Павел Корнев - Межсезонье (сборник 13 в 1)

— Да брось ты ноутбук! — рявкнул он на Шумова. — Помогай!

Рукавом прикрывший лицо от секшего кожу колючими льдинками ветра, Алекс подскочил к Семену; опомнившийся химик сграбастал свой саквояж и побежал следом. Оставаться в переживавшем апокалипсис мире не хотел никто.

В уже начавшую дрожать и размываться в темное пятно дверь ликвидаторы заскочили в самый последний момент. По инерции пробежали еще несколько метров, остановились и тут же покатились по снегу, когда в спину толкнулась упругая ладонь неожиданно сгустившегося воздуха. Сорванное с петель дверное полотно пронеслось через половину зала и врезалось в стену, а на месте перехода в другое измерение вновь оказалась вернувшаяся на свое законное место подсобка. Какие-то ящики, старая мебель, ведра, швабры.

Обошлось?

Смахнувший с одного из столиков снег Петрович с кряхтеньем уложил на него Василенко и вновь начал копаться в недрах саквояжа, выискивая нужные препараты.

— Что с ним? — пошатываясь, поднялся с пола вымотанный марш-броском Семен.

— Жить будет, — пожал плечами занятый делом химик. — Наверное.

— Шутки у тебя… — Лымарь закинул на плечо «Сайгу». — Дурацкие.

— Какие есть, других не держим. — Виктор Петрович сделал колдуну еще один укол, сжал запястье, выискивая пульс, и достал мятую пачку папирос. — Алекс, забирай свою игрушку! Антон мобильник твой с собой приволок.

— Ага, сейчас, — без особой заинтересованности отозвался изучавший бар Шумов. Поживиться ничем не получалось — все бутылки были разбиты вдребезги.

— В холодильник загляни, — посоветовал внимательно оглядывавший общий зал Семен. Никого из дружинников видно не было; вампиры тоже, к счастью, куда-то запропастились. Ведущая в «Кишку» стеклянная дверь оказалась все так же полностью покрыта коркой льда, и после недолгих раздумий Лымарь решил к ней не приближаться. Во-первых, пальнуть с испуга могут; во-вторых, энергетический фон в «Западном полюсе» только-только начал в норму приходить. Так откроешь дверь и из-за перепада магических потенциалов на пару месяцев в больницу загремишь. Лучше подождать. Торопиться пока вроде некуда. Раз Петрович дымить начал — значит, с Антоном все нормально будет.

— Ты смотри! — обрадовался Алекс, когда понюхал содержимое вытащенной из холодильника пластиковой двухлитровки. — Выморжень!

— И без него холодно, — поежился Семен.

— Теплеет уже, — порывшись под барной стойкой, Шумов нашел несколько одноразовых стаканчиков и, не теряя времени, разлил по ним рубиновую жидкость. Залпом замахнул сто граммов обжегшего холодом напитка и ошарашенно замолчал. В желудок будто провалился кусок льда, вверх по позвоночнику, наоборот, метнулась огненная волна, шибанувшая прямиком в темечко, да так, что зашевелились волосы. — Ух, хороша, зараза!..

— Петрович, держи! — Лымарь передал стаканчик химику, вернулся к барной стойке и в один глоток влил в себя крепкую настойку. — Да-а…

— Мы молодцы? — Шумов достал пачку сигарет.

— А то! — глубокомысленно прищурился Семен и разлил по стаканчикам новую порцию выморженя. — Только знаешь, Алекс…

— Чего?

— Меня мучает один вопрос… — Лымарь поднес ко рту стакан, но пить не стал. — Куда все делись?

— Дружинники, что ли? — усмехнулся Шумов. — Удрали, поди…

— Нет, не дружинники, — покачал головой Семен. — Посетители. Столы накрыты, жратва по тарелкам разложена. А из кабака никто не выходил…

— Знаешь что? — Алекс облокотился о столешницу и ткнул своим пластиковым стаканчиком в стаканчик напарника. — Давай подумаем об этом завтра. Или послезавтра.

— Логично, — согласился Семен и выпил выморжень. — И вообще — не наша это головная боль. Уже не наша…

Самое сложное в работе сторожа — не свихнуться со скуки. Нет, конечно, не заснуть в ночь тоже дорого стоит, но тут уж ничего не поделать: подрядился на сутки через двое — терпи. Ты в свободное время не по кабакам шляйся, а дома отсыпайся. А на работе — ни-ни. Правда, если уж на то пошло, хватает разгильдяев, перед которыми эти проблемы не стоят вовсе.

Сторож? Ну и че? Да что тут вообще может случиться? Кому этот склад сдался? А с проверкой придут, так завсегда проснуться успею. Да и не уволят за первый раз-то. Ну а без сна сутки маяться — это ни в какие ворота не лезет. Не рабы, чай.

Костя так не мог. Нет, двадцатилетний парень не особо дорожил своим местом — да и кто в его возрасте задумывается о перспективах карьерного роста складского сторожа? — тем более что платили из рук вон плохо. И повышенным чувством ответственности он тоже не страдал. На самом деле ему давно уже все было по барабану.

Беспокоило другое: заберись на склад воры, наутро начнутся такие разборки, что мало не покажется. Вышибут с треском, замучаешься новое место подыскивать. А если крайним сделают? А что? Легко.

Кто наводчик? Сторож, кто ж еще!

Да и среди жулья отморозков хватает. Могут сначала бритвой по горлу, а потом товары со склада выносить начать.

Поэтому Костя на дежурстве не спал. Заливал кипятком на третий раз уже использованную заварку, пил до невозможности мутный чай и время от времени обходил подконтрольную территорию. Не спать он мог сутками. Ерунда.

Вот не свихнуться от скуки — это да. Эта проблема всегда вставала перед ним в полный рост. Сколько не играй сам с собой в карты — пусть даже и в «пьяницу» сразу за четверых, — один черт надолго такое занятие увлечь не может. А там и мысли разные в голову полезут. О жизни никчемной, сволочном начальстве, сменщиках-подонках и прочей неприглядной изнанке бытия обычного работяги. Ну а когда размышления незаметно переходят на тему финансов, вопрос «как прожить на остатки наличности до расчета?» попросту загоняет в депрессию. Вопрос же «на что жить, после того как отдашь долги?» и вовсе относится к разряду запретных.

Хоть бы просто поболтать — и то не с кем. До утра приходилось торчать одному. А еще холод. Холод донимал Костю даже больше скуки. Вот и сейчас — в пуховике, меховой шапке, ватных штанах и теплых ботинках, — парень зяб и то и дело прикладывал ладони к едва теплой буржуйке. А ведь в бендежке сторожей было еще более-менее тепло. Другое дело на неотапливаемом складе — там парень замерзал так, что зуб на зуб не попадал. На улице вообще становилось тошно, и большую часть свободного времени Костя старался проводить в «Кишке».

Ходики на стене кукукнули пять раз. Тяжело вздохнув, парень натянул варежки и с немалым сожалением отошел от буржуйки. Распахнул дверь, через черный ход вышел во двор и, морщась от неприятного ощущения, сотворил небольшой — всего в полкулака, — огненный шарик. Ладони моментально заныли от холода, но лучше уж так, чем бегать по морозу. Облетевший двор тусклый светлячок разогнал предутренний мрак. Не заметив ничего подозрительного, сторож вернул шарик обратно и поспешил укрыться от мороза в помещении.