Урсула Ле Гуин - Хейнский цикл

— Номер Шесть, отзовитесь. Номер Шесть, отзовитесь... Говорит Фойе. Номер Шесть, отзовитесь.

После бесконечных повторений и пауз голос продолжал:

— ...Говорит Пятница... Нет, говорит Пятница... Говорит Фойе; как вы меня слышите, Номер Шесть? Сверхсветовые должны прибыть завтра... и мне сейчас нужен полный отчет об обшивке «семь-шесть» и о сетях. Реализацией сногсшибательного плана пусть занимается Восточный отряд. Вы меня слышите, Номер Шесть? Завтра мы свяжемся по ансиблу с Базой. Будьте добры прямо сейчас передать мне информацию об обшивке. Обшивка «семь-шесть». Нет необходимости...

Голос потонул в приливе помех, а когда появился снова, расслышать удавалось уже только отдельные слова и обрывки фраз. Помехи, молчание, обрывки фраз — и вдруг врезался голос более близкий, он быстро говорил на неизвестном языке, который Роканнон слышал до этого. Говорил и говорил; не шевелясь, так и не убрав руку с «Путеводителя», Роканнон слушал. Так же неподвижно сидел в тени на другом конце комнаты фииа. Голос в динамике произнес две пары чисел, потом их повторил; при повторении Роканнон уловил слово, на языке цивилизации в созвездии Кита означающее «градусы». Он открыл блокнот и записал числа; по-прежнему слушая, открыл наконец «Путеводитель» на той странице, где начинались карты Фомальгаута-2.

Числа, которые он записал, были 2828-12140. Если это широта и долгота... Он углубился в карты: рука, державшая карандаш, раза два прикоснулась заостренным кончиком к точкам в открытом море. Попробовал вариант, где 121 означал западную долготу, а 28 — северную широту, и кончик карандаша оказался немного южнее горного хребта, пересекающего примерно посередине Юго-Западный Континент. Роканнон замер, не отрывая взгляда от карты. Приемник молчал.

— Что это было, Повелитель Звезд?

— Кажется, я знаю теперь, где они. Возможно. И у них там ансибл. — Он посмотрел на Кьо невидящим взглядом, потом взгляд повернулся к карте. — Если они и вправду там... Мне бы только добраться туда и расстроить их планы, мне бы отправить через их ансибл хотя бы одно сообщение Союзу, хотя бы...

В свое время картографирование Юго-Западного Континента было проведено исключительно с воздуха, и обозначены лишь горы и самые большие реки. Сотни квадратных километров неизвестности, и о точном местонахождении цели можно только гадать...

— Я не могу сидеть, сложа руки, — сказал Роканнон.

И, снова подняв глаза, встретил ясный, непонимающий взгляд маленького фииа. Встал и начал мерить шагами каменный пол комнаты. Приемник шептал и потрескивал.

У него только одно преимущество: враг не знает о нем и его не ждет.

— Хорошо бы использовать против них их собственное оружие, — продолжал Роканнон. — Я, пожалуй, попробую их найти. На юге. Не только твоих родичей убили эти чужаки, но и моих товарищей. Мы с тобой оба одиноки, оба говорим на неродном для нас языке. Я был бы очень рад, если бы ты остался со мной.

Он сам не знал, почему эти последние слова у него вырвались.

По лицу фииа мелькнула тень улыбки. Параллельно, не соединяя их, он поднял над головой руки. Огоньки свечей в подсвечниках на стенах раскачивались, подпрыгивали, меняя форму.

— Было предсказано, что Скиталец будет выбирать себе товарищей, — сказал фииа. — На какое-то время.

— Скиталец? — переспросил Роканнон.

Но на этот раз фииа ему не ответил.

3.Медленно, шурша подолами юбок по каменному полу, Властительница Замка, мать Могиена, Хальдре, шла через высокий зал. Ее темная кожа с годами потемнела еще больше, когда-то золотые волосы стали белыми. И все равно красота, отличавшая женщин ее рода, не покинула Хальдре. Роканнон поклонился и приветствовал ее так, как того требовал этикет:

— Привет Повелительнице Халлана, дочери Дурхала, Хальдре Золотоволосой!

— Привет Роканнону, нашему гостю, — и она посмотрела на него сверху вниз спокойным взглядом. Как большинство женщин ангья и все мужчины этого народа, она была выше Роканнона. — Расскажи, почему отправляешься ты на юг.

Она неторопливо прохаживалась по залу, и он прохаживался рядом с ней. От темных гобеленов, свисавших с высоких стен, воздух казался тоже темным, а балки потолка — черными, и только под этим потолком были узкие окна, через которые наискосок вниз падал в зал холодный утренний свет.

— Я отправляюсь на поиски врагов, Повелительница.

— А что будет, когда ты их найдешь?

— Я надеюсь войти в их... замок и через их... машину, передающую вести, рассказать Союзу, что враги здесь, на этой планете. Она стала их убежищем, и очень маловероятно, что Союз сам сможет их найти: ведь миров так же много, как песчинок на морском берегу. Но найти врагов нужно во что бы то ни стало. Они и так уже причинили вашей планете немало зла и причинят еще больше другим планетам.

Хальдре кивнула.

— Верно ли, что ты хочешь отправиться в путь налегке, взять с собой всего несколько человек?

— Да, Повелительница. Путь долог, и придется переправляться через море. И сила врагов так велика, что противопоставить ей я могу только хитрость.

— Одной хитрости мало, Повелитель Звезд, — сказала старая женщина. — Я пошлю с тобой четырех верных ольгьо, если четырех тебе достаточно, двух крылатых коней с поклажей и шесть под седлом и дам серебра — на случай, если варвары в чужих странах потребуют платы за ночлег для тебя и моего сына Могиена.

— Могиен отправится со мною вместе? Из всех твоих даров, Повелительница, этот — самый дорогой!

Она задержала на нем свой печальный, но твердый взгляд.

— Я рада, что он приятен тебе, Повелитель Звезд, — и она снова медленно пошла с ним рядом. — Могиен жаждет отправиться с тобою вместе, ведь он любит тебя, да и приключения любит, и ты, великий властитель, идущий навстречу большой опасности, тоже жаждешь, чтобы с тобой отправился он. Поэтому, считаю я, так и должно быть. Но прошу тебя сейчас, сегодняшним ранним утром в Большом Зале, запомнить мои слова и не боятся упреков от меня, когда ты возвратишься: я не верю, что Могиен с тобой вернется.

— Но ведь он должен унаследовать Халлан, Повелительница!

Она шла и молчала; в конце зала, под потемневшим от времени гобеленом, на котором золотоволосые ангья дрались с крылатыми великанами, повернула назад и наконец заговорила снова:

— Халлан унаследуют другие властители. — Ее спокойный голос был полон холодной горечи. — Вы, Повелители Звезд, снова среди нас, снова приносите нам свои обычаи и войны. Реохан превратился в прах; долго ли простоит Халлан? Сама планета наша теперь стала всего лишь песчинкой на берегу ночи. Все меняется сейчас, но в одном я не сомневаюсь по-прежнему: над моим родом нависла черная тень. Моя мать, которую ты знал, впала в безумие и заблудилась в лесу; отец мой погиб в бою, муж стал жертвой предательства; и когда у меня родился сын, и я радовалась его рождению, дух мой скорбел, предчувствуя, что жизнь сына будет короткой. Сам он об этом не скорбит: ведь он ангья, он носит два меча. Но моя доля мрака в том, чтобы одной править приходящим в упадок родовым владением, жить, жить и пережить их всех... — Она помолчала. — Тебе, чтобы выкупить свою жизнь или право идти вперед, понадобится больше сокровищ, чем у меня есть. Возьми вот это. Тебе я вручаю это, Роканнон, а не Могиену. Для тебя мрака в этой драгоценности нет: разве не твоей была она когда-то в городе по ту сторону ночи? Для нас же она обернулась лишь тенью и бременем. Прими ее снова, Повелитель Звезд; используй ее, если будет нужно, как выкуп или как подарок.