Владимир Атомный - Бастион. Поступление [СИ]

— Хорошо. Смотрю у тебя выходит быть старостой. Может в совет хочешь? — с великолепной улыбкой вопрошает Вероника.

— О, нет! — внутренне отшатнулся я от такой идеи. — Тут бы раскидать дела с классом, но спасибо за доверие.

— Понимаю. Впрочем, можно после Дня Основания это устроить, — улыбаясь сообщила она.

Смотрю на председателя с восхищением и очень большой благодарностью — эта красивая, статная и божественно обаятельная девушка, уже одарила стольким, что душа каждый день купается в океане радости и счастья. Сама возможность созерцать прекрасный облик Вероники — богатство, а недавно вообще случилось чудо и теперь на телефоне бесценные фото, но, главное, в голове живёт образ в халатике, с ушками и хвостиком, со звёздами и ночным ветерком. Я и сейчас не могу наглядеться, то в фиалковый огонь глаз окунусь, то светодиодики сапфиров в ушах привлекут, а там и фарфор шеи, как шедевр изящества. Красота Вероники гармонирует с классикой кабинета, но выделяется молодым огнём и нежностью бутона розы. И даже аромат кофе лишь украшает, своеобразно оттеняя блеск женственной натуры.

Наконец, собираю слова в кучу:

— Наверное, если уж и вступать, то в следующем году. Это разумно, ибо опыта наберусь. Ответственность, всё-таки. Ну и в целом понятней будет.

— Хорошо Матус, я буду ждать, — отзвучали обычные слова, но полные великой подспудной страсти.

В такие моменты ощущаю себя героем обороны, ибо пробуждённый внутри огонь бросается львом на хрупкую стенку самообладания. Глаза Вероники будто надеются, что она рухнет и мозг впопыхах находит тему для разговора:

— Помнишь, ты говорила, что расскажешь о семейных проблемах, — кивает и я дальше, — может сейчас?

— Это важно для тебя?

— Конечно, даже очень! — яро трясу головой я.

— Даже и не знаю… — на личико пала тень заботы. — Просто и сделать-то ничего не сделаешь.

— Вероника, расскажи, — вымолвил я со всем возможным участием. — Держать в себе такое нельзя, а когда выговоришься — уже легче. Ну и потом, если что, сможешь позвонить — без лишних пояснений получить поддержку.

— Хорошо, — Вероника в задумчивости сдвинула брови. — Мой отец, глава семейства Исинн, весьма влиятельный человек в Империи. Конечно, он любит меня, но есть обстоятельства, что вынуждают поступать жестко. Мы часто спорим и, хотя понимаю, что к чему, соглашаться я не буду. Папа же думает, что я не знаю всей ситуации и просто вынуждает поступать "правильно".

Лицо Вероники затвердело под гнётом чувств, что вписывается в стиль кабинета ещё лучше. Я и восхищён, и терзаем душевной мукой сочувствия.

— Быстро удалось узнать всё о самых значимых лицах Симфонии, как на светлой стороне, так и противников, — вещает девушка дальше. — Тот же Сайфулла, отец нашего Сергея — мерзавец, наживавшийся на Бастионе. Это мне удалось вскрыть его деятельность, а потом анонимно сообщить в Администрацию.

— Постой! Он за решёткой благодаря тебе?! — удивление готово рваться наружу.

— Да, — делает глоток, — только не в камере, а на общественных работах. Двадцать лет ещё будет.

— Нифига себе! — выдал я, пребывая в диком удивлении. — Ну ты даёшь, а почему анонимно?!

— Если бы все узнали, то, во-первых, отец бы психовать стал, во-вторых, враги начали бы открытое противостояние. Пока никто даже близко не понял, как удалось раскрыть Литяна.

Я ложу в рот кусочек печенья, а потом глоток кофе. Вероника посмотрела с туманным взором и продолжает, под блеск сапфиров в ушах:

— Есть ещё пара ключевых моментов, но об этом потом — не могу пока рассказать. В общем, папа любит и беспокоится, но под властью обстоятельств. Я тоже его люблю и тоже веду тайную деятельность. Поговорить на чистоту не выйдет — отправит куда-нибудь в глушь, где и электричества нет… Так и живём.

— Да-а, — протянул я ошеломлённо, — ситуация тяжелая, но поверь, раз уж любите друг друга — всё наладится. Я помогу, чем смогу.

— Спасибо, Матус. Ты первый, кто слышит это и действительно, на душе полегчало. Я твоя должница.

— Ой, нет-нет, — махаю руками, — никаких долгов.

Вместе смеёмся, а кофе незаметно исчезает в чашках, и Вероника наливает ещё. Печенье тоже быстро теряет в количестве, но в запасах оказывается ещё и ещё. Я начал рассказ о жизни в деревне, щедро приправляя образ Тохи нежностью и светом, там живут бабушки и дедушки, один прадед и аж две прабабки. Девушка слушает с большим интересом и распахнутыми глазами, фиалк уже не обжигает, а горит спокойным и прохладным огнём.

Пошла вибрация от телефона — звонят с класса:

— Матус, мы всё на сегодня. Зайдёшь, глянешь?

— Ага, чуть позже, удачного пути и спасибо. Завтра увидимся, — ответил я и перевёл взгляд на председателя. — Хочешь пойти посмотреть, что уже сделано?

Вероника, сверкнув огоньком в глазах, закивала. День склоняется к вечеру и учеба закончена, где-то ещё группки учеников продолжают подготовку или сидят в клубных комнатах, но Веронике можно уходить. Закрыв кабинет, неспешно движемся к аудитории, теплый жёлтый свет струится сквозь окна, через открытые створки забегают струйки ветра и несутся по коридору, девушка снимает резинку-сеточку с волос и волны прекрасных темно-русых волос низпростёрлись до пояса, и я чуть в правую руку левой не вцепился, ибо потянулась к прекрасному атласу. Последним штрихом мастера стал трепет локонов на гуляющем сквозняке. Я боготворю отца и мать Вероники за великий дар этому миру, что бы ни было, но я помогу вернуть лад в семью Исинн.

Мы подошли к аудитории и на полу уже видны признаки строительной деятельность — мелкий сор и пыль, хотя ребята и прошлись веничком, такое теперь до конца. Нос удивлённо отметил новый запах вырвавшийся из открытой двери, слышится целый букет: строительные материалы, пыль и такой особенный, от электроинструмента.

Вероника с большим удивление и сильным интересом оглядывается — привычной аудитории уже нет. По стенам и потолку появилась первичная профильная конструкция. В углу вскрыт пол — мы решили посмотреть какое основание. Стало чуть не по себе, вдруг председатель не одобрит масштаб.

— Как неожиданно, Матус, — потрясённо отзвучал её голос, отражаясь лёгким эхом в пустом помещении, — такой серьёзный подход. Удивительно даже!

Чуть выдохнул.

— Ну, мы что-то разошлись, надо признать.

— А я думаю — классно. Теперь ещё больше хочется увидеть результат, — залила она мёда в уши.

— Тогда будем очень стараться! — сказал я с жаром.

— А ребята не обижаются, что ты не помогаешь?

— Пытался — выгнали. Типа, моё дело руководить и организовывать, итак, говорят, много сделал, — посетовал я, вспоминая момент.

— Это хорошо, — согласилась она. — Что планируешь на вечер?