Война, в которой Гитабрия может победить! — отозвался Алтарист. — Твои друзья-аргоси боятся кровопролития? Тогда они должны помочь нам! Когда мы создадим армию оживших драконов, другие народы поймут, что нет никакого смысла сопротивляться.

Смешок слетел с моих губ. Но в нем не было веселости — лишь отвращение.

— Ты проклятый глупец. Думаешь, джен-теп когда-нибудь прогнутся под вас? Маги из моей страны просто убегут, уйдут в подполье, будут прятаться и использовать заклинания, чтобы убить всех могущественных мужчин и женщин — и их детей, — которых сумеют найти, в надежде ослабить врагов. Ты думаешь, что Дароменская империя, никогда не знавшая поражений, просто бросит оружие из-за новых машин? У них есть собственные изобретатели и собственные военные инженеры. Они придумают новые способы сражаться и убивать ваших драконов.

— Они, как и все остальные, скоро поймут бессмысленность сопротивления, — сказал Алтарист.

— Ты встречал берабесков? — спросил я. — Они скажут: «Это священная война, и бог велит нам сражаться».

— Брось это дело, муж мой, — умоляла Джануча. — Этот путь ведет к бедам и разрушениям.

— Нет! Он ведет к созиданию.

Алтарист подошел к клетке и распахнул дверь.

— Секрет, который ты скрывала, любовь моя, заключается вот в чем. Требуется правильная живая душа, настроенная на сплавы. Она может оживить их.

Изобретатель посмотрел на меня, и в его глазах я увидел безумие. А еще, как ни странно, искреннее сочувствие.

— Прости меня, магизер Келлен фаль Ке. Я бы не выбрал тебя, если бы только была альтернатива.

Две пары крепких рук схватили меня за плечи и поволокли к клетке. Алтарист опустил рычаг рядом с собой, и по медным проводам, соединяющим клетку с драконом, побежали извивающиеся шипящие молнии.

— Не думай об этом как о смерти, — сказал изобретатель, — просто другая разновидность жизни…

Я сопротивлялся изо всех сил. Зубами и когтями — в буквальном смысле — царапая и кусая мужчин, которые волокли меня к клетке Алтариста. Рейчис бы мной гордился…

На самом деле это неправда. Он обругал бы меня за то, что я слабак-голокожий, который до сих пор не научился вырывать зубами горло. Что ж, он прав.

В конце концов я просто перестал бороться и позволил помощникам Алтариста донести меня до клетки.

«Может, будет не так и плохо? — подумал я. — Стать достойным человеком у меня не получилось. Но вдруг проявлю себя как механический дракон?»

Первое, что я сделаю в этом случае, — схвачу в когти Алтариста и швырну его в Казаранское ущелье.

— Муж, ты должен прекратить это! — кричала Джануча. Она тоже пыталась отбиваться, но ее конвоиры были не галантнее моих. — Это убийство! Объединение не сплавляет душу с машиной, оно разрушает ее. Все, что остается — раб. Существо, которое выполняет команды, но не имеет собственной воли!

«Так… план мести провалился», — подумал я.

— Ты смеешься, — сказал мне Алтарист. — Это хорошо.

А я даже и не заметил.

— Давай же вместе смело начнем это путеше…

Взрыв эхом разнесся по амфитеатру. Охранник, державший меня справа, разжал руки и упал. Вероятно, потому что в спине у него образовалась дыра.

Охранник слева повернулся, пытаясь понять, что случилось, но продолжал крепко держать меня. В центре прохода, ведущего к сцене, стояла Крессия, держа в руках разряженное огненное копье. Она бросила его на пол и взяла одно из четырех других, которые принесла с собой.

— Дочка, нет! — крикнул Алтарист.

Один из охранников бросился вниз по лестнице — к ней. Даже не вздрогнув, Крессия нацелила свое второе копье, перекрутила трубки и снова выстрелила.

— Я — этуза Крессия фаль Гассан. И я убью каждого, кто прикоснется к моему другу.

Вообще говоря, попытка спасения была довольно впечатляющей. Увы, трое оставшихся солдат из тайной полиции вскинули собственные огненные копья. Джануча попыталась вырваться, но женщина, державшая ее, сбила изобретательницу с ног.

— Послушай меня, детка! — крикнул Алтарист своей дочери. — Эти люди убьют тебя, если ты снова нападешь. Несмотря на то, кто ты. Клянусь тебе, жертва необходима! Ради будущего нашей страны!

На минуту мне показалось, что Крессия готова схватить очередное огненное копье — что наверняка закончилось бы ее смертью. Но затем она вызывающе посмотрела на Алтариста и подошла к сцене.

— Он спас мне жизнь, отец. Ты видел, как он вытащил червя из моего глаза. И червь едва не поглотил его самого. Келлен рисковал из-за меня жизнью.

Крессия поднялась по лестнице и встала перед отцом.

— Если твои грязные эксперименты так уж важны для нашей страны, возьми меня вместо него.

Джануча попыталась подняться и кинуться к дочери, но охранница поставила ногу ей на поясницу, прижав к полу.

— Муж мой, послушай Крессию. Она права. Ты не можешь оправдывать убийство Келлена. Так же как и убийство нашей собственной дочери!

— Вся моя семья сошла с ума? — воскликнул Алтарист, потрясая кулаками. — Нет! Нет, я больше не желаю это слушать! Засуньте мальчишку в клетку. Сейчас же!

— Я покажу тебе, кого засунут в клетку! — раздался сверху трескучий голосок.

Для всех остальных это звучало бы как повизгивание какого-то животного, ползающего по верхним галереям амфитеатра. Поэтому никто, кроме меня, не посмотрел вверх и не увидел двухфутового белкокота. Раскинув лапы и натянув перепонки, он ловил воздушные потоки, выписывая круги в воздухе.