Ольга Куно - Снежный король

Я молчала, не прячась, но и не стараясь привлечь к себе внимание. Ранкара только что предложила Ингвару убить меня. Сложно было понять ее слова как-то иначе. Но что ответит он? И как поступлю я сама? При том, что не приемлю холод и не намерена пускать его в свою душу до тех пор, пока это от меня зависит. И какую роль играет во всей этой истории маленькая льдинка в моем глазу? Разве не должна она в ближайшем будущем уничтожить все то тепло, которое так не нравится жрице? Или что-то пошло не по плану, и льдинка все-таки не работает?

Меж тем Ингвар приблизился к Ранкаре и остановился, лишь когда их разделяло не более трех шагов. Взгляд его стал тяжелым, давящим, будто сверхсовременный пресс, способный в считанные секунды превратить в пыль любой предмет, который ненароком попадет в контейнер. Жрица смотрела в его глаза с неудовольствием, но без малейших признаков страха. Она подняла голову, распрямила плечи, и теперь даже казалась выше, чем прежде. Казалось, воздух между ними становится вязким, утрачивает прозрачность и вот-вот превратится в физически ощутимый барьер.

— Ты ее не тронешь, — с убийственным спокойствием произнес король, когда казалось, что еще чуть-чуть — и пространство между ними заледенеет.

— Я не понимаю, — посетовала Ранкара, тоже немного успокаиваясь. — Почему?

— Я уже говорил: она у меня в замке и потому под моей защитой.

— Ты говоришь ерунду, — поморщилась жрица. — В замке, ну так что? Ты станешь защищать от Хлада любого, кто случайно забредет в твой дом? Может, заступишься и за грабителей, если однажды они покусятся на твои богатства?

— Тут ты ошибаешься, — парировал Ингвар. — Кстати, спасибо, что напомнила. Наведывается сюда одна расхитительница гробниц, позарилась на то, что осталось от прежних деревень. При случае надо будет обратить ее в ледяную статую, чтобы всем прочим было неповадно. Но речь сейчас не о том.

— И все же это странно, — печально повторила Ранкара. — Мне очень многое понятно в тебе, Ингвар. Мы знакомы сто лет, и, кажется, я знаю тебя, как свои пять пальцев. Я понимаю губительность твоих морозов и неистовость ветров. Вижу истоки твоей приверженности делу Хлада. Мне ясна твоя верность стихии, серьезность и суровость. Я понимаю твое одиночество и даже ту ненависть, которую ты испытываешь ко мне. Загадкой остаются только две вещи. Зачем ты пригрел здесь этого щенка…

Она небрежно махнула рукой в сторону Барсика, колыхнулся широкий рукав красивой голубой шубки.

— Не щенка, а кота, — огрызнулся зверь, но очень-очень тихо, хорошо осознавая серьезность момента.

— …и с какой целью сейчас защищаешь эту девку, — заключила жрица. — Ты не желал ее здесь, она попала в твой замок случайно. Как мотылек, ненароком залетевший в приоткрытое окно. Это не ученик, не гость и даже не домашнее животное. Ему не предлагают миску с молоком.

Я присоединилась к Барсику в клубе нелюбителей сравнений Ранкары, но, как и он, предпочла и дальше хранить тишину. Мотыльков, которые мельтешат перед глазами, стараются прихлопнуть. А те, что забиваются в темный уголок, имеют шанс спокойно дожить свой век. Спокойно, хоть и безрадостно.

На этот раз король не рассердился. Он даже улыбнулся и недоверчиво покачал головой, пристально глядя в глаза своей оппонентки, словно удивляясь ее ограниченности.

— Первый пункт мы уже много раз обсуждали, Ранкара, — заговорил он, и свистящий в оконных щелях сквозняк будто вторил его голосу. — Я не стану вновь поднимать эту тему. Что же касается девчонки… Я говорил тебе, что в моем замке она — под моей защитой, но если тебя не устраивает такая причина, есть и другие. Первая: она умеет лазить по деревьям.

Глаза жрицы выпучились от удивления и, признаться, тут я была с ней полностью солидарна. Зато кот понимающе и как-то очень довольно усмехнулся, хотя это, конечно, заметила только я.

— Причина вторая, — не поведя и бровью, продолжал король. — Она отдала свою шубу и свое одеяло горцам, чтобы защитить их от холода.

Ранкара поморщилась, и я снова ощутила себя на ее стороне, настолько глупым показался мне сейчас собственный поступок. Что может сделать пара шкур в борьбе за выживание целой деревни?

— Причина третья: она чуть не запустила в Барса предметом обуви.

Я поперхнулась и тихонько кашлянула, а женщина недовольно передернула плечами.

— Если бы ты только позволил, я бы тоже с удовольствием чем-нибудь в него запустила. И, можешь не сомневаться, попала бы в цель.

— Она ЧУТЬ не запустила, — повторил свои слова Ингвар. — Это большая разница, Ранкара. Я мог бы приводить и другие причины, но не вижу смысла продолжать. Ты пришла сюда с вопросом, похоже, даже с предложением. И получила мой ответ. Теперь, — его голос стал повелительным и снова приобрел стальные нотки, — изволь возвратиться в свои чертоги и больше никогда, — он сделал паузу, подчеркивая это слово, — не приходи ко мне без приглашения.

Ранкара бросила на него взгляд, который наиболее точно было бы назвать убийственным, но противоречить, как ни странно, не решилась. Каблучки изящных сапог сердито застучали по ледяному полу. И ни один из нас не сомневался в том, что направилась она непосредственно к волшебному зеркалу.

— Герда, — обратился ко мне король, и тон его был таким будничным, словно не состоялся только что столь напряженный и опасный разговор. — Я отправлял тебя в Зал Покоя и велел собрать из льдинок слово «вечность».

Я насупилась и внутренне подобралась.

— Оно состоит из восьми букв, — как ни в чем не бывало продолжал Ингвар. — Ты же сложила другое слово, из трех. Как это следует понимать?

Кот хрюкнул, невзирая на то, что к отряду парнокопытных ни малейшего отношения не имел.

— У меня было такое настроение, — буркнула я.

Чувствовала себя неловко, но глаз не отвела.

— Для полноценной медитации этого недостаточно, — меланхолично сообщил король. — Изволь в следующий раз выбрать слово подлиннее. Хотя бы из пяти букв. Справишься?

— Я постараюсь, — прокашлявшись, ответила я.

— Постарайся.

Он милостиво кивнул и вышел из зала. Я тоже зашагала к себе, стараясь не замечать следующего по пятам и наверняка хихикающего кота.

День выдался на удивление солнечный. Через многочисленные высокие окна замка, увенчивавшиеся в верхней своей части небольшой аркой, мне не удалось разглядеть ни единого облачка. Чистое небо насыщенного синего оттенка выглядело так, будто в горах наступило лето. Нет, снега по-прежнему притягивали взгляд белизной, но на сей раз она не была мрачной, не укрывалась грязновато-серыми тенями под столь же серым небесным сводом, а, напротив, радужно сверкала, улыбаясь яркому солнцу.

Я сидела в своей комнате, забравшись с ногами на кровать, и задумчиво разглядывала спичечный коробок, найденный после визита жителей предгорной деревни. В сотый, наверное, раз за последние дни заглянула внутрь. Одна-единственная спичка. Что ж, было бы странно, если бы с того дня их стало больше. Но как же это понять?.. Неужели тот молодой горец просто случайно забыл эту вещь, когда покидал замок? Я покачала головой, скептически морщась. Нет, неспроста он задержался у стеллажа дольше прочих. Коробок был оставлен в замке с какой-то целью. Вероятнее всего — чтобы его впоследствии нашли. Но кто? Король — вряд ли, от него горец скорее прятал свой сувенир. Кот? Если бы коробок предназначался Барсику, он давно заявил бы о своих правах. Выходит, оставалась я? А может быть, сама предпосылка ошибочна, и горец вовсе не собирался отдавать свою вещь кому-то из нас. Что, если он планировал впоследствии проникнуть в замок тайком от Ингвара, и коробок играл в этих его планах какую-то роль?