Андрей Красников - Папирус любви [СИ не отформатировано]

Мысль о грядущем возмездии наполнило душу Кати воодушевлением. Продолжая изобретать для вероломной баронессы все более изощренные наказания, она покинула ванну, растерлась мягким серым полотенцем и уверенно вышла в зал. После чего резко остановилась, прикрывая руками грудь и низ живота.

– Ой.

Помимо хозяйки, в помещении оказались двое мужчин – устроившийся возле дальней стены громила, а также невысокий и худощавый молодой человек в длинной мантии. Но испугало студентку совсем не это.

Стол, который ей удалось рассмотреть только сейчас, выглядел чересчур уж необычно и пугающе – толстые дубовые доски, непонятные прорези, вкрученные в дерево металлические кольца, какие-то странные предметы...

– Что это? – девушка покрутила головой, увидела совсем рядом два закрытых толстыми решетками прохода и невольно вздрогнула. – Где я? Зачем я здесь?

– Все очень просто, – ласково улыбнулась рыжая, делая шаг вперед. – Ты здесь для того, чтобы научиться быть рабыней. Ложись на стол. Лицом вверх.

– Рабыней? – Катя затравленно оглянулась по сторонам и попятилась к ванной комнате. – Я не рабыня. Я леди!

– Хорошо, леди Птичка, – кивнула собеседница. – Иди к столу и ложись на него.

– Никуда я не пойду, – с отчаянием в голосе произнесла девушка. – Я не рабыня.

– Каждый раз одно и то же, – сокрушенно вздохнула хозяйка замка. – Каждый раз...

Затянутый в черную кожу кулак резко и точно ударил не успевшую отреагировать студентку в солнечное сплетение. Девушка потрясенно выдохнула, согнулась в три погибели, открыла рот, стараясь втянуть в себя глоток свежего воздуха...

Рыжая уверенным движением цапнула свою жертву за челку и резко дернула вниз, заставляя упасть на колени. Потом наступила на мокрые волосы, сместилась в сторону...

Катя ощутила, что ее правую руку безжалостно выкручивают за спину, попыталась дернуться, ойкнула от боли и наконец-то смогла сделать короткий судорожный вдох.

Левая кисть ощутила прикосновение жестких пальцев. В следующее мгновение на спину девушки навалилась тяжесть, а локти оказались прижаты к телу.

– Нет...

Рыжая чуть сдвинулась, крепче сжала коленями свою добычу, а потом с силой вывернула ей запястья, крепко зафиксировав их между лопатками.

– Не сопротивляйся, рабыня.

– Пожалуйста! – Катя, чувствуя, что находится в полной власти какой-то наглой бабы, отчаянно дрыгнула оставшимися на свободе ногами. – Пустите меня! Пусти, сволочь!

Хозяйка замка спокойно вытащила из кармана заранее подготовленную кожаную петлю, опутала ею руки жертвы, после чего с силой затянула, добившись нового крика возмущения.

– Ай! Больно же, скотина! Пусти!

Увы, но скоротечный бой оказался проигран по всем статьям – весьма далекая от единоборств студентка ничего не смогла противопоставить яростному натиску оппонентки и быстро утратила все шансы на спасение.

– Вот так, – удовлетворенно произнесла рыжая дрянь, намертво фиксируя неестественно выгнутые конечности девушки новой обвязкой. – Все еще хочешь сопротивляться, рабыня?

– Я тебе не рабыня! Пусти! Тварь!

– Ты очень плохо воспринимаешь язык доброты, – вздохнула собеседница. – Рондо, кинь-ка мне хлыст.

– Пусти! Я леди! Принц... ааа!

Хлесткий удар обрушился прямо между порозовевшими от купания булочками, зацепив самые нежные и сокровенные части тела. Катя громко взвизгнула, попыталась развернуться и ударить в ответ, но тем самым лишь предоставила новые возможности для безжалостного хлыста.

Следующий удар оказался сильнее и точнее предыдущего.

– Йии!

– Я буду драть твою задницу до тех пор, пока ты не заткнешься, – спокойно произнесла рыжая, снова поднимая свое грозное оружие. – Поняла?

– Да... ааа!

– Нужно говорить “да, госпожа Джина”, – с улыбкой поправила свою жертву садистка. – Поняла?

– Иии! Да, госпожа Джина!

– Какая умница. Ты станешь замечательной рабыней, милая.

– Я не... ай! Черт!

– Никто не разрешал тебе говорить, солнышко.

– Ааа! Сволочь! Ааа! Да чтоб ты сдохла, драная... уиии! Я больше не буду! Хватит, пожалуйста!

– Ты кое-что забыла, моя радость.

– Ааа! Я больше не буду, госпожа Джина!

– Замечательно, – рыжая ласково погладила плачущую от бессилия студентку по голове. – Люблю покорных рабынь. Ты хочешь что-то мне сказать?

Кате хватило ума промолчать, но это все равно не спасло ее от нового удара.

– Ммм!

– Запомни, солнышко. Когда тебя спрашивают – нужно отвечать. Это ясно?

– Да, госпожа Джина!

– Умница. А для того, чтобы ты поняла, чем грозит непослушание, я устрою небольшую демонстрацию. Таркан, приведи сюда тех мужеложцев!

Сидевший возле камина громила кивнул, встал со своего места и скрылся за еще одной дверью.

– Придется чуть-чуть подождать. Ты не против, солнышко?

Холодный пол все сильнее впивался в кожу своими неровностями. Вывернутые руки ныли. Спина отчаянно страдала из-за вольготно устроившейся на ней садистки. Но бунтовать против запланированного ожидания студентка побоялась.

– Не против, госпожа Джина.

– Очень хорошо. Кстати, раз уж ты ведешь себя хорошо, то можешь звать меня просто “госпожа” или “воспитательница”. Ясно?

Чувствуя неотвратимо разливающуюся по плечам боль, девушка окончательно утратила всякое желание сопротивляться и обреченно кивнула:

– Да, госпожа...

Собственный голос показался ей отвратительно беспомощным, а вся ситуация в целом начала вызывать откровенный страх.

Если рыжей твари удалось настолько быстро добиться желаемого, то о какой борьбе за свободу вообще может идти речь? Что, если слова Джины полностью соответствуют действительности и ее на самом деле превратят в послушную чужим желаниям рабыню? Продадут очередному барону, который...

– Не плачь, солнышко, – ласково мурлыкнула воспитательница, заботливо поправляя своей жертве волосы. – Твой новый хозяин будет доволен. Я об этом позабочусь.

Слезы потекли с утроенной силой. Собрав остатки мужества, Катя попыталась вырваться из-под оседлавшей ее женщины, но заслужила еще один удар хлыстом и окончательно разрыдалась.

– Тише, тише, солнышко... все хорошо... смотри, их привели. Смотри, я сказала!

Разглядывать каких-то непонятных мужеложцев студентке не хотелось, но боязнь нового удара заставила ее приподнять голову.

В центре комнаты стояли два волосатых, грязных и щедро покрытых синяками мужика. На руках и ногах у несчастных виднелись кандалы, в глазах притаилось безразличие...

– Это Максидакс и Фаталекс, – вкрадчивым шепотом сообщила наклонившаяся к уху своей пленницы Джина. – Они очень долго служили своему господину. Настолько долго, что узнав о поразившей их темной страсти, он проявил беспримерное милосердие, собственным приказом остановив топор палача. Но уже после освобождения эти неблагодарные варвары начали слишком много разговаривать и заслужили совсем другую судьбу... снимите с них тряпки!