Светлана Ушкова - Проклятый отбор

— Что вы делаете? — осипшим голосом спросила я, чувствуя, как от прикосновения по телу начинает распространяться знакомый жар возбуждения.

— Ты, — поправил меня король. — Когда никого рядом нет, обращайся ко мне на «ты».

Свободной рукой он снял с плененной ноги туфлю и скользнул мне под юбку. Мужские пальцы едва коснулись чувствительной кожи бедра и, ухватив резинку чулка, потянули его вниз. Я задохнулась от пронзивших тело электрических разрядов. Сердце подпрыгнуло и забилось где-то в горле. Я даже попыталась отобрать с перепугу свою ногу, но не преуспела.

— Потерпи, это для твоей же безопасности, — спокойно сказал Эдгар и ловко извлек из подаренной мне коробочки браслет.

Изящные цепочки из белого золота переплетались в ажурную паутинку шириной примерно в сантиметр, и каждое пересечение венчалось бриллиантом. Невероятная и безумно дорогая красота. Я даже забыла о неловкости, залюбовавшись украшением.

Эдгар тем временем ловко надел браслет мне на щиколотку и застегнул.

— Opus occultare, — властно произнес он, и холодный металл моментально нагрелся.

Миг, и украшение растворилось под наложенным заклинанием невидимости.

— Надеюсь, теперь я предусмотрел все. Пока на тебе браслет, защита будет считать тебя приближенной к королевской семье. Так что больше бояться тебе нечего.

— Спасибо, — прошептала я, не зная, куда деться от смущения. Голос, как и тело, отказывался мне повиноваться. Я даже пошевелиться не могла.

— Мари, пожалуйста, будь осторожней. Я понимаю, что в произошедшем есть и моя вина. Нельзя было оставлять тебя в таком состоянии одну. Извини. Подобное больше не повторится. И…

Громкий стук в дверь прервал речь короля. Я этому даже обрадовалась, ибо сердце уже настолько сжалось от боли, что могло отказать в любую секунду.

Я знала, что нельзя влюбляться в Эдгара, что поцелуй под воздействием охватившей нас эйфории ничего не значит. Но услышать в голосе мужчины сожаление о произошедшем оказалось до слез горько. И все это приходилось держать внутри себя, отчего душевные страдания только усиливались.

Тем временем Эдгар быстро вернул туфлю мне на ногу, расправил юбку и запихнул мой чулок в сумку. После чего величественно расправил плечи и разрешил посетителю войти. Моими спасителями оказались Аргран и его срочные бумаги, требующие подписи короля.

— Спокойной ночи, леди Мариэлла, — чинно попрощался со мной Эдгар и, не дожидаясь ответа, ушел.

Когда щелкнул замок, я позволила себе судорожно вздохнуть и… заплакать.

«Слезы — лишь проявление жалости к себе. А жалость ведет в бездну, ибо лишает человека способности сопротивляться обстоятельствам», — вспомнила я слова своей наставницы. И, пожалуй, впервые они не помогли успокоиться. Сейчас мне ничего не оставалось, как от всей души себя пожалеть, ибо изменить ситуацию я была не в силах.

Кое-как выбравшись из платья, я забралась под вожделенное одеяло. Засыпала на мокрой подушке, и, к счастью, мне ничего в эту ночь не приснилось.

— Что там? — выйдя в коридор, холодно спросил Эдгар и взял протянутую тайным советником папку с документами.

Возможно, Аргран и не заслуживал такого тона, но его появление было совершенно не вовремя.

— Это приказы на ментальные допросы прислуги и приближенных к невестам, — ровно пояснил советник.

— Жду в кабинете, — сказал король и активировал портал, в мгновение ока оказавшись в знакомых стенах.

К приходу советника Эдгар успел просмотреть список и вычеркнул несколько имен. Остальные бумаги заверил своей подписью и магической печатью.

— Сериона и его помощниц уже допрашивали, это раз. Слушать его вопли о недоверии по второму кругу я не хочу, это два, — пояснил свое решение король и вернул папку советнику. — Девушки связаны с ним договором, а он мне едва ли не клятву на крови уже предлагает. Для нашего гордого стилиста нет ничего важнее репутации.

— Как пожелаете, ваше величество, — не стал спорить Аргран, хотя по напряженно поджатым губам можно было легко догадаться, что с доводами он не согласен.

— Что-нибудь нашли на месте взрыва?

— Улик крайне мало. Лишь пара осколков от предположительно темного артефакта. Судя по всему, работает тот же проклятийник, а через кого он подкидывает свои творения, надеюсь, помогут выяснить допросы.

— Либо завтрашнее испытание на исключительную верность, — хмуро заключил Эдгар.

— Не доверяете своим невестам? — довольно улыбнулся Аргран. — А я думал, что прочно занял место главного параноика.

— Не издевайтесь, дядя, — устало поморщился Эдгар. — В последнее время мы столько предателей нашли, что остались единицы, кому я могу доверять.

— И одна из них Мариэлла. — Голос советника остался ровным, но в глазах проскользнуло недовольство данным фактом.

— Да, и она в том числе, — с нажимом произнес король. — Не понимаю, что тебе не нравится. Девушка принесла клятву на крови, ни секунды не сомневаясь в этом решении. Разве это плохо?

— Нет, для работы это очень хорошо. Но вы слишком приближаете к себе эту темную, — холодно сообщил очевидное Аргран.

— Ее зовут Мариэлла. И что значит «слишком»? — опасно прищурившись, переспросил Эдгар. — Разве это не часть нашего плана по привлечению к ней особого внимания?

— Несомненно. Но мне кажется, вы проявляете излишнее внимание и заботу к девушке, — куда более дипломатично и обтекаемо выразился Аргран. Сейчас было не самое подходящее время вызывать недовольство молодого короля и вступать с ним в бессмысленный спор из-за какой-то пешки.

— Мариэлла неглупа, Аргран. Возможно, сейчас она не сильно задумывается о своем будущем, но чем ближе окончание отбора, тем чаще ее будут посещать эти мысли. И боюсь, ничего хорошего для себя она не увидит. Как думаешь, как сильно понизится от этого ее трудоспособность?

— Она дала клятву, так что отказаться от обязанностей не сможет.

— И не станет, но желание и рвение исчезнет. И в итоге что-то просто не попадет в поле ее зрения, — парировал Эдгар. — Пока она чувствует, что важна, что за нее переживают, она будет отчаянно сражаться за наши цели.

Доверчивость рыжеволосой проклятийницы до сих пор обескураживала Эдгара. Несмотря на то что она жила под гнетом тихой ненависти остальных людей, стоило только проявить к ней дружелюбие, и из-под корки внешней отстраненности появлялся ребенок, который готов был радоваться даже самой малости. Это обезоруживало, и доводы разума отступали перед желанием окружить хрупкую девушку заботой.

— Согласен, но все же будьте осторожны. Женщины бывают куда коварнее и хитрее мужчин. И даже клятва крови перед ними бессильна. А Мариэлла по сути своей темная, ей это присуще куда больше, чем всем прочим.