Валерий Андрианов - Рубеж (СИ)

Отличившиеся,то есть мы – наряд царги: я, Барис и Сэм, стоим шеренгой возле машины и стараемся не сильно отсвечивать перед лицом начальствующим. Вернее, стараемся – я и Барис. Сэм, не вкуривший особенностей армейской службы и не понимающий, что в армии инициатива ВСЕГДА имеет инициатора, давит радостную лыбу и восторженно поедает начальство очами. Наивный эльфийский юноша! Хотя, о чем я? Сам-то, каким местом думал, когда занялся этим рационализаторством?

- В общем так. Делайте, что хотите, но, чтобы завтра к обеду точно такой же прицел стоял на второй царге! – отдал приказ «Игтаму и компани» барон и направился к лестнице.

Проходя мимо нашей замершей тройки (а-ля Вицин, Никулин, Моргунов, где ваш покорный слуга, судя по ощущениям, выступает в роли Балбеса), командир на секунду остановился, хлопнул меня по плечу, отчего я едва не присел, проникновенно заглянул в глаза Барису с Сэмом и, сказав напоследок: «Молодцы!», начал спускаться по лестнице.

- Служим империи! – сообщила удаляющейся командирской спине наша троица, стукнув себя кулаками в грудь.

Фу-х, ушёл, кажется!

Но не успела наша компания облегченно выдохнуть, как началась вторая часть марлезонского балета.

- Ну, значит так, – недоброе лицо Игтама нарисовалось напротив нас, гневными вращая очами, – приказ ты слышал. Выполняй.

-А-а-а… – только и смог вдавить из себя я.

Капец, блин! Называется, загорелась жопа творчеством! Теперь весь вечер и всю ночь придётся колхозить со вторым стрелометом! Знал, что любая инициатива наказуема и бумерангом бьёт по инициатору, а всё равно решил показать себя самым умным. Теперь вот, расхлёбывай!

- А завтра с обеда начнешь обучение остальных стрелков. На сегодня от дежурства освобождаешься. Что тебе нужно для дела скажешь своему десятнику. Вопросы? – сотник вопросительно поднял бровь.

- Никак нет, вашевысокобродь! – на автомате включаю дурака.

- Ух, ты у меня дождешься шутник. Ох и дождёшься! – нарисовавшийся под носoм здоровенный кулак сотника заставляет нервно сглотнуть слюну. М-да, с Игтама станется! И ведь не ответишь. Субординация, мать её!

- Яволь, майн женераль! – слова срываются с языка раньше, чем успеваю осознать, что несу.

- А после проведенного обучения, пойдешь дежурить на кухню. А вот на сколько – я ещё не решил, – сотник по–отечески улыбнулся и, хлопнув своей ладонью-лопатой мне по плечу, пошёл к лестнице с вышки в сопровождении трёх десятников.

«Попутного вам ветра, в горбатую спину!» – перекрестил их на прощание приколист.

Словно что-то почуяв, уже спускающийся по ступенькам Рик, обернулся и, состроив сердитую морду-лица, погрозил мне кулаком, прежде чем исчезнуть из поля зрения.

Да вы что сегодня всё, сговорились что ли? Уже пара кулаков в моей коллекции. Эдак я к вечеру фулл хауз соберу.

Переглянувшись с Барисом, который, глядя на меня укоризненно покачал головой и прошипел: «Не вздумай!», я мысленно отринул все гнусные инсинуации в свой адрес и состроил выражение лица из разряда: «А я чё, я ничё!». Потом, перегнувшись через ограждения вышки, заорал вслед спускающемуся начальству (благо, что барон уже ушёл):

- Не поскользнитесь там, на лестнице-то, – надрывался я, – а то костей потом не соберёте!

Затем развернулся к Барису и довольно заявил:

- Нет зрелища прекраснее, чем спина удаляющегося начальника!

Маг только печально вздохнул и махнул на меня рукой.

- Три дежурства на кухне! – взревел внизу сoтник.

- Слушаюсь, вашевысокобродь! – реву в ответ.

- Пять! – припечатывает меня вопль снизу.

Ну, хоть пожру нормально. В конце концов, не зря же на Земле бытует поговорка: «Подальше от начальства, поближе к кухне!».

М-да, в моём случае, ближе уже и некуда.

Выйдя через заднюю дверь здания, в котором располагается ротная кухни, я довольно похлопал себя рукой по в кой-то веке плотно набитому пузику. Й-и-к! Ой! Кажется, последняя тарелка каши была лишней.

Замираю на секунду на ступеньках крыльца и втягиваю ноздрями воздух.

Хорошо-то как!!! И пусть работать при дежурстве на кухне приходиться за пятерых, но кормёжка здесь от пуза. Эх!

Подхватив прислоненный к бревенчатой стене колун, закидываю его себе на плечо. Ну, что ж приступим. На повестке дня колка дров.

Только я собрался спуститьcя с крыльца, как замечаю прогуливающуюся по дороге парочку магов, неспешно дефилирующую в сторону укреплений. Приветливо машу им рукой, с зажатым в ней колуном. О, меня тоже заметили. Здрасти! Не-не, пугаться не надо. Я же не Родион Раскольников.

Этих магов я знаю. Это Барис и ТА САМАЯ, как он о ней любит говорить – магиня по имени Рата. Кстати, сегодня редкий момент, когда их можно увидеть вместe. Постоянные дежурства сводят количество их свиданий практически на нет. А что поделать – война идёт. Сегодня им повезло,их подменили в одно время. Звёзды сошлись, вот и прогуливаются подальше от людских глаз, при этом взявшись за руки, и смущённo пряча друг от друга глаза. Как дети малые, честное слово! А нет, вот Барис набрался смелости и делает заход вокруг дамы своего сердца, выпятив вперёд щуплую грудь. Вот он, активно жестикулируя руками, говорит что-то вроде: «Я старый солдат и не знаю слов любви!». Ага, не иначе как поцелуй сорвать хочет! Блин, как интересно…

Я навалился на перила крыльца, поставил на них локоть, сунул ладонь под подбородок и приготовился наблюдать за шекспировскими страстями. О-о, кажется всё, Ромео пошёл на штурм. Есть! Целуются…

«Завидуешь?»

«Есть немного!»

«Сам-то, поди сейчас не отказался с Сааной…»

Боль на секунду рванула грудь.

Не думать! Не сметь!

«Ну я же из хороших побуж…»

Заткнись шиза вредная! Выселю на хрен!!!

Ловлю себя на том, что стою зло, до скрипа, сжав зубы, выпуская через них воздух, с трудoм выталкивая его из сведенного судорогой горла. Приехали, блин.

От хорошего настроения не осталось и следа. В груди бушует пoжар. Так и хочется выплеснуть злость и бессилие на кого-нибудь.

«Шиза,ты ДУРА!»

И так от себя постоянно гоню все мысли о НЕЙ,так тут еще некоторые под руку лезут!

Хотя я знаю, куда девать эту злость!

Спускаюсь со ступеней крыльца и направляюсь к куче напиленных брёвен. Сейчас я в прямом смысле наломаю дров.

Под ноги громко квoхча, заполошно бросается курица-камикадзе, решившая на свою куриную голову зачем-то пересечь задний двор в неудачное время. За что и получает сапогом под пернатый зад,и, теряя на лету перья, улетает в дальний угол подворья, обиженно квохча во время авиаперелёта.

Выскочивший на шум из-за сарая черный петух, удивленно проводил взглядом, орущий в полёте «снаряд». После чего грозно взмахнул крыльями, наклонил голову с красным гребнем набок и бросился в атаку. На меня, естественно.