Александра Черчень - Пять невест ректора

– Этого я не знаю, – легко ответил кицунэ и махнул хвостом. – Но им однозначно нужен был ты в живом состоянии. И на этом наши цели совпадали. И судя по всему – получилось! Поздравляю тебя дружище, от души поздравляю!

Упыря перекосило. Сильно так.

Настолько сильно, что это отметил очевидно довольный своей изящной комбинацией интриг кицунэ и, передернув ушами, глумливо осведомился:

– Неужели ты не рад? Тогда могу тебя порадовать – ты еще не совсем воскрес. Окончательно тебя, как в старых сказках оживит поцелуй невинной девы. Правда, куда надо целовать – я не выяснил. Начните с классики, а если не сработает – переходите к более смелым экспериментам. У тебя целых пять эльфок – должно хватить! Но не порти их слишком быстро, возможно пригодятся!

– Эдан, ты совсем на почве интима мозгами поехал? – ласково спросил упырь. – С чего ты вообще решил, что я хочу оживать?!

– По умолчанию, – не моргнув глазом ответил бывший ректор.

Сибэлю хотелось много, ну очень много чего сказать этого хвостатому умнику, но какие-то остатки разума в безбрежном океане злости намекали, что вразумить кицунэ не получится. Слишком древний, слишком сосредоточенный на своих желаниях и задумках. И если он захотел осчастливить ближнего, то сделает это, как бы тот не сопротивлялся.

– Процесс можно обратить? – перешел упырь к по настоящему важным вопросам.

– Неа, – легкомысленно отмахнулся ладонью Эдан Хрон. – Ты теперь не просто активный, а функционирующий на особо продвинутом уровне! Если не ошибаюсь, эта штука ускорила все процессы в твоем теле, в том числе и ток плазмы. Сделала ее более жидкой, что ли…

– Я не начну разрушаться?

– Нет, что ты. Разве что станешь чуть более уязвимым. Как раньше… Дело в том, дорогой Сибэль, что заменить состав твоего тела я уже не смогу, все же твой создатель был, без стеснения, гениален. Ты ведь не мёртвый… ты просто не живой в классическом смысле этого слова. Кстати, поэтому предохраняйся! Мы еще не знаем кто от тебя получится!

– Эдан, я тебя сейчас в этот мраморный пол закатаю, – чистосердечно пообещал упырь.

– Если тебе прямо хочется экстремально позабавиться, то пожалуйста, – кицунэ настолько легко согласился, что попытки урыть его даже в мыслях смотрелись скучновато.

– Ладно… – Король Нежити перебрал когтями по подлокотнику и решил, что раз вразумить приятеля точно не получится, да и уже поздно, то почему бы не получить информацию. – Как ты считаешь, что именно нужно эльфам?

– Полагаю, если учитывать твой прижизненный статус – какой-то артефакт. Или ты сам в полной комплектации, мало ли, они там решили переворот организовать и непонятно почему подумали, что ты на троне станешь смотреться красиво.

– Вряд ли, во все времена на престол сажали своего ставленника.

– Тогда артефакты или украшения. У тебя есть что-то эксклюзивно-родовое?

– Ключ от секретной сокровищницы, артефакт для продолжения рода и еще какие-то цацки, – перечислил Сибэль. – Все, что осталось. Братец пытался намекнуть, что хорошо бы отдать, но я подумал, что если учитывать как они меня ограбили, то обойдутся.

– Ты всего-то несколько стран разрушил, действительно. За что тебя было наказывать и наследства лишать?..

– Без инсинуаций. Тебя тоже наследства лишили.

– И я построил Академию. Вот как нас мотивирует родня на великие свершения! В общем, предлагаю устроить выставку сокровищ и по очереди водить эльфиек в склеп показывать коллекцию гравюр тринадцатого века. Посмотришь, что им больше понравится.

– Я не собираюсь их туда водить!

– Правда? – не на шутку удивился лис. – Прямо вот никого? Если не ошибаюсь, то двоих уже таскал. Правда в очень специфическом виде. Затейник ты, мой дорогой, ой какой затейник. Некоторые даже не постеснялись бы назвать тебя извращенцем. Мыши, змеи… А ведь я, помнится, лет тридцать назад предлагал скрасить твое одиночество тремя прекрасными девственницами! И что ты с ними сделал?!

– Сыграл в карты на раздевание. А после нацедил у каждой литр крови и отпустил.

– Говорю же – извращенец.

Упырь медленно встал, обошел стол и, спихнув лисьи хвосты с сиденья на пол, опустился рядом с потерявшим всякие представления о правильном и неправильном лисом.

Молниеносно положил ладонь на широкую голую грудь и впился когтями в кожу, запуская их в тело на несколько сантиметров.

– Дорогой мой друг, – Король Нежити пристально смотрел в антрацитовые глаза кицунэ. – Я не хочу тебя убивать, но если бы такое сотворил кто угодно другой, его жизнь была бы весьма долгой, но очень мучительной. Ты вмешался в мое личное пространство. Ты перекроил мое существование… своего хозяина я за такой поступок… м, точно. Я его съел. Жрать сырое сердце было не особенно приятно, но в этом действе было нечто правильное с точки зрения мести.

Не дрогнувший Эдан Хрон сомкнул ладонь на запястье умертвия и с огромным усилием отвел его руку. Пальцы вышли из тела с отвратительным звуком, и по животу лиса побежали ручейки крови из мгновенно начавших затягиваться ран.

– Я понял, ты не рад. Но не было нужды в том, чтобы настолько агрессивно это демонстрировать, – Хрон поднялся, отошел к высокому столику и наполнил хрустальный бокал.

Сибэль остался на диване, с отчетливым удовольствием облизывая окровавленные пальцы.

– Мне все равно кого есть. И сотворенное тобой не меняет моей натуры. Ты поступил недальновидно.

– Я поступил так, как считал нужным, – лис повел широкими плечами и залпом выпил вино. – Ты похоронил себя заживо, Сибэль, и восставал из гроба исключительно для того, чтобы попугать народ или охрану. Если бы не Таль… с тобой вообще было бы нереально общаться. Твоя псина гораздо более живая, чем ты.

Герцог щелкнул пальцами, и вокруг него закрутился алый вихрь перехода.

– Есть что добавить?

– Нет, – покачал головой лис. – Разве что совет. Ты в свое время смог найти удовольствия в том подобии жизни, что у тебя была. Я лишь добавил возможность расширить кругозор. Не пренебрегай ею. Как минимум возможностью обнимать теплую женщину…

Сибэль дельный совет проигнорировал и растворился в воздухе.

Эдан полюбовался на прожженную обивку дивана и вздохнул.

– Так себе телепортация.

Как там в детских стишках?

Проснулись! Улыбнулись!

Проснуться-то я проснулась, а улыбаться не тянуло от слова совсем.

В свой законный ученический выходной я доблестно шла в главный корпус, чтобы приступить к труду и обороне. К труду на ниве секретариата и к обороне своих нервов от Стерви и ее хозяина.

В приемную ректора я входила с боевым настроем и готовая решительным образом ко всему. Но сражаться ни с кем не пришлось по причине отсутствия противника.