Урсула Ле Гуин - Хейнский цикл

Парт увидела его на опушке леса, когда сидела за прялкой в залитом солнцем саду. Она позвала других учащенным биением своего мозга. Но страх ей был неведом, и к тому времени, когда остальные вышли из дома: она уже пересекла поляну и оказалась рядом со страшной фигурой, которая раболепно припала к земле среди высоких созревших трав. Когда они подошли к ней поближе, то увидели, что она положила руки ему на плечи и, низко склонясь над ним, говорила что-то тихое и ласковое.

Она повернулась к ним и удивленно произнесла:

— Вы видите, какие у нет глаза?

Они действительно были огромными, радужная оболочка цвета потускневшего янтаря напоминала своей формой вытянутый овал, глазных белков не было видно вовсе.

— Как у кошки,— сказала Гарра.

— Как желток яйца,— вставил Най.

Он высказал при этом некоторую неприязнь, вызванную этой небольшой, но довольно существенной разницей: отличавшей это существо от человека.

Во всем остальном незнакомец был обычным мужчиной: на лице которого и на обнаженном теле бесцельное продирание через лес оставило царапины. Отличала его только чуть более светлая кожа, в то время как у людей, окружавших его, она была коричневой.

Пока он раболепно прижимался к Земле, как бы укрываясь от солнечного света и трясясь от страха и истощения, они тихо обсуждали его внешность.

Хотя Парт заглянула прямо в его необычные глаза, она не узрела в них ни искры того, что было свойственно человеку

Он был глух к речи и не понимал их жестов.

— Глупый или немного не в своем уме,— подытожил общее мнение Зоув.— А также истощенный. Но это мы можем легко поправить.

С этими словами Кай и юный Турро то ли затащили, то ли завели волочившее ноги существо в дом. Там им вместе с Парт и Баки удалось накормить и помыть: а лотом уложить незнакомца на жесткое ложе, не забыв об уколе снотворного в вену, чтобы тот не мог убежать из этого гостеприимного места.

— А может быть: он синг? — спросила Парт у своего отца

— А ты? Или я? Не будь наивной: моя дорогая,— ответил Зоув.— Если бы я мог ответить на этот вопрос: я смог бы тогда освободить Землю. Тем не менее, я надеюсь все -таки определить безумен он или нет и откуда к нам пришел. Кроме того, может быть мне удастся разгадать тайну его желтых глаз. Разве людей скрещивают с котами или соколами? Такого не было в былые дни до упадка человеческой цивилизации Попроси Кретьян, чтобы она вышла на веранду, дочка

Парт помогла своей слепой двоюродной сестре Кретьян подняться по лестнице на тенистый прохладный балкон, где спал незнакомец. Зоув и его сестра Карел по прозвищу Баки ждали их там Он сидели, поджав под себя ноги и выпрямив спины

Баки возилась со своей рамой, на которую наносила узор. Зоув вообще ничего не делал. Брат и сестра прожили бок о бок много лет и научились легко понимать друг друга. Их коричневые лица были насторожены и в то же время спокойны. Девочки сидели у их ног, не смея нарушить тишину. У Парт был красновато-коричневый цвет кожи и пышные блестящие длинные черные волосы. Из одежды на ней ничего не было, кроме свободных серебристых штанов Кретьян была чуть постарше, смуглая и хрупкая. Красная повязка прикрывала ее пустые глазницы и удерживала на затылке пышные волосы. Как и у матери, на ней была туника из искусно сотканной материи. Было жарко. Летний полдень буйствовал в саду под балконом и дальше в холмистых полях Поляны. Со всех сторон их окружал лес — с одной стороны он так близко подходил к дому что отбрасывал тень своих ветвей на стену дома С других сторон он был так далеко, что казался окутанным голубоватой дымкой.

Все четверо сидели молча. Все вместе и порознь связанные друг с другом чем-то большим, чем слова.

— Янтарные бусы продолжают скатываться неизвестно куда,— сказала Баки

Она улыбнулась и отставила свою работу с пересекавшимися алмазными струнами

— Все твои бусы попадают куда-то а Простор,— сказал ее брат.— Это все подавляемый тобой мистицизм. Ты кончишь так же, как наша мать, со своей способностью видеть узоры в пустой рамке.

— Подавляемая чепуха? — Баки скривилась.— Я никогда ничего не подавляла в себе за всю жизнь.

— Кретьян,— обратился Зоув к племяннице.— У него шевельнулись веки. Он, наверное, сейчас в фазе сновидения.

Слепая девушка подошла к ложу.

Она вытянула руки, и Зоув нежно положил их на лоб незнакомца. Все начали прислушиваться. Но слышать могла только Кретьян.

Через некоторое время она подняла склоненную голову.

— Ничего,— сказала она как-то настороженно.

— Совеем ничего?

— Сплошной беспорядок. У него нет разума.

— Кретьян, дай-ка я расскажу тебе, как он выглядит. Ноги у него когда-то ходили, руки натруженные. Сок и лекарства смягчили сейчас его лицо, но только работающий мозг смог бы быть причиной всех этих морщин.

— Как он выглядел: когда не спал?

— Он был напутан,— сказала Парт,— и смущен.

— Он, возможно, какой-нибудь пришелец,— предположил Зоув,— не землянин... Хотя, как это могло случиться в наше время? Но, может быть: он думает иначе» чем мы. Попробуй-ка еще разок, дочка, пока он еще видит сны.

— Я попробую, дядя. Но я совершенно не ощущаю наличия разума, хоть каких-нибудь чувств или следов мысли. У детей может быть напуганное сознание, но здесь все намного хуже,— тьма и какая-то непонятная мне путаница.

— Что ж, тогда не нужно,— спокойно заметил Зоув.— Негоже разуму оставаться там, где нет другого разума.

— Его тьма похуже моей,— возразила девушка.— Смотрите, на его руке кольцо.

Она на мгновение прикоснулась к нему из чувства жалости или как бы прося у него бессознательного извинения за то, что подслушивала его мысли.

— Да, золотое кольцо без каких-либо отметин или украшений. Это единственное, что было на нем. И разум у него раздет так же догола: как и его тело. И вот бедный зверь выходит к нам из лесу — но кто же все-таки послал его?

Все домочадцы дома Зоува, кроме маленьких детей, собрались в этот вечер в большой комнате внизу, где высокие окна были открыты навстречу ночному воздуху. Свет звезд, деревья вокруг, журчание ручья — все это также присутствовало в тускло освещенной комнате, где было достаточно места для теней: ночного ветерка и тишины.

— Истина, как всегда, сторонится незнакомца,— проникновенно произнес глава дома.— Он поставил нас перед необходимостью выбора нескольких возможностей. Возможно, он таким идиотом и родился, а забрел к нам по чистой случайности. Но тогда, кто его потерял? Возможно, это человек, ум которого пострадал от несчастного случая или был поврежден умышленно? Может быть, это Синг, скрывающий свой разум под кажущимся слабоумием? А может быть он и не человек, и не Синг? Но тогда кто же он? Мы не можем доказать и не можем опровергнуть ни одно из этих предположений. Что же тогда с ним делать?