Стивен Браст - Дзур

«На сегодня все, босс?»

«Не совсем. Я хочу разобраться, что творится во Дворе Доннера. Раньше там не было никаких заведений…»

Я почувствовал что-то вроде психического вздоха.

«Да, да, вы до смерти устали. Заткнись.»

Я снова стал Сандором и вышел из комнаты, а они покинули ее через окошко. До Двора Доннера шагать пришлось изрядно, и в основном в гору. Улицы тут были кривыми, но несколько шире, чем в большей части Адриланки, и выглядели поприличнее. Вот здесь Сандор, будь он в действительности клерком с бойни, мечтал бы обитать, приобретя на собственные деньги собственный домик с крошечным огородиком. Он бы выращивал морковь, горох и лук, он нашел бы себе толстушку-жену и воспитал детей, которых научил бы, что уважение к Империи превыше всего. Начнись восстание, он спрятался бы под кроватью; и он никогда не сказал бы детям, что окружающая нищета вина самих бедняков, но непременно читал бы им морали о личной ответственности. Как вы понимаете, мне нет особого дела до бедняков, но я могу быть подонком и не лицемерить. Сандор гордился бы собственым горохом и боялся бы лишний раз выйти за ограду. Полтора месяца такой жизни, и я бы повесился.

В общем, с такими размышлениями Сандор преодолел пологий склон Южной Адриланки и вошел в район Двора Доннера. Транспорта здесь было немного и в основном паланкины, потому что паланкин воспринимался знаком «почти-что-достатка», где-то посредине между пешеходами и владельцами экипажей. «Почти-что-достаток» всегда куда больше внимания уделяет внешности, чем оба конца шкалы «состоятельных персон».

Маленький дворик, по которому назван весь район Двора Доннера – это все, что осталось от некогда величественного храма Барлана. Построенного, как ни странно, выходцем с Востока по имени Доннер. Ко дворику ведет улица Гарвот, по обе стороны которой на четверть мили расположены алтари и храмы всевозможных богов. На другом конце улицы – Круг Доннера, местный рынок. Сегодня вечером народу тут было немного, в основном – молящиеся у одного из алтарей или делающие небольшие приношения. Если Левая Рука получает отсюда деньги, а курьера я видел собственными глазами, то я понятия не имел, каков их источник.

Я шагал вдоль храмов, напустив на себя уважаемый вид, и пытался вычислить, на чем джареги тут делают неплохие деньги.

Сзади и слева что-то промелькнуло. Рука сама нырнула под плащ, нашаривая эфес Леди Телдры. Волна приятного, ободряющего тепла; я понял, что это была просто взлетевшая птица, и расслабился. Впрочем, я по-прежнему касался эфеса Леди Телдры, просто потому, что это было приятно. Я частенько видел, как Морролан или Алиера поглаживают рукоять своего Великого Оружия; теперь понятно, почему.

Слева от меня возвышался идол – круглая четырехфутовая башенка черного мрамора. Размышляя, я положил на него левую руку.

«Все это несущественно, Талтош Владимир, позволь ей касаться дум твоих так, как она пожелает. Внешний облик не имеет значения. Отдайся течению и плыви сквозь тени, где собственные твои демоны пляшут на лучах света, подобно улыбке невинности. Это не имеет значения, ибо это не настоящее…»

Не настоящее? Что ты имеешь в виду, когда говоришь «не настоящее», Богиня? О, я помню, я помню твой голос, который входит сквозь уши и эхом отдается в голове, и не думаю, что ты желала сохранить его во мне. Однако я помню слова, которые текут как вода, я тону в них, мысленно выкрикивая «не надо! хватит!», а ты все продолжаешь и продолжаешь…

Сука.

«Странное зрелище – коленопреклоненный Морролан. Еще более странное мерцание, слишком четкое, чтобы оказаться плодом моего воображения, мерцание, пробегающее по мечу, на который он уставился, по мраморному мечу в мраморной руке…»

Верно. Статуя эта по-своему жила, я хотел спросить Морролана: это дух Киерона запечатлен в мраморе, или тут жизнь иного сорта. Хотел, но так и не спросил. Из-за этого голоса? Да, из-за него. И был еще один голос, очень недолго…

«Прости, дядя Влад. Я должна была это сделать. Но ничего не утрачено, и однажды ты все вспомнишь…»

Вот и оно. И кому доверять? Она выглядела такой безобидной, воплощение всего, чему можно довериться – милая и невинная. Но она старше меня, она внучка Вирры. Я помню ее и в других картинах, и многие возвращаются вновь и вновь, желая быть истолкованными заново, и мой природный цинизм развлекается на всю катушку. А некая неизвращенная часть меня сражается с этим, желая верить, пробивается сквозь поток образов, словно пловец сквозь бурное течение…

«На Дорогах Мертвых есть прозрачный источник, у высокой арки, что ведет в Залы Правосудия. Перед тем, как войти, нужно окунуться в него, чтобы очиститься. Однако он не очищает; он всего лишь смывает то, что могло помешать тебе принять все окружающее как действительность. Он хранит тайны Дорог, и поэтому тебя предупреждали не пить ни капли. А когда выходишь, не остается ни крошки воспоминаний относительно того, почему же ты мокрый…»

Да, так это и началось. В том самом источнике. Да, возможно, это естественная часть тех мест, но теперь я знаю, что действует он не только там. Богиня окунула в источник свою длань и погрузила ее в мою голову, чтобы сделать то, что полагала нужным. Возможно, я не должен был вспомнить и об источнике. Возможно, я только потому его вспомнил, что она попыталась заставить меня забыть слишком многое. Возможно, она запуталась в собственных увертках.

«Вокруг меня стены, белые, белые, белые. Интересно, почему они белые, думаю я, а потом понимаю: вопрос в том, почему я ощущаю их белыми. Вопрос этот – одновременно и ответ, и новое прикосновение…»

Точно! Я возвращался в ее залы. Я задавал вопросы и требовал ответов, а она качала головой и говорила. Я видел ее размытой, словно отраженной в неспокойных водах, а когда она говорила, я слышал ее вовсе не ушами. Я снова дрожал. Да, все возвращалось. Я плотно зажмурился и снова открыл глаза, пытаясь вспомнить…

Люди смотрели на меня, некоторые спрашивали, в порядке ли я.

«Босс! Да скажи же что-нибудь, черт возьми!»

«Э…»

«Уже что-то.»

Я лежал на спине, а люди вокруг стояли, глядя вниз.

«Что случилось, Лойош?»

«Понятия не имею.»

Снова кто-то спросил, все ли в порядке. Я кивнул, потому что не знал, могу ли говорить.

– Что случилось? – спросил кто-то.

– Его коснулась Богиня Демонов, – проговорил кто-то другой с оттенком благоговения.

– Больше похож на пьяного.

– Вы пили?

– Он не похож на пьяного.

– Кто он?

– Кто вы?

Я снова открыл глаза и увидел полукруг из полудюжины лиц. Выражение их варьировалось от беспокойства до подозрительности.

Кто я? Ладно, начнем с этого. Я – Влад, но сейчас называю себя Сандором, из-за хитрого дельца, которое должно вытащить Коти из беды. Левая Рука Джарегов. Леди Телдра. Вчера я обедал у Валабара. Так, память пока действует.