Мария Бородина - Плач земли [СИ]

— Кое-кто информацию просил, — отметил Лихач. — Я лишь хотел сказать, почему ФСО всё ещё молчит про местонахождение Нери. И почему они вызвали тебя сегодня на это нелепое шоу с опознанием.

Утерев слёзы резким движением, Лариса вскинула голову. Ожидание измучило её, выпив все соки, и она была готова стойко принять любую информацию. Даже самую страшную. С удивлением Лариса обнаружила, что её сердце бьётся ровно и редко. Неизвестность донимала куда больше, чем жуткие догадки.

— Всё из-за того, что Нери исчез с карты, — протрубил Лихач так, словно новость совершенно его не задевала.

Сердце ёкнуло и повисло бабочкой в невесомости. Сообщение, конечно, оказалось не ахти, но уж почём лучше, чем злая весть о самом страшном. Приятная теплота постепенно наводнила сосуды. Вместе с ней приходило понимание происходящего. Значит, чип Нери вышел из строя по неведомой причине. И именно поэтому её приволокли сюда опознавать парня с тем же повреждением! И потому-то дознаватель так настаивал на том, что странный юноша, назвавший себя Гаем — это Нери!

— Ты так спокойно говоришь об этом, — заметила Лариса. — Будто для тебя ничего не изменилось, и ты совсем не ценил его любовь и преданность.

— Всё гораздо сложнее, чем ты думаешь. Он исчез не один, Лариса, — пояснил Лихач. — С Нери была девушка. Миа 4813, дочь известной писательницы Маргариты 668. И в последний раз их видели вместе на главной городской площади во время праздника Дня Великого Перелома. Ребят попросили принять участие в шоу, что-то пошло не так, и после этого они пропали без следа. Организаторы праздника недоумевают.

— Нери с женской особью? — Лариса изумлённо приподняла бровь. — Да ещё и с отпрыском богатого семейства? Не смешил бы!

— Могу устроить тебе встречу с твоим любимым автором, — Лихач пожал плечами. — Хоть прямо сейчас: Маргарита не вылезает из нашего отдела. Тогда ты мне поверишь? Только, боюсь, ты не захочешь увидеть своего кумира в амплуа зарёванной истерички. Если по мне, то эта писака эротического хоррора совершенно неадекватна.

Покачав головой, Лариса отмахнулась. Главная недомолвка Лихача по-прежнему не давала углубиться в расспросы. Но она не осмеливалась произнести свой вопрос вслух. Интуиция подсказывала, что Лихач не сможет на него ответить. Но не потому, что не располагает нужной информацией.

— Почему же ты так спокоен? — осмелилась она, наконец.

— Я уверен, что они оба сейчас в безопасности, — ответил Лихач задумчиво. — Весь вопрос в том, вернутся ли они назад…

Слова зазвенели в голове, рассыпавшись острыми стекляшками. Осколки вонзались в сердце, царапая податливую плоть. Что за чушь он несёт? Почему Лихач так уверен в том, что с Нери всё в порядке? Не похоже на то, что он перебрал: если только, кофе.

Лариса остановилась, ненароком попав одной ногой в лужу. Мимо, над шоссе, чертя в воздухе длинные колючие линии, неслись миникапы и воздушные автобусы. Они, как округлые металлические пули, соединяли здания, вихрились на разъездах, улетали в никуда, оставляя в память о себе лишь иглы белого дыма. Гудение моторов сдавливало виски, мешая думать.

— Ты что-то знаешь?! Почему это Нери ничего не угрожает?! — Лариса ошпарила бывшего супруга умоляющим взглядом. Ноябрьский мороз сушил кожу, а жажда информации — разум. По интонациям голоса Лариса догадывалалась: Лихачу есть, что сказать. Вот только хочет ли он сообщать ей это?

— Потому что везде есть добрые люди, — отрезал Лихач.

— Кого ты обмануть пытаешься?! — вскрикнув, Лариса сжала кулаки. Ярость пропитывала тело, выступив на лбу капельками пота. — Я устала от твоих издёвок и глупых шуток. Не время сейчас смеяться над моим горем. Сказал А, говори и Б!

— Это наше общее горе, между прочим, — невозмутимо предложил Лихач, совершенно не слушая. — Давай, посидим где-нибудь?

— Я прошу тебя, — Лариса изо всех сил старалась держать себя в руках.

— Говорю же: давай зайдём в кафе, — неожиданно Лихач схватил Ларису за запястье, будто долгих лет разлуки не было вовсе, и потащил вниз по улице.

— Стой! — попыталась было она возразить, но вскрик утонул в назойливом гудении колонны миникапов, в которых восседали, пестря ирокезами и поблёскивая колечками пирсинга, молодые раннеры. Металлические дельфины стайкой пронеслись над шоссе, обгоняя друг друга, взвились по спирали кругового разъезда и исчезли за зданием гипермаркета электроники.

Лариса неслась за бывшим мужем, безуспешно пытаясь вырвать запястье. Хватка Лихача была слишком крепкой и походила на тесные объятия ремней безопасности в монорельсовом вагоне. Каблуки вспарывали гладь луж, раскидывая вихри капель. Точки грязевых брызг оседали на отвороте брюк и острых носах сапожек, вызывая приступы брезгливости. Дома, кирпичами раскиданные по обочине, лишь провожали их жалобным прищуром окон. Они не могли остановить происходящее и лишь косо поглядывали вслед, то ли сочувствуя, то ли проклиная.

Лихач остановился у крупного торгового центра и, наконец, разжал пальцы.

Лариса отпрянула, чавкая сапожками по придорожной грязи. Утомление от долгого бега вытеснило ярость и оставило лишь немного места для искреннего изумления. По глазам ударили подрагивающие струйки неоновых огней. Мир поплыл по окружности, превращаясь в череду смазанных пятен.

— Ты что? — мурашки закололи ладонь, а на запястье загорелись браслетом красные отпечатки. Онемевшие пальцы растопырились, как безвольные лучинки.

— В «Капелле» есть хорошее кафе без лишних ушей, — Лихач кивнул на подёрнутый мутноватой неоновой завесой подъезд здания. — Пойдём-ка, перекусим.

— Я тороплюсь домой, — отрезала Лариса, пытаясь собрать рассыпающуюся перед глазами мозаику мира воедино.

— С каких это пор ты так спешишь в свой ад? С Вененой сиделка, и ты заплатила ей за полный день! — Лихач сурово сдвинул брови. — Или тебе отдохнуть не хочется, как нормальному человеку?

— Вдруг Нери вернётся? — Лариса с надеждой посмотрела на Лихача, ожидая встретить сочувствие. Но чёрные угольки глаз по-прежнему смеялись, поблёскивая матовыми искорками.

— Вернётся, так никуда не денется! — Лихач бесстрастно пожал плечом. — И поверь, у него, в отличие от тебя, хватит ума набрать тебе на мультикоммуникатор.

— Лихач, умерь пыл, — Лариса поперхнулась ветром, пытаясь передать собственные чувства. — Не пристало пировать, когда кругом чума.

— А что ты сможешь изменить своей скорбью? — с неожиданной серьёзностью поинтересовался Лихач. — Оттого, что ты зароешься в одеяло и будешь слезами заливаться, наш сын не явится. Оплакивать — удел слабых. Оплакивать живых — вдвойне. Сильные живут настоящим. И жалеешь ты сейчас не Нери, а саму себя, признай это.