Светлана Бланкина - Прощай, Нью-Йорк? [СИ]

— Ты не должна меня благодарить…

— Хватит болтать, просто поцелуй меня! — смеюсь я, перебив его, и Джек недолго думая подаётся вперёд.

Из-за того что случилось в нашей жизни, из-за того, через что нам обоим пришлось пройти, чтобы быть сейчас здесь, мы действительно можем ценить то, что сейчас имеем. Это не купишь ни за какие деньги мира, это невозможно заполучить по наследству или даже заработать, этого нельзя попросить у всевышнего, и, наверное, этого даже нельзя заслужить и это нельзя просто найти. Чтобы при каждом поцелуи чувствовать как всё внутри тебя наполняется счастьем и лёгкостью, чтобы при каждом прикосновении ощущать самое настоящее притяжение, чтобы при каждом взгляде понимать, что чтобы не случилось, вы вместе, что это уже навсегда, что ты не ошибся, что большего тебе и не нужно, необходимо непросто найти человека, с которым ты разделишь свой мир, необходимо за него бороться. Бороться и за этого человека и за мир, и за себя, и за вас обоих.

Это просто поцелуй, просто прикосновения, но я чувствую огромный ураган внутри, словно фейерверк и молнии заменили кровь в моих венах, но в тоже время всё вокруг словно стихло, словно вокруг ураган и молнии, а мы в тишине, покое и безопасности. И чтобы всё это чувствовать при простом лишь поцелуе, взгляде или прикосновении нужно бороться не только с обстоятельствами, нужно бороться друг за друга, а иногда даже друг с другом. И нужна разлука, нужно сравнение, чтобы понять, что это и есть твой мир, чтобы в этом убедиться, это как волна ударяется о скалы, это осознание, что другого тебе и не надо.

— Я люблю тебя, — говорит мне Джек, когда я обнимаю его за шею, и я целую его в плечо.

— И я тебя, — отстраняюсь от Джека я. — А теперь мне можно встать?

Джек лишь тяжело вздыхает, но всё же отпускает меня, и найдя взглядом рубашку своего мужа, которая валяется на полу, я накидываю её на себя, и кручусь вокруг пытаясь разыскать своё платье, пока Джек наблюдает за мной.

— Неплохой дом, оглядывается он. — Может, купить его? — Я в эту же секунду останавливаюсь, остановив внимательный взгляд на Джеке, стараясь не выдать себя улыбкой. Я знала, что он это скажет! — Да, — поджимая губы, кивает он, — куплю его и подарю тебе на… открытие твоего бутика.

Джек смотрит на меня с довольным видом победителя, ему всегда нравилось ставить меня в неловкое положение, он часто покупает для меня через чур дорогие вещи, хотя я всегда говорю, что этого не стоило делать. И вот сейчас Джек также зная, что я скажу ему, что у нас сейчас не та финансовая ситуация, когда мы просто не напрягаясь можем купить себе дом, всё равно говорит, что купит его.

Свадьба, мой показ, строительство отеля, который должен открыться уже совсем скоро, всё это пошатнуло наше финансовое положение, и Джек это прекрасно понимает, но ему нравится наблюдать за тем, как я отговариваю его, как злюсь и говорю ему «нет» а потом он всё равно делает по-своему. Но в этот раз я сделала ход конём.

— Ты опоздал, Фостер, — с довольной хитрой улыбкой говорю я, смотря на сменяющееся выражение лица своего мужа. Он не понимает.

— Не может быть, — нервно усмехается Джек после минуты молчания, а моя улыбка становится ещё шире. — Ты купила его? — недоверчиво прищуривается на меня он.

— Ага, — киваю я, и наконец найдя взглядом своё свадебное платье, и я поднимаю его с пола.

— Нет! — недоверчиво смеётся он.

— Документы на кухне, дорогой, — спокойно отвечаю я.

Джек не верит мне, поэтому наконец одевшись, он бежит на кухню и возвращается назад уже куда медленнее.

— Клэр, ты спятила! — держа в руках документы на дом, смотрит на меня Джек. — Ты же сама говорила, что из-за показа и свадьбы на ближайшее время нам стоит отказаться от дорогих покупок.

— Говорила, — киваю я. — Но вчера я вышла замуж за Джека Фостера и случайно переняла его привычку покупать дорогие вещи.

Джек всё ещё в ступоре смотрит на меня как на поехавшую, пока я аккуратно вешаю своё свадебное платье на вешалку и от одного только ощущения нежного атласа на моей коже, я вспоминаю моменты вчерашнего вечера. Мне всё ещё не верится, но мы и вправду вчера поженились.

— Ладно, — всё ещё нервно усмехается Джек. — И что нам теперь делать с этим домом?

— Ну, — повесив вешалку на дверь, подхожу к мужу я, — мы можем иногда выбираться сюда, — обнимаю его я. — Дом на Лонг-Айленд — дом твоей семьи, Джек, он великолепный, но он перешёл к тебе по наследству, а затем перейдёт и к Кристоферу, и я хотела… я хочу, чтобы этот дом был только для нас с тобой, только для нас двоих и ни для кого больше. Мы можем сбегать сюда от городской суеты, от детей, друзей или родителей на личном вертолёте! — тихо смеюсь я.

— Хорошая идея, — кивает Джек, и на порядок мне становится легче, я всё же боялась, что он будет против. — Мне нравится, здесь уютно и очень тихо. Здесь вообще хоть кто-нибудь ещё живёт?

— Не знаюсь, — смеюсь я.

— Ладно, — посмеивается он. — Давай уже что-нибудь съедим, иначе я за себя не отвечаю, — тянет меня за собой на кухню Джек.

— Ой, как страшно, мистер Фостер!

— Клэри, я не шучу! — грозится мне Джек, хватая меня за бедро и пытаясь сдерживать просящуюся на лицо улыбку, а наш дом наполняется моим звонким смехом.

Моё свадебное платье всё же оказалось целым, но каких трудов нам это стоило! Мы с Джеком провели весь день в доме и только под вечера вышли погулять и повстречав несколько прохожих и наших соседей, мы поняли, что здесь нас никто не знает, что в этом маленьком городе никому нет до нас дела. И всё сложилось так, как мы когда-то хотели, мы уехали туда, где никто не знает наших имён, нашего прошлого, наших ошибок, и нас самих. Мы словно начали нашу жизнь не с нового листа, а с новой книги, пусть даже эта книга длиною в одну главу. Но нам это определенно понравилось, мы гуляли по улице держась за руки, мы громко смеялись и не боялись, что нас кто-то услышат или увидит, что нас сфотографируют из-за угла или атакуют папарацци. Мы были без охраны, без тыкающих в нас пальцами прохожих и мы насладились этим днём сполна.

Я хотела вернуться в Нью-Йорк только из-за Жози и немного из-за работы, мне просто жизненно необходимо знать как идут продажи прошедшей коллекции, какую реакцию она вызвала. Меня мучило любопытство, и в тоже время я нервничала, я боялась, что коллекция могла вызвать лишь негативные комментарии. Но если бы не моя дочь и не моя работа, я была бы готова остаться в Вермонте хоть на всю жизнь, хотя зная себя… я не уверена, смогу ли я жить в столь тихом месте, где я не могу реализовываться, в месте без движения, в месте, где всегда лишь покой и умиротворение. Ведь я всю жизнь прожила в Нью-Йорке, в городе, который никогда не спит, не отдыхает и не утихает. И наверняка и Джек не смог бы жить в таком тихом месте. Чтобы бы мы там не говорили, но Нью-Йорк наш дом, со своими всезнающими прохожими, папарацци, шумом, движением, наш дом Верхний Ист-Сайд со своими интригами, скандалами, манипуляциями, завистью и вечными соревнованиями за работу, за город, за любовь, за счастье и даже за жизнь. И там наша семья, наши друзья, наша с Джеком история и вся наша жизнь.