Анна Платунова - Твое имя

Мара кивнула и начала подниматься, когда Рейвен удержал ее ладонь и посмотрел без тени улыбки.

— Не пытайся его убить! Он сильнее, хитрее, опаснее. Выкинь эту идею из головы!

Мара дернула плечом. Она и без того понимала, что Рейвен прав и сейчас жизнь Бьярна важнее, чем планы мести.

В больнице Бьярна забрали медикусы, не пустив ее и стражников дальше двора. Мара сидела в телеге, обхватив колени, и смотрела перед собой невидящим взглядом, не слушала сочувственных слов и не ощущала того, как парни хлопают кто по спине, кто по плечу. На соломе, заботливо подстеленной в телегу Свеном, — следы крови. И руки у Мары все в крови Бьярна. Кто-то на выходе из дома накинул ей на плечи плащ, иначе она так и выбежала бы на морозный воздух в одной тонкой сорочке.

Вдалеке на городской ратуше часы пробили двенадцать раз. Полночь. «Ты дождался, Бьярн, — мысленно обратилась она к нему. — Этот день наступил…» И так горько стало, что сейчас Бьярн не в том состоянии, чтобы порадоваться.

Минуты тянулись как часы, часы как столетия. Приехал Витор, что-то долго ей говорил, потом заглянул в лицо и, догадавшись, что она не слышала ни слова, отошел.

Когда начало светать, открылись двери, выпустив усталого пожилого медикуса. Он подозвал Витора и сказал что-то, расстроенно морщась. Витор обернулся на Мару. Мара зажмурилась: «Нет, нет, нет! Уходите! Не трогайте меня!»

— Мара… Маруня… — Витор виновато коснулся ее плеча. — Прости… Он мертв.

— Нет. Нет-нет-нет! Я не верю!

Мара спрыгнула с телеги на землю, побежала к дверям, рванула их на себя.

— Пустите меня к нему! Пустите меня!

Сзади подхватили, удержали и, как Мара ни билась и ни кричала, больше не отпустили.

— Мара, ты не поможешь ему! — тормошил ее Витор, пытаясь привести в чувство. — Все! Его больше нет!

Сколько раз Мара сама говорила эти самые слова убитым горем родственникам: «Его больше нет, его не вернуть. Смиритесь». И что-то внутри нее разорвалось, затопив душу отчаянием и безнадежностью. Она сделала все, что могла. Остается только смириться…

— Я домой пойду…

— Мы проводим!

— Нет! Оставьте меня в покое!

Что же она скажет Эрлу? Ведь он верит, что Бьярн скоро вернется. А как она сама станет жить дальше?

Утренние улицы были безлюдны и тихи. Последний день зимы, а завтра наступит весна. Бьярн почти дождался, почти… И навсегда унес с собой свою тайну.

Тяжело переставляя ноги, Мара поднялась на крыльцо, толкнула дверь, ожидая встретить встревоженные взгляды и услышать вопрос: «Как он?» Но дом встретил ее молчанием и пустотой. Ни Рейвена, ни Эрла, ни стражников… Только пятна крови на полу там, где раньше лежали тела, да черепки посуды и перевернутая мебель.

Входная дверь тихонько скрипнула, отворяясь, и Мара подскочила, развернулась, готовая ко всему. На пороге стояла бледная и испуганная Вики. Увидев разгромленный дом, она побледнела еще сильнее.

— Мара, что случилось? Я слышала ночью крики, хотела послать мужа в стан, а потом увидела, что стражники сами пришли. Вы в порядке? Где Бьярн? Кажется, дяде Эрла досталось…

Она считает дядей Эрла Рейвена.

— Вики, когда ты видела его?

— Недавно, с полчаса назад. Приехала черная карета, из нее вышел человек и вошел в дом. Потом появился вместе с Рейвеном, которого с одной стороны поддерживал Эрл, а с другой — один из ваших парней. С ними были еще двое стражников. Все вместе сели в карету и уехали… Мара, Мара, что с тобой?

Мара чувствовала, как накатила дурнота. Черная карета… Лейрас добрался до них. Рейвен, малыш Эрл. Теперь они в полной его власти.

— Я очень устала. Вики. Извини.

Пусть уходит скорее домой, здесь оставаться небезопасно.

Соседка ушла, а Мара села, прислонившись к стене. Они проиграли. Лейрас мимоходом разрушил, уничтожил все, что было ей дорого. Он никогда, никогда не остановится…

Мара скользила взглядом по разоренному дому. Все, что они так заботливо собирали, растоптано и разрушено. Деревянный меч Эрла сломан, из коробки вывалились и рассыпались по полу его детские сокровища, среди которых Мара узнала свою потерянную заколку с блестящим камешком. Кружка Бьярна, которую Мара сама подарила ему на праздник Поворота, кружка со смешным медведем, разбита в осколки.

— Ладно, — сказала она. — Ладно, тварь…

У стены все так же лежал кинжал Бьярна, который он метнул в Глузда. Мара подобрала его, засунула за пояс и надела сверху объемную кофту, скрадывающую очертания фигуры. Потом села на корточки и стала ждать.

Очень скоро послышался стук подков по мощеной мостовой. Мара закрыла глаза, заставляя себя дышать ровно и оставаться на месте. Некуда бежать. Незачем бежать. У нее больше ничего не осталось…

— А вот и ты, сладкая! Ждешь меня, я смотрю. Вот и умница. Пойдем.

Приторный, как патока, голос заполнил ее тьмой. Лейрас галантно протянул руку, улыбнулся тонкими губами. Как же Мара его ненавидела, как хотела вцепиться в эту холеную мерзкую рожу прямо сейчас, но нужно дождаться подходящего момента, чтобы план сработал наверняка.

— Пойдем, — устало сказала она.

Двери кареты захлопнулись за спиной, отрезая от мира. В карете было темно, душно и пахло тленом. Ничего, теперь уже ничего не страшно. Только бы совершить то, что задумано.

Мара прижалась к стенке кареты, обитой темной тканью. Шторы задернуты, так что Маре казалось, что она находится в катафалке. Впрочем, это было недалеко от истины. На Лейраса она старалась не смотреть, а вот он не сводил с нее глаз. Мара чувствовала его взгляд.

— Хочешь, расскажу, что сделаю с тобой, сладкая?

Мара ничего не стала отвечать, но подняла голову и посмотрела ему в лицо. В животе все скрутилось в тугой комок от страха. Лишь бы только он не заметил раньше времени ее ужас…

— Что, не боишься меня? — усмехнулся Лейрас.

— Не боюсь!

— А зря!

Он протянул тонкую руку с аристократическими пальцами, взял ее за подбородок и повертел туда-сюда, разглядывая, как трофей, добытый на охоте.

— Тебе будет очень больно, сладкая. Уж я постараюсь. Вздумала бегать от меня, натравила шавку — этого дознавателя, как там его… Доберусь и до него в свое время!

Мара молчала, думая, что больнее, чем сейчас, ей уже все равно не будет.

— А торопиться мы не станем, да? Я так долго ждал этого момента, что теперь растяну удовольствие как можно дольше. Как думаешь, сколько ты выдержишь? Пару дней, три? Ты ведь сильная девочка!

Во рту сделалось кисло от тошнотворного ужаса, который начал захлестывать ее несмотря на то, что Мара знала, на что идет. «Он не тронет меня, — пыталась успокоиться она. — Не успеет, я окажусь быстрее». Сквозь кофту она незаметно дотронулась до кинжала и немного взбодрилась. Может быть, самое время? Но Лейрас ненадолго оставил ее в покое, отодвинулся к противоположному краю и выглядывал на улицу, отогнув край занавески. Если Мара кинется сейчас, то слишком много факторов могут сыграть против: карета качнется или Лейрас заметит движение и отреагирует быстрее, чем Мара доберется до него. У Айлири сейчас реакция лестата, а у Мары всего один шанс.