Алексей Тохтариц - Стеймекс - Правда во Лжи [СИ]

— А церквушки, каково отношение святых отцов?

Коротышка откинулся на спинку лавки, словно конь в лицо лягнул. Заикаясь проговорил.

— Последний раз о том, как их так называли сохранено в очень древних книгах, но ты так буднично выразился, будто еще вчера одному из них предложил сходить в таверну.

Я почесал затылок, надо как-то выкручиваться, кто знает, как тут к такому относятся.

— Возможно и сам читал или слышал от кого, память может частично прорезалась, я и сам не понял, что сказал.

Весь смех в глазах и на устах Трокварда смело. Напротив, сидел серьёзный парень с расчетливым выражением и безмерным любопытством на лице.

— Слухи, — он хмыкнул, — слухами мир пророс, будто есть еще места где остались святые отцы и святыми их не даром называют, — после недолгой паузы он продолжил, — Да уж, слухи, если только ты сам не из таких мест или упаси боже даже королевств, где святые отцы еще несут службу и отпускают грехи.

— Как бы, и я хотел знать правду, как же сильно, — опираясь на весь доступный мне артистизм я закачал головой, вздохнул и отвёл глаза.

— Слушай, Стеймекс, ты прости что я вот так в лоб. Но я человек открытый. Мне тут тяжело общаться со многими, если ты не против, моё общество не помешает тебе?

Я развел руками, подвоха не чую, конечно я не всё о нём знаю, но вражды не чувствую.

— Знаешь, мне тоже здесь, прямо с первых мгновений что-то поперёк горла встало, — вспомнил я подлую подножку на поле.

В тот же миг все словно по команде побросали ложки, тарелки, не доеденную пищу. Около выхода образовалась толпа. Я не мог сообразить, словно в тайне от меня для всех прозвучал тревожный сигнал.

Я взглянул на Трокварда.

— Не переживай, так каждый день. Ведь многие из нас попадают в армию первого маршала Кримгана Велесского и нас заранее учат не наедаться всласть, и при любой внезапной атаке надо быть начеку, — ответил он на мой немой вопрос.

Герцог оказывается еще и первый маршал.

— Пошли, сейчас вечерняя тренировка. Битвы и сражения не всегда происходят при свете солнца.

Внутри меня зародился рык недовольства. Только я расслабился. Как снова работать и пахать? Но куда как говорят здесь, чнар его дери я вообще иду и к чему приду?

Так прошло не мало дней, скорее я сбился со счета. Недели три или четыре. С Троквардом мы мало говорили о нашем прошлом. Но в копилку знаний я подкинул много интересного об этом мире. Так же я узнал, что мой новообретённый знакомый великолепный лучник. Имя того парня что подставил мне подножку, Сакнар, я его прозвал неудачником. Настанет мой час расплаты, и тогда ему очень не повезёт. Такая я вот мстительная сволочь. Больше между нами подобных контактов не было. Но взгляды полные неприязни по неизвестной причине остались.

Герцог появлялся редко, зачастую даже не наведывался к воинам, как и ко мне, от чего мне прямо на душе отлегло. Хватало и того что гоняют два раза в день. По первой я не мог уснуть. Неземной, терзающий нервы и душу храп не давал и глаз сомкнуть. Но человек ко всему привыкает. Вот я и привык.

За окном медленно и уверенно гасло солнце, растворяясь в сгущающемся мраке. Я словно барин возлежал на койке после трудового дня. Разные мысли посещали голову. Как по мне уже начиналась пятая неделя, а я до сих пор как вкопанный на месте и не знаю не то с чего начать, а вообще за что взяться. А отчаянье с каждым новым днём всаживало клыки как копья, всё глубже и глубже.

— Здравствуй, человек, — неживой, серый голос заполнил сознание.

Я как вытаращил глаза в потолок, так и остался в таком положении. Голос я помнил, слишком хорошо.

Не успел я подумать…

— Ты пробыл в этом мире полтора земных года. Пока само мироздание тебя не приняло, и ты не обрёл плоть. Мы решили, что ты перестал существовать. Но ты не перестал.

Храп волнами докатывался со всех сторон, кто-то как кору дуба шумно чесал бороду или спину. Но ни что не могло заглушить пронизывающий душу голос.

— Нам неизвестна причина столь долгого перехода, и мы уже успели отправить еще двух после тебя. Но они прекратили существование еще в первой стадии.

Я молчал, такой сюрприз как бревном по голове вышиб все мысли. Но отчаянно хотелось что-то спросить.

— Как продвигается выполнение назначенной нами цели? — без эмоциональный баритон ворвался в мозг.

Меня скрутило, тело свело судорогой, я что есть мочи не заорал в слух на весь барак, от переполнявшей жалости к себе, от всех пережитых оскорблений, от всей это безмозглой ситуации, какое может быть продвижение в такой трясине?

Сдержав порывы, я мысленно ответил, вкладывая в слова всю ненависть и боль.

— Какое может быть продвижение, я один, а здесь целая бесконечность, я знаю крохи, как и меня никто не знает. Я нахожусь в самой заднице всех слоёв общества этого проклятого мира, и чтобы что-то изменить этого никак не хватит!

Настала долгая пауза, я снова окунулся в привычный мне мир. Из окна бил стойкий неземной свет просвечивающий из-за облаков. Звезды как обычно плясали по тёмной глади неба, как светлячки кружились около друг друга. Некоторые словно стесняясь проваливались в пучину облаков и через мгновения вырывались из сладкого плена возвращаясь в общий танец.

Мир вздрогнул от громоподобного голоса внутри.

— Человек, этот мир нам недоступен, но будь твой переход мгновенным, ты бы получил нужную информацию для выполнения поставленной нами цели.

Хоть и голос остался тем же, но в нём что-то поменялось. Со мной явно общалась другая особь. Что ж, я сразу сообразил, что ответить.

— Какие вообще могут быть цели, по вашим словам, этот мир бесконечен! В нашем мирке чтобы стать кем-то или чем-то нужны годы, десятки, а то и пол сотни лет, стараний, попыток, труда и прочей грязи, кому что ближе! — я словно набрал воздуха в грудь, хоть и общение шло на уровне обмена мыслей, я мгновенно продолжил, — Мне не хватит всех отпущенных лет чтобы хоть как-то повлиять на этот мир. Даже хотя бы на его маленький клочок.

Свет из окна померк, я превратился в саму тишину, будто и сердце заставил стучать как можно тише. Мимо потирая глаза и разевая пасть во всю ширь плёлся почти на ощупь высокий мужчина. Видимо приспичило посреди ночи. От сердца отлегло. Я выдохнул так что мне показалось будто бедолага покачнулся, пробурчав что-то нечленораздельное он вышел из барака.

Разум снова протаранил успевший надоесть голос.

— Человек, наша информация об этом мире собиралась самыми разумными и высокоразвитыми расами всей вселенной. Мир, в котором ты прибываешь поистине бесконечен и не имеет границ. Но люди, одна из многих рас в течении долгих по вашим меркам годам стягивалась в одну точку. Причины такого поведения нам неизвестны, но тебе не нужна вся бесконечность.