Ольга Куно - Снежный король

С тех пор, как я возвратилась в духоту кухни, прошло не менее двух часов. Трапеза наверху давно уже окончилась, и ритм работы резко снизился, позволяя вздохнуть свободнее. Кое-кого из помощников и вовсе отпустили домой. Грязная посуда более не помещалась в предназначенном для нее чане и возвышалась двумя неровными горками на одном из столов. Большая часть десертов уже отправилась наверх, дабы развлекать тех, кто случайно заскучает на начавшемся недавно балу, и утолить голод поздних гостей, не попавших на трапезу. Дама вдохновенно колдовала над последним оставшимся тортом, с видом подлинной художницы раскладывая вишенки среди воздушных кремовых башенок. Стрела смотрела в распахнутое окно, что-то тихонько напевая себе под нос. Заправив, наконец, фруктовый салат, я со вздохом опустилась на табурет, вытирая пот со лба. Вот сейчас сяду и буду ничего не делать. Даже не шевелиться. Только дышать. Целый час, или даже два.

Дама подняла глаза и посмотрела на меня исподлобья. Я ответила ей взглядом, начисто лишенным осмысленности.

— Золушка, ты ведь вроде бы хотела пойти посмотреть на бал?

— М-м-м, — промычала я.

Дама не удостоила мой ответ словесной реакцией, только вопросительным взглядом. Усилием воли я заставила себя озвучить свою мысль.

— Уже не хочу.

— Да брось! Ты молодая, сил у тебя много, разойдешься быстро.

«Угу, сил много, как у лошади», — подумала я, равнодушно глядя перед собой. И почему это все считают, будто у молодых силы прямо-таки неисчерпаемые? Все, кроме самих молодых, но их мнением в этом вопросе почему-то никогда не интересуются.

— Если бы мне предложили там потанцевать, силы, может, и нашлись бы, — призналась я, машинально стряхивая со стола крошки. — А так… Ну, подсмотрю я за ними, а что толку? И потом, я ведь и здесь могу еще понадобиться.

— Здесь сегодня делать уже нечего, — вмешалась Стрела, отходя от окна и прикрывая ставень. — Иди-иди, сама ведь хотела. Свои желания надо осуществлять. Хотя бы какие-то.

— Ты думаешь?

Я забарабанила пальцами по столу, лениво взвешивая за и против.

— Марш отсюда, — подытожила Дама. — Мы женщины взрослые, нас балы уже не интересуют, сами тут все доделаем. Чай, успеешь еще завтра наработаться.

Словом, из кухни меня практически вытолкали в шею, и я вновь зашагала вверх по старой скрипящей лестнице, сперва еле переставляя ноги, а потом все быстрее и бодрее. Не знаю, в молодости ли тут дело, но отчасти Дама была права. Когда сидишь на месте, кажется, что сил никаких нет и никогда больше не появится, хоть сразу в могилу ложись, только чтобы ее непременно вырыл кто-нибудь другой. Но стоит встать на ноги и начать что-нибудь делать, как они мгновенно появляются неведомо откуда и кажется, будто особой усталости и не было.

Снова проскользнув в другой мир через ту же самую дверь, что и в прошлый раз, я прошла по длинному узкому коридору до конца, повернула налево, потом еще раз налево и, наконец, остановилась. Здесь стена немного выступала вглубь зала, затем снова возвращаясь к прежней линии, и в результате во внутреннем коридоре образовывалось небольшое углубление, своего рода ниша, позволяющая остановиться, не мешая проходящим мимо людям, и даже с большой степенью вероятности остаться для них незамеченным. Разумеется, нормальному человеку нечего было бы делать в пустой нише однообразного темного коридора, если бы не одно обстоятельство. В районе этой самой ниши в стене, отделявшей коридор от большого танцевального зала, уже много месяцев назад образовалась длинная узкая щель. Разумеется, ее следовало немедленно заделать, однако время шло, а каменщик все никак не принимался за работу. По официальной версии, которая потребовалась бы, если бы о бреши в стене неожиданно вспомнили, он просто забегался, занимаясь другими делами, и успел совсем позабыть о такой мелочи. В действительности же, думаю, причина столь вопиющей забывчивости была совсем иная. Данная щель позволяла видеть немалую часть зала, а также прекрасно пропускала звуки, позволяя подобным образом с относительным удобством наблюдать за проходящими там церемониями. Конечно, никаких дворцовых тайн узнать таким образом было нельзя (кто же станет секретничать в огромном зале, предназначенном для торжественных приемов?!); иначе к щели наверняка отнеслись бы значительно более серьезно. А так все быстро привыкли к ее существованию, и каменщик, как видно, получил неофициальное указание ничего не предпринимать. С противоположной же стороны щель была совершенно незаметна среди многочисленных картин, гобеленов и высокого массивного канделябра, который, подозреваю, специально был приставлен так близко к стене кем-то из лакеев, чтобы господам и в голову не пришло, что за ними могут наблюдать.

Кроме меня в этой части коридора никого не было. Для того чтобы через очередную секретную дверь пройти в танцевальный зал, надо было свернуть направо на дюжину шагов раньше, а в комнатах, располагавшихся дальше по коридору, слуги сейчас не требовались. Встав на цыпочки, я прильнула к щели.

Бал начался не слишком давно, и танцевали пока мало. Время от времени церемониймейстер торжественно-равнодушным голосом объявлял запоздалых гостей. Король и королева восседали на возвышавшихся у дальней стены тронах, приветствуя подданных милостивыми кивками. Вскоре в поле моего зрения появился и принц. Оказывается, трапеза — это были всего лишь цветочки. Тогда, во всяком случае, его высочество окружали всего лишь три девицы на выданье, своим непрерывным щебетанием позволявшие ему думать о своем, разглядывая лежавшие на столе кушанья. Теперь же вокруг юноши столпился по меньшей мере десяток потенциальных невест, каждая из которых из кожи вон лезла, чтобы обратить на себя его внимание. Сосредоточиться на собственных мыслях в такой обстановке навряд ли было возможно. Неумолкающие голоса девушек доносились до меня вполне отчетливо; голоса принца я не услышала ни разу.

— Сегодня прекрасная погода, не правда ли, ваше высочество? — многозначительно заметила одна таким тоном, словно хорошая погода была исключительно ее личной заслугой.

— Такой теплый безветренный день, — мгновенно подхватила другая.

— Слишком много солнца, — томно возразила третья. — Это вредно для кожи. Разумеется, для по-настоящему белой кожи. — Она как бы невзначай выставила напоказ свою безупречную аристократическую ручку.

— Моя матушка говорит, что бывает два вида солнца. Одно опасное, а другое совершенно безвредное.

— Тем, кто правильно заботится о своей коже, солнце никогда не причинит вреда, — авторитетно заявила очередная красавица, давая понять, что уж она-то никогда не опозорила бы венценосного супруга здоровым загаром.