Саша Готти - Влада. Время Теней [litres]

Вопрос был скорее риторическим, и ответа на него Алекс не ждал.

– До осени меня не ищите, – огрызнулся Бертилов вместо прощания. – Чем дальше от ведьм, тем лучше.

Он вышел, хлопнув дверью, Темнейший исчез в своем стиле – молча зайдя прямо в стену.

Лиля с опаской поглядывала на Верховную, но та явно смягчилась и даже одарила ее благожелательной улыбкой.

– Молодчина, – похвалила Дарья Романовна. – Все-таки у тебя определенно есть большие способности, раз ты догадалась о том, что ускользнуло от Темнейшего и Морока.

– А что насчет моего места в Ведьмовстве? – быстро уточнила Лиля. – Я ведь не платила в казну, у моей семьи проблемы, Дарья Романовна, и я не сумела приехать на шабаш. Но я могу принести большую пользу Ведьмовству, у меня огромный опыт в зельеварении и знания…

– Для тебя будет сделано исключение из правил, – снисходительно усмехнулась Верховная. – Раз ты так ловко окрутила Морока да еще придумала прекрасный план – ты истинная ведьма, и твое право на место в Ведьмовстве бесспорно. Я, пожалуй, даже предоставлю тебе должность своей личной помощницы. Возвращайся в Москву и приступай к работе.

– Вашей личной помощницы?! – поначалу перепугалась Лиля, но быстро взяла себя в руки и деловито кивнула, внутренне ликуя: – Я буду счастлива получить эту должность и оправдаю ваше доверие… Благодарю, вы так добры, Верховная!

А та пребывала в самом доброжелательном расположении духа, никуда не торопилась и явно рассчитывала на утренний кофе в компании Алекса.

Лиля же на пару минут задержалась, прежде чем покинуть вампирское жилище: будто приросла к кухонному окну, заинтересованная чем-то на улице. Там уже совсем рассвело, в оконных стеклах домов играли яркие блики, и кавалькада поливальных машин пронеслась по Московскому проспекту, играя радугой в водных веерах.

По свежевымытому, сверкающему на солнце асфальту босиком шагал Егор Бертилов – медленно, все еще нетвердо, и машины тормозили, объезжая худощавого парня в подвернутых до колен джинсах и зеленой рубахе.

Словно спиной ощутив пристальный взгляд девушки, Егор протянул руку, повертев в пальцах что-то поблескивающее на солнце. Потом демонстративно разжал пальцы, и сверкающая вещица со звоном полетела в ближайший люк, исчезнув в сырых и темных недрах питерской канализации.

Резко обернувшись, светловолосый юноша изобразил церемонный издевательский поклон, и Лиля отпрянула от окна, с досадой поджав губы.

Первая ночь осени выдалась в Петербурге по-летнему теплой, и разноцветные звездочки астр и хризантем таились на подоконниках за темными окнами квартир, ожидая торжественных школьных линеек.

К полуночи на Конногвардейском бульваре было не протолкнуться – площадь Труда заполнила галдящая молодежь, которая устроила шумное столпотворение в центре города.

Носферон, Темный Универ, восстановленный и отстроенный заново, открывался с минуты на минуту – ровно в полночь. И хотя сейчас еще было без двадцати двенадцать, уже волновалась толпа, слышались первые преждевременные «Ура!» и хлопки в ладоши.

Неугомонные валькеры носились туда-сюда, свистя в темноте крыльями и чертя глазами дорожки синих огней. Встречались друзья, которые не виделись все лето, слышались приветствия и радостные возгласы. Значки Носферона – красные, синие и зеленые – гордо красовались на футболках и нарядных платьях.

– Варька, Варька! – махала руками какая-то валькирия с высоты. – Мне не приземлиться – некуда! Как ты?!

– Привет, Элька! Я – супер! – Юная фурия взметнула вверх руку, показывая большой палец.

– Девчонки, в спортзале бассейн уже наполнили! – делился инсайдерской информацией кто-то из троллей-старшекурсников. – Я туда под видом Буяна проник, потом выгнали… Даже Водион Водищевич уже здесь, я видел мокрые следы на пути в деканат!

– Алмур уже там?! – беспокоились вампирши. – Его видели, где он?

– Первокурсники! – надрывался охрипший голос преподавательницы Лины Кимовны. – В толпе не теряемся, проходим в общем порядке, сразу заходим в атриум! Толкотни не устраивать в вестибюле, расписание лекций позже вывесят…

Ввысь взметнулись руки – но не с горящими зажигалками, как это бывает на рок-концертах, а со смартфонами и айфонами, на которых сейчас крупно показывались электронные часы. 23:55… 23:56… 23:59…

Потом этот миг настал – над площадью разнесся всеобщий восторженный вопль, когда первые ряды уже хлынули в открывшиеся двери, которые в людском мире выглядели как старинный кирпичный грот в подземном переходе.

– Нью-Носферон! – единым порывом выдохнули те, кто увидел огромную горящую в полутьме вестибюля надпись, созданную огневиками.

Огненная нечисть создала что-то вроде бегущей строки, и входящих встречали приветствия и названия факультетов: «Валькирусу летучий привет!», «Вампиры – ждем драк в спортзале!», «Троллиум – заморочьте нас всех!».

– Колледжиум нашенский рассупонивает дверищи! – стоя на стуле, как на постаменте, верещал охранный домовой Буян Бухтоярович, почему-то с чугунной кастрюлей на голове. – Весьма и завсегда радостны! Гардероб не крушить, вурдалачьим мордасам под мрамор напольный вползать воспрещается!

Малопонятные новичкам вопли домового сопровождались восторженными аплодисментами старшекурсников: для них невыносимый Буян был частью того, прежнего Носферона, как и ворчливый завхоз Фобос Карлович, как глубокий бассейн с мутной зеленой водой, как убормонстр Тетьзин, мелькнувший шваброщупальцами где-то в выси потолка вестибюля…

– Ребят, надпись, что я процарапал на первом курсе на дальней стене гардероба, так там и осталась! – восхищался тролль Степан Маслов. – Мурановская нежить собрала все как было – вот ведь мощь-то где, а?!

– А столовка-то наша!!! – Один из оборотней вприпрыжку несся по коридору, выпучив глаза. – Ребят, столовка вверх ногами, видали?!

– Врешь! – раздалось ему в ответ, и компания любопытных продралась сквозь толпу до столовой, на пороге которой стоял завхоз Фобос Карлович, озадаченно почесывая затылок.

– У-у-у… – невнятно мычал домовой, тараща глаза.

Интерьер новой столовой Темного Универа впечатлял – с первого взгляда у любого начиналось головокружение, потому что ряды обеденных столов вместе со стульями вверх ногами красовались на потолке. Там же располагался и буфет, сверкая стеклянными витринами.

– Мне очень нравится, – с чувством произнес кто-то из троллей. – Уже жду не дождусь обеденного перерыва. Чую веселуху, йес!