Анна Платунова - Твое имя

Мара не могла сомкнуть глаз всю ночь, с трудом дождалась рассвета, чтобы начать собираться.

Вчера, едва заслышав шаги Бьярна на крыльце — он вернулся поздно вечером, — Мара упала на кровать и старательно делала вид, что спит. Эрл сопел на соседней кровати, и она попробовала подладиться под его сонное дыхание, чтобы у Бьярна даже сомнения не возникло в том, что и Мара погрузилась в глубокий сон.

Она слышала, как он остановился в дверном проеме и долго стоял, глядя на нее. Сердце Мары готово было выпрыгнуть из груди, колотилось о ребра так, что ей казалось, стук слышно на другой окраине деревни. Она боялась, что Бьярн заговорит с ней, и тогда она не выдержит, снова раскричится или, еще того хуже, расплачется. Не о чем ей с ним говорить. Все уже сказано…

Едва верхушка солнца вызолотила край облаков и в воздухе разлился первый розовый свет, Мара поднялась на ноги и начала укладывать мешок. Бьярн всегда тащил б о льшую часть вещей, чтобы освободить ей руки, а сейчас придется самой. Ничего, справится.

Деньги честно разделила на три кучки. Получилось каждому по четыре монеты — все, что удалось скопить за это время. Бьярну, себе и родителям Вендима, согласившимся приютить Эрла. Смогут купить мальчику одежду на первое время, да и вообще пригодятся.

Деньги для Бьярна оставила на столе, не решилась отдать в руки. Она старалась передвигаться на цыпочках, чтобы не разбудить, и со страхом поглядывала на закрытую дверь его спальни — только бы не услышал шагов.

Но вот вещи уложены, можно уходить.

— Эрл, малыш, вставай, — прошептала она, наклонившись к мальчику.

Эрл открыл зеленые глаза, увидел Мару, искренне и радостно улыбнулся.

— Собирайся, пойдем со мной.

Эрл послушно вскочил, начал одеваться. Только потом заметил, что Мара одета по-походному.

— А мы куда? Мы уходим уже?

Он огляделся.

— А где Бьярн?

Мара с трудом удержала на лице улыбку — так вдруг стало пусто на душе.

— Он позже… позже придет… А мы с тобой сейчас к Вендиму.

— Ой, к Вендиму! Здорово!

Эрл запрыгал на одной ноге, скривился, ухватившись за бок — раны еще давали о себе знать, — но тут же выпрямился и махнул рукой, мол, ерунда.

К дому Вендима шли по пустынной улице, залитой янтарным сиянием, какое бывает только осенью, когда листья на деревьях и трава еще зелены и живы, но уже будто устали и готовятся к тому, что скоро придется проститься с этим миром.

В душе у Мары словно ворочался, пытаясь улечься, тяжелый камень с острыми краями. И так его положи — больно, и этак — не легче.

«Ничего. Я все делаю правильно. Эрлу здесь будет хорошо. Бьярну я лишняя обуза. Это он от жалости вчера сказал. Не нужна мне жалость…»

Мать Вендима, завидев их из окна, вышла во двор. Погладила Эрла по голове.

— Иди-ка пока в дом, дружок.

Эрл убежал, и Мара передала женщине скудные сбережения. Та попыталась было отказаться, говоря, что она и так у Мары в неоплатном долгу, но Мара была непреклонна.

Уже уходя по дороге в сторону леса, Мара вспомнила, что не успела обнять Эрла на прощание. Но так даже лучше, наверное…

Каждый шаг сначала давался с трудом, и вовсе не от того, что продолжала болеть нога — она, к счастью, почти совсем не беспокоила. Но каждый новый шаг отделял ее от прошлой жизни, где она была не одна. Где Бьярн сидел у костра, охраняя ее сон. Где он осторожно гладил ее по голове, когда она готова была выть от боли. От его голоса, от того, как он называл ее «птаха»… И Эрл… Она так успела привязаться к нему, даже сама не ожидала. Ей вдруг подумалось, что эта неделя, когда они были все вместе и рядом, стала самой счастливой в ее нынешней жизни, начавшейся после того, как… Она уже и не думала, что однажды снова сможет стать почти счастлива. И вот теперь все закончилось. Все всегда заканчивается.

Мара почти дошла до кромки леса, осталось только миновать частокол, когда услышала за спиной полный отчаяния крик:

— Мара, подожди! Подожди меня!

Она обернулась и увидела Эрла, который сначала, видно, бежал, а теперь брел, спотыкаясь, держась за бок. Сердитые слезы катились по его лицу. Мара кинулась навстречу, злясь на себя — за то, что не попрощалась, за то, что не объяснила, бросила его вот так. А он, бедный, пытался ее догнать всю дорогу.

Мара присела на корточки и обняла мальчика, а тот в ответ тоже обхватил ее руками.

— Не оставляй меня здесь! Я с тобой пойду! — горячо зашептал он.

— Но, малыш, с нами опасно… Со мной, — спохватилась она. — Со мной опасно. Работа у меня такая.

— Мара… Марунечка, милая. Не оставляй меня!

Мара закусила губу, вспомнив девочку, которую привел в дом профессор Вигге. «Я ведь останусь с тобой», — говорит она ему, очень стараясь, чтобы голос звучал уверенно, а у самой сердце так и скачет: не бросай меня, не бросай… Он не бросил.

Это, наверное, очень безответственно с ее стороны — идти на поводу у ребенка. Поплачет да забудет. Ведь там, за оградой, настоящие опасности ждут. Но Мара просто не могла так поступить. Крепко взяла его за руку.

— Хорошо. Идем.

А когда поднялась, то увидела, что от дома движется, быстро нагоняя их, знакомая широкоплечая фигура. Бьярн. Приблизился, скользнул взглядом по Маре и ничего не стал говорить. Лицо непроницаемое, и о чем думает — не понять.

И Мара тоже не придумала, что сказать. Так и пошли дальше втроем. Бьярн через несколько шагов снял с плеча Мары мешок и понес сам.

Они молчали, но Мара вдруг почувствовала, как камень, давящий на грудь, растворяется, исчезает без следа.

Они шли по лесу уже довольно долго, не сговариваясь, выбрали путь на Тракт, когда Мара вдруг остановилась как вкопанная.

— Деньги… Я отдала матери Вендима четыре монеты и не забрала.

Мара почувствовала себя ужасно: вот голова дырявая! Денег и так нет… Стыдно было поднять голову и посмотреть Бьярну в глаза. Но Бьярн, а следом за ним и Эрл, расхохотались. Смех Эрла разливался колокольчиком, так что Мара тоже не смогла сдержаться и прыснула.

— И ты еще хотела одна идти, птаха. Не обижайся, но деловая хватка — не твоя сильная сторона.

— А тебя, видно, бесполезно уговаривать не называть меня птахой? — парировала Мара.

Бьярн вместо ответа улыбнулся уголком рта. Он, видно, мысленно всегда ее так называл, вот и вслух не сдержался.

— Ну, ладно… — махнула рукой Мара.

И Бьярн теперь улыбнулся широко и открыто, получив наконец разрешение. Поймал ее взгляд.

— Мара, вчера я…

Но Мара тут же закрылась, лицо ее потемнело, в настороженных глазах ясно читалось: «Нет. Не говори. Не сейчас. Не нужно». И Бьярн замолчал.

Зато теперь они оба могли делать вид, будто ничего не произошло. Могли обсуждать планы и решать, куда податься дальше. Решили отправиться в Фермаго — ближайший крупный город, через который проходит Тракт. Возможно, получится наняться в обоз. Мара знала несколько постоялых дворов, где совершались сделки. Бьярн всегда был против такой подработки, но сейчас выбирать не приходится.