Мария Бородина - Заземление [СИ]

Неужели отцу не жалко единственного сына?!

Может, теперь и не жалко.

Известие о публичной провинности привело отца в ярость. Старик, как всегда, был категоричен до одури. Досада от отсутствия тотального контроля снесла ему крышу. «Мой сын интегрирует с простой женской особью?! — звенящий, как гонг, голос навек застыл в ушах гулким эхом. — Это мой-то единственный наследник?! Любовь, говоришь?! Да эта рыжая простолюдинка не на тебя заглядывается, а на мои финансовые единицы! Придётся выбить эту дурь из твоей головы, Шале! Будешь учиться, как и подобает приличной мужской особи! Уж мне-то в твои годы не до девок было!». Ну что ж, это — далеко не самый плохой вариант. Попасть на службу в войска для отражения потенциальной межпланетной угрозы было бы куда хуже. Хорошо хоть предок ремнём по старинке по заднице не прошёлся!

Шале, пассивно уставившись на утонувший в сумерках город, перемешивал кофе. Как объяснить отцу, что Ро по-настоящему его любит и примет любым?! Даже отверженным, опозоренным и лишённым былых привилегий! Шале искренне пытался доказать ему это, но в итоге лишь психанул. Для отца битьё головой о стенку не имело ровным счётом никакого значения. Он плохо разбирался в людях и их мотивах. И в причинно-следственных связях — тоже.

Впрочем, это не мешало ему всегда считать себя правым. И требовать беспрекословного подчинения. Даже если его аксиомы не имели ничего общего со здравым смыслом.

— Добрый день, — знакомый голос всплыл в мареве тишины, выводя Шале из раздумий.

Кто-то присел напротив и поставил тарелку на стол. Знакомый запах жареных пончиков с шоколадным топпингом окончательно вытащил Шале из оцепенения. Подняв глаза, он не без удивления заметил, что теперь за столиком с ним сидит староста потока. Гандива 2, диссоциация его побери!

— А что, столиков свободных больше нет? — с пренебрежением фыркнул Золотой Дракон. Не то, чтобы подобное соседство пришлось ему не по душе, но происходящее по меньшей мере удивляло.

— Что-то имеешь против? — Гандива, казалось, совершенно не обиделся. Разве что густой багрянец опалил его выпирающие скулы. По каменному лицу старосты сложно было проследить наличие тех или иных эмоций в принципе.

— Да нет, — Шале, глядя на раскрасневшиеся щёки Гандивы, неожиданно захотелось загладить вину. — Просто странно, что ты сел рядом. Мы ведь не общались никогда с тобой.

— Теперь придётся. Тут всё равно никого кроме нас нет, — Гандива окинул зал холодным аквамариновым взглядом. — Эта пустота отталкивает. Поэтому, если не возражаешь…

— Да разве я выгоняю тебя, — буркнул Шале, принимаясь за бутерброд. Имитация лосося была настолько отменной, что на миг показалось, будто он вкушает трапезу с новогоднего стола.

— Спасибо, — краска снова залила лицо Гандивы, но Шале по-прежнему не мог понять, что им движет: смущение или подавленная ярость.

Кофе оказался пресным и ненаваристым. Шале закашлялся, допивая последние глотки. Нос снова разбудоражил аппетитный запах шоколадной глазури. Пончики на тарелке Гандивы выглядели, как безупречные лакированные муляжи.

Неожиданно вспомнилась недавняя лекция по физике. И глупая, но такая искренняя месть Нери. Где он сейчас, хотелось бы знать… Шале застыл в раздумьях, не отводя глаз от бликов света, играющих на шоколадных потёках.

— Точно такой же пончик Нери растёр по моему рюкзаку, — констатировал Гандива, перехватив взгляд Шале. — Глупо. Прямо как ребёнок неразумный.

— Он был очень возмущён твоим поведением, — пробормотал Шале, бултыхая пластиковой палочкой в пустом стакане.

— А что я сделал такого? — староста нахмурился. Морщинка пролегла тонким изломом вертикально по его лбу.

Шале разве что не взбесился от этих слов. Горячий поток вторгся в вены, обжигая каждую клеточку тела. Как можно быть настолько непроницательным?! Неужели Гандива не понимает, что сотворил откровенную подлость?!

— А ты типа не понял?! — выкрикнул он, в раздражении сметая крошки на пол.

— Он учиться должен, а не металлолом пинать, — спокойно заметил Гандива. — Первые два курса, когда мы были друзьями, у Нери были совершенно другие приоритеты. Мне, старосте потока, неприятно видеть, как перспективная особь дергадирует на глазах.

— Нери не деградирует, — Шале стало обидно за нового товарища. — Может быть, он наоборот развивается в нужном направлении? А тебе обидно, что ты отстаёшь!

— Ну да, конечно. Развивается в нужном направлении и пропускает занятия, — едва заметная ухмылка пробежала по губам Гандивы. Но раздражённый блеск в глубине его зрачков дал Шале знак, что слова достигли цели. — Это верный путь назад.

— Да если бы у него были такие связи, как у тебя, он бы…

— Я уточнял: в списке заболевших его нет, — перебил Гандива. — Значит, это прогул.

— Уверен, у него есть на это причины, — отметил Шале.

Гандива невозмутимо отпил кофе. Коричневый след остался в уголке рта. Словно чувствуя дискомфорт, он достал из кармана салфетку и тщательно утёр губы. Шале передёрнуло от этой наигранной педантичности.

— Об уважительных причинах предупреждают, — Гандива по-прежнему был непреклонен.

— Может, ему и набирать тебе не хочется после такого?! — Шале с яростью запихал остатки бутерброда в рот и принялся энергично жевать. Докладывать Гандиве о разговоре с деканами и ФСО совершенно не хотелось.

— Мог бы оповестить деканат, — Гандива пожал плечами. — Но деканы не захотели говорить со мной на эту тему.

— Значит, причина конфиденциальна, — тут же нашёлся Шале. — Не лезь в чужие дела. Хотя бы раз.

Гандива энергично взмахнул редкими ресницами и закатил глаза, словно собираясь молиться, как в допереломные времена. Казалось, что он вот-вот вылезет из скафандра раскрасневшейся кожи. Шале в недоумении повёл плечом: вроде, ничего обидного не сказал, а на тебе! Будто электрочайник в розетку воткнул, или варочную конфорку включил под наполненной кастрюлей.

— Нери — не чужой мне, — с неожиданной искренностью произнёс староста, посмотрев Шале в лицо. Непонятная ностальгия оттенила его прищур. — Мы многое прошли вместе. Не думай, что за один день ты узнал о нём больше, чем знаю я: подобные вещи просто так не вырвать с корнем. Но… я действительно не ожидал от Нери того, что он делает в последнее время. Нарушение мораториев, публичные провинности, мелкое хулиганство, порча чужого имущества, прогулы. А ведь хороший парень.

— Не делай преждевременных выводов, — Шале сжал губы, ожидая как минимум подзатыльника с тяжёлой руки Гандивы. — Ты сейчас так категорично обвинил его во всех смертных грехах! Тебе бы инквизитором, да в средневековье. Небось, состояние бы себе нажил, подводя под пытки стратегически важных лиц.