Андрей Красников - Папирус любви [СИ]

– Нет, госпожа Джина, – стиснула зубы Катя. – Я выдержу.

– Молодец, молодец, – пробормотала хозяйка, гладя ее по спине и активно двигая бедрами. – Ах ты моя хорошая… вот так… да…

Движения страпонящей ее лесбиянки становились все более порывистыми, а дыхание – шумным. Руки, только что хаотично гулявшие по телу девушки, крепко вцепились в ее бедра, обеспечивая наиболее полный контакт.

«Черт… сволочь… да когда ты уже закончишь, падла… черт, черт!»

– Да, моя девочка… да…

«Нужно думать об этом, как о победе. Это моя победа. Я добилась того, чего хотела… у, тварь… победа…»

К сожалению, воспринимать все происходящее в таком ключе было достаточно сложно – невыносимо распиравший попу и быстро двигавшийся взад-вперед резиновый стержень всячески мешал девушке ощутить себя гордым триумфатором, а сладострастные вздохи любовницы яснее ясного говорили о том, кто в данной ситуации является наиболее удовлетворенной стороной.

– Боги… ну же…

Чувствуя, что дело наконец-то подходит к логическому завершению, Катя уперлась лбом в доски, скрипнула зубами, а затем постаралась расслабиться и получить удовольствие.

«Напомнить бы тебе про либерализм, драная овца… если еще и баронесса придет… твари…»

– А… ах… а…

Крепко прижавшаяся к ней Джина расслабленно выдохнула, какое-то время постояла неподвижно, после чего одним движением выдернула страпон и направилась в ванную комнату.

– Ой, – произнесла невольница, чувствуя небывалую свободу и пустоту. – Ой.

– Сунь ее в камеру, – послышался усталый голос рыжей. – Спроси, что поесть хочет, заслужила…

– Идите за мной, леди Птичка, – довольно улыбающийся маг тут же выбрался из кресла. – Я распоряжусь, чтобы вам приготовили ужин. Есть какие-нибудь особые пожелания?

– Не знаю, – пробормотала ощупывающая свою заднюю часть девушка. – Вот же… ай. Не знаю… рахаш, если есть.

– Думаю, найдется. Вперед.

Попав в комнату с зеркалом и кроватью, Катя мельком глянула на свое отражение, а затем рухнула в постель и самозабвенно расплакалась.

Выбраться из спрятанного в горах замка было решительно невозможно. Сделавшая ее своей рабыней аристократка вызывала в душе густо замешанную на осознании собственного бессилия ярость. Попа, каким-то чудом пережившая атаку проклятой лесбиянки, требовала отмщения и страдала. Наслаждавшиеся ее телом воспитатели казались исчадиями преисподней.

«А ради чего все это? Рахаш, кровать… твари…»

Ужаснее всего было понимать свою абсолютную бесправность и зависимость от решений других людей. Что изменилось бы в том случае, если бы она продолжила бунтовать? Ровным счетом ничего – ее точно так же загнали бы на колесо, а затем отправили на просмотр и вставили между булок ненавистный страпон.

– Хочу домой… пожалуйста… пусть это будет сон… пожалуйста…

Когда в келье возник нагруженный подносом волшебник, девушка встрепенулась, быстро вытерла кулачком слезы и постаралась принять как можно более гордый и неприступный вид.

– Тушеная говядина с грибной подливой, – сообщил ей парень, ставя поднос на табуретку. – А еще рахаш.

– Спасибо, – осторожно кивнула студентка. – Большое вам спасибо.

– Не за что. – Рондо выпрямился, затем покрутил головой и уставился на сидевшую перед ним рабыню: – Ложитесь на кровать, леди Птичка. Лицом вниз.

Попа вздрогнула, чувствуя неладное. Катя, решив, что волшебник собирается воспользоваться ей по примеру своей более любвеобильной напарницы, испуганно отстранилась.

«А чего я дергаюсь… решила ведь соблазнить… надо больше жалости.»

– Господин Рондо, пожалуйста, не надо. Я сейчас не могу…

– Не сопротивляйтесь, леди Птичка. Поворачивайтесь.

Пленница собрала остатки мужества и кивнула:

– Хорошо, господин Рондо. Но, умоляю, будьте со мной нежнее. Прошу вас.

– А как же иначе, – согласился маг, властно опуская ладони на оказавшиеся перед ним ягодицы. – Как же иначе…

Студентка вздрогнула. Вместо грубого и страстного вторжения ее кожу пронзили уже знакомые иголочки, их покалывание мгновенно стало невыносимым…

– Ай… ой… ай…

– Спокойнее, леди, – произнес волшебник. – Скоро все закончится.

Тупая и навязчивая боль стремительно уходила под напором магии. Несчастное колечко снова начало ощущать себя полным сил и энергии.

– Ой…

– Вот и хорошо. – Рондо отодвинулся от пациентки, а затем развернулся к выходу. – Приятного ужина и спокойной ночи, леди Птичка.

– Спасибо, – прошептала все еще не верящая в случившееся девушка. – Спасибо вам, господин маг. Вы настоящий рыцарь, вы…

Решетка лязгнула. Волшебник ушел.

– Он действительно… боже, я на самом деле ему нравлюсь!

В душе невольницы снова загорелась сумасшедшая надежда.

Следующие несколько дней прошли очень спокойно, даже буднично.

Каждое утро попавшей в рабство девушки начиналось с бодрящего ледяного душа. Затем, сразу после омовения, Кате приходилось устраиваться на столе и тихо проклинать безжалостно растягивавшего ее тело мага. Вслед за этим начиналась уже осточертевшая студентке процедура кормления, незаметно переходящая в многочасовую ходьбу по не менее осточертевшему колесу. Финальной же точкой увлекательного марафона являлось тесное общение с вошедшей во вкус госпожой Джиной.

Разорвать порочный круг не было никакой возможности – малейшее неповиновение грозило пленнице очередной поркой, переводом в холодную камеру или отсутствием ужина. Чтобы сохранить себя для будущих свершений, юная библиотекарша была вынуждена мужественно терпеть все творящиеся с ней непотребства, а также всячески угождать суровой воспитательнице и делать маленькие реверансы в сторону индифферентно настроенного волшебника.

Впрочем, во всем происходящем имелись и светлые моменты – неустанные тренировки, время от времени подкрепляемые чудодейственной магией, давали весьма впечатляющие результаты.

Буквально за пять-шесть сеансов жестокой йоги девушке удалось сесть на классический поперечный шпагат и теперь Рондо занимался тем, что все дальше и дальше отгибал ее конечности вверх, явно вознамерившись свести их где-то на затылке. Каждый раз во время этих занятий нежные складочки между ног у студентки призывно раскрывались, сигнализируя о полной и безоговорочной капитуляции перед любой возможной агрессией, но чересчур целомудренный маг вел себя слишком профессионально и ни разу не захотел воспользоваться ситуацией. Такое равнодушие чрезвычайно злило неудачливую соблазнительницу, но повлиять на желания волшебника у нее не было никакой возможности – рабыне оставалось надеяться лишь на то, что выбранная стратегия поведения когда-нибудь все же принесет свои плоды.