Евгений Гаглоев - Дом у Змеиного озера [litres]

– Для чего она их делала?

– Подобные куклы называют тотемами. Они всегда шьются для какого-то конкретного человека. Как правило, сильного мага. Тотем внешне должен напоминать своего владельца, иногда им даже пришивают человеческие волосы.

– И в чем их предназначение?

– При особых видах магии тотем становится средоточием силы своего владельца. Эта кукла словно аккумулирует энергию, чтобы затем отдать ее колдуну-хозяину, усилить его мощь.

– Я видел такую куклу в вещах Михаила Шорохова. Значит ли это, что он был колдуном?

– Если вы в это верите… – загадочно улыбнулся старик.

– Значит, Инесса изготовила ее для Шорохова… – задумчиво проговорил шериф. – Но в ее салоне я видел и других кукол. Незаконченных, только тряпичная основа без всякой набивки. Кому они могли предназначаться?

– Если она их не закончила, то это просто сшитые тряпки, не имеющие никакой магической силы. Эту силу им должен дать некто очень могущественный. Так сказать, настроить тотем для работы.

– Мастер Игрушек? – произнес вдруг Владимир Мезенцев, вспомнив инициалы на расколотой шкатулке Инессы.

– Вам и о нем известно? – приподнял седые брови Василий Глебович. – Вы продолжаете удивлять меня, шериф. Но приятно знать, что теперь при вас не нужно следить за своим языком.

– Мне говорила о нем Кадиша де Лафуэнте.

– Наверняка рассказывала какие-то гнусности? Поговаривают, что они с Мастером давние конкуренты и ненавидят друг друга.

– Кто он?

– Отшельник, живущий в глухой чаще леса. Мне проще воспринимать его как ученого экспериментатора. Мы никогда не общались вживую, но я много о нем слышал. Странные и страшные вещи.

– Так это он заказывал Инессе тотемы?

– Этого я не знаю.

– Михаил Шорохов был убит серебряной пулей при очень странных обстоятельствах, – задумчиво произнес Владимир Мезенцев. – Как и некоторые другие люди. Возможно ли, что и они увлекались оккультизмом? Может, и в их домах хранились похожие куклы?

– Тогда все погибшие должны были составлять один Круг, – сказал вдруг Василий Глебович.

– Некое сообщество? Собрание колдунов? Почему вы так решили?

– Видите ли, шериф, если несколько магов, обладающих подобными тотемами, собираются вместе и начинают творить ритуалы, то их куклы также объединяют свои энергии. Такой Круг становится очень могущественным, пока все его члены находятся рядом друг с другом.

– Тотемы – словно батарейки? – догадался шериф. – Чем больше их вставляешь в фонарь, тем ярче он светит?

– Именно, – с улыбкой кивнул Василий Глебович. – Но есть и обратный эффект. Чем их меньше, тем слабее собранный Круг.

– Чем же их набивают, эти куклы?

– Об этом известно только Мастеру Игрушек. Конечно, при условии, что Инесса сотрудничала именно с ним, а не с кем-то еще.

– Спасибо, Василий Глебович. – Шериф поднялся с кресла и протянул руку Чернокнижцу. – Это было очень познавательно.

– Но полезно ли? – прищурился старик.

– Поживем – увидим, – вздохнул Мезенцев и начал собирать фотографии тряпичных кукол обратно в папку.

– Так библиотекарша тебе ничего и не сообщила? – спросил Клим Поликутин, когда они с Женей вышли из студии живописи академии.

Сегодня Прасковья Игоревна учила учеников рисовать пейзажи. В качестве натуры она предложила им вид, открывающийся из большого витражного окна студии. Осенний лес, где темная зелень перемежалась с багрецом и золотом, лучше всех получился у Стаса Кащеева и Натальи Морозовой. Другие учащиеся кое-как изобразили ели и сосны, между которыми росли чахлые березки. Что Женя, что Клим намалевали нечто, напоминающее огромную грязно-зеленую кляксу, такое и сдавать-то было стыдно, поэтому свои рисунки они забрали с собой.

– Она не вышла на связь, – ответила Женя, скручивая свой пейзаж в трубочку. – Если в ближайшее время не позвонит, придется мне самой к ней наведаться.

– Что будешь делать со своим шедевром живописи? – поинтересовался Клим.

– Планировала сдать на выставку в музей. Жаль, что она уже закончилась. Но я найду ему лучшее применение. – И Женя ловко метнула сверток в ближайшую урну.

– Пожалуй, последую твоему примеру. – Клим запустил свой холст туда же. – Мир еще не готов увидеть это произведение искусства!

Переглянувшись, они одновременно расхохотались.

– Ты в город? – спросил Клим. – Я иду домой, могу тебя проводить.

– Вообще-то я собиралась навестить Альфа. Мы с ним давно не виделись.

– Со вчерашнего дня, – хмыкнул Клим. – Вы же с ним в кино ходили.

– Когда любишь человека, даже один день разлуки – это целая вечность, – парировала Женя.

– Знаю, – вздохнул Клим, понурившись. – У меня с Серафимой было точно так же. Знала бы ты, как мне этого не хватает. Гулять вместе, держать ее за руку…

– Ты так и не позвонил ей? – спросила Женя.

– К чему? – хмыкнул Клим. – Лишний раз терзать себе душу?

– Хоть поговорил бы … Объяснил, почему отказался от ваших отношений. Она должна знать правду о своем вероломном папаше!

– Получится еще хуже. Долмацкий обязательно обо всем узнает и выполнит свою угрозу. Мне остается только забыть ее и жить дальше.

– А сможешь? – покосилась на него Женя.

– Сомневаюсь, – честно признался Клим.

Они вышли из ворот академии и зашагали в сторону Клыково, обсуждая предстоящую премьеру, до которой оставалось всего несколько часов.

– Волнуешься? У меня коленки начинают трястись, как только я об этом подумаю, – призналась Женя. – Я уже сто раз спрашивала себя, зачем согласилась на эту авантюру.

– Это интересно, – пожал плечами Клим. – Новый опыт никогда не помешает. А насчет волнения даже не знаю. Скорее грусть. Ведь когда только начинались первые репетиции, мы ходили на них с Серафимой. А теперь мне приходится танцевать с другой партнершей. Причем двигается она куда хуже Симы.

Вскоре они добрались до центральной площади города. Здесь их пути расходились.

– Ладно, увидимся на премьере, – помахал девушке Клим.

Женя задумчиво посмотрела ему вслед. С тех пор как он рассказал ей об истинных причинах своего расставания с Серафимой Долмацкой, она многое поняла – но только не это самопожертвование. Клим разорвал все отношения, и смертельно обиженная Серафима уехала из Клыково. Оба страдали и мучились в разлуке, и Жене было их безумно жалко. Но что она могла поделать? Они с Серафимой даже не были подругами, она никак не могла позвонить ей и рассказать обо всем. Да и Клим обиделся бы, ведь он доверил Жене тайну. А она так просто возьмет и сдаст его со всеми потрохами?