Джоанна Мейер - Эхо Севера [litres]

Я знаю, что эта четвертая сила – Северный ветер. Точнее, то, что сохранилось от его магии – поток времени, смерти и одиночества. Поток историй – нескончаемый, как сам мир.

Три Ветра собирают этот поток магической энергии. Восточный и Южный ветры сматывают его на меч и копье, Западный ветер направляет в свою прялку.

Он сплетает, сплетает, сплетает эти магические нити, и вот уже покидает меня печаль, и боль отпускает тоже. Я снова могу нормально, глубоко дышать. Раньше я не могла этого сделать.

Я оказываюсь в холодной квадратной комнате. Острые лучи света режут глаза. В центре комнаты за письменным столом сидит мужчина и пишет в книге. Из-под его пера на бумагу льется сама жизнь, печаль и радость, льется волшебство.

Я приближаюсь к нему, и он поднимает голову.

Я узнаю этот пристальный взгляд темных глаз, это доброе смуглое лицо. Передо мной Иван – сказочник, который был когда-то Северным ветром. Иван улыбается мне, отрывает от книги перо и на недописанную страницу капают серебряные чернила.

– О чем ты хотела бы меня попросить, Эхо Алкаева? – спрашивает он.

Свет становится еще резче. Он врывается из дверного проема на противоположной стороне комнаты, а возле двери на страже с суровым видом стоят Восточный и Южный ветры, сжимая в руках меч и копье.

Я притрагиваюсь к левой стороне лица. Кожа на нем гладкая, мягкая. Что же вдруг заставило меня заволноваться? Может быть, это сон, в котором привиделось, что левая сторона лица покрыта уродливыми шрамами?

– Отправь меня назад во времени, Северный ветер. Отправь, чтобы я получила еще один шанс. Отправь, чтобы могла спасти его.

– Моя милая, – улыбается Северный ветер. Он жестом подзывает меня и рисует на моей щеке метку серебряным пером. Прикосновение пера легкое, мягкое, приятное, словно нежный поцелуй.

– Это уже свершилось, – говорит Северный ветер.

Я поворачиваю голову и вижу рядом одного из братьев. Это Западный ветер с широко расправленными за спиной крыльями.

– Пойдем, Эхо, – приглашает меня Западный ветер. – Пора в дорогу. Лететь нам очень и очень далеко.

Он помогает забраться на его спину. Я обнимаю Западного ветра за шею и крепко опираюсь ногами под основанием его крыльев.

Затем он несет меня к двери, которую широко открывают его братья, Восточный и Южный ветры.

А вокруг…

Я не знаю.

Звездный свет.

Пустота.

Я лечу в темноте на спине Западного ветра, пронзая потоки времени. Мы летим все дальше и дальше. Я чувствую, как раскручиваются нити моей жизни. Они распадаются на куски, чтобы очутиться на волшебной прялке.

Я забываю, кто я, почему я здесь и куда мы держим путь.

Знаю я лишь то, что меня защищают крылья Западного ветра, а значит, я в безопасности. И все будет хорошо.

Я теряюсь, растворяюсь в звездном море.

Я лечу, лечу…

Я исчезла не совсем. Все еще ощущаю удары сердца. Оно повторяет мне: «Не отпускай, не отпускай».

Мы летим навстречу невероятно яркому свету. Я слепну от него.

Ничего не видя вокруг, начинаю падать по спирали вниз, вниз, вниз.

Я падаю, но мне не страшно.

«Не отпускай, – твердит сердце. – Не отпускай».

Темнота. Свет. Воздух. Я чувствую себя беспомощной и очень маленькой. Кто-то плачет. Неужели это я сама плачу? Меня начинают укачивать теплые добрые руки.

Я сплю и сплю.

Папа поет мне песенку. Мне нравится слушать звук его голоса. Я тяну крошечные ручки вверх и дергаю его за кончик бороды.

Я расту. Я уже достаточно взрослая, чтобы услышать историю своего трагического появления на свет. Достаточно взрослая, чтобы задумываться о том, каково это – иметь маму. Достаточно взрослая, чтобы знать, что мой отец – самый добрый человек на свете.

И я помню, помню о том, чего не могла, не должна была помнить.

Я прожила свою жизнь дважды.

И дважды потерпела неудачу.

Я чувствую где-то там, извне, пальцы Хэла на моих висках.

Я открываю глаза.

Хэл смотрит на меня, обхватив мою голову руками. По его щекам текут слезы и капают мне на лицо. В мое тело возвращается боль, но не такая острая, как раньше. Притупленная. Я делаю судорожный вдох. Еще один. Еще.

– Я подвела тебя, – говорю я Хэлу. – Я подвела тебя дважды. Они послали меня обратно, Хэл, слышишь? Ветер отправил меня попытать счастья еще раз, но я вновь потерпела неудачу.

– Нет, это не так, – отвечает Хэл и потирает большим пальцем мою изуродованную шрамом левую щеку.

– Но, Хэл, я же отпустила тебя.

– Неправда, – он отрицательно качает головой.

Я опускаю глаза и вижу, что моя левая рука все еще крепко обхватывает запястье Хэла.

Хэл прижимает меня к своей груди – осторожно, нежно. Так, словно не уверен, хочу ли я, чтобы он прикасался ко мне. Я дрожу так сильно, что вот-вот разорвусь на части. Я пытаюсь сосредоточить свое внимание на Хэле – слышу, как сильно бьется его сердце, чувствую дыхание на моей щеке. Холодные пальцы Хэла переплетены с моими. Я не понимаю, что он сделал, не понимаю, что сделала я сама. Не знаю, как совместить два варианта прожитой мною жизни – они похожи на страницы, вырванные из двух похожих, но разных книг. Я знаю только то, что все происходило на самом деле.

Это было не во сне, а в реальности. При этом я не единственная, кто проигрывает одну и ту же историю во второй раз.

Я поднимаю голову и вижу нависшую над нами Королеву волков. Она кипит от гнева, но внешне выглядит холодной, словно звездный свет, словно лед.

– Если бы девочка помнила обо всем, что ты дважды заставил ее пережить, она ни за что не вернулась бы за тобой. С твоей стороны, Хэлвард, было очень умно ничего ей не рассказывать, – презрительно замечает она.

Я ненавижу Королеву. Ненавижу за то, что она по-прежнему старается заставить меня сомневаться в Хэле, побудить отказаться от него, выпустить из рук. Ничего не выйдет. Я еще сильнее сжимаю руку Хэла своей рукой.

– Ты ошибаешься, – отвечает Хэл. Его глаза горят ненавистью, лицо раскраснелось. На нем уже почти не видна отметина от горячего масла, она почти уже зажила.

Интересно, как долго мы с ним здесь, на этой поляне, держимся друг за друга? Возникло ощущение, что ветер начинает меняться. Он крепчает, продувает насквозь вершины стеной стоящих по краям лесной поляны деревьев. Кажется, я чувствую, как слабеют наложенные на Хэла чары. Они как дым уносятся с ветром из рук Королевы.

– Эхо все равно пришла бы спасти меня, – продолжает Хэл. – Она не способна поступить иначе. Она привыкла всю себя, без остатка, отдавать окружающим людям. И она делает это, делает, делает, потому что ее сердце полно сострадания и силы, добра, знания и истины. Однажды она уже проделала весь этот путь, чтобы противостоять тебе, вырвать меня из твоих рук, разрушить чары. Она повторит подвиг и во второй раз, хотя я нисколько того не заслуживал тогда и не заслуживаю сейчас. Неугасимый огонь пылает в ее сердце, вот почему она до сих пор держит меня, – голос его срывается. Хэл смотрит на меня, и из глаз катятся слезы. – А я боялся. Я так боялся возвращаться к тебе, Эхо. Но вместе с тем очень обрадовался, когда ты зажгла лампу, а я проснулся и увидел склонившееся надо мной лицо. Я радовался твоей свободе. Но тут же вспомнил… Да, вспомнил о том, что ты уже сделала однажды, и это было невыносимо. Невыносимо…