Владимир Атомный - Бастион. Поступление [СИ]

Я постарался поддержать весёлый разговор по пути, а самому неловко. Вероника, впрочем, встретила такой улыбкой, что все ледники бы враз растаяли и превратились в розовые облачка в виде сердец, так что у меня на душе полегчало, а грудь стала полной уверенности и могучей, уж и губы в улыбке растянул шире. И вот, после того, как каждый заказал желаемое, выступаю первым:

— Ребят, у нас довольно специфическая беседа. Прошу простить, что затрагиваем личное пространство, но касается она ваших отношений, — сделал я паузу, ибо рассказывала о них Риля только магистру.

— Матус прав, — вступила Вероника. — Есть момент, кажущийся мне неправильным, с чем я впоследствии обратилась к заместителю, — проговорила она и дарит ещё одну волшебную улыбку. — Может объявите уже о решении?

Видно, как смутились, мне аж стыдно стало, что вынуждаем вещать о таком, с иной стороны, уже не обойти тему.

— Хорошо, — взглянув на раскрасневшуюся Гаврилу, отвечает Журавль, — мы считаем верным уйти из клуба по причине возникших меж нами отношений.

Тишина повисла, а девушка опустила водянисто-серый взор в стол. Обычно во всём бледная, кроме характера, Риля пылает красным вплоть до ушей. Видимо, тут дело ещё и в отношениях с Вероникой, вроде бросает на перепутье.

— Мне в этом не понятно только одно, — начала говорить Вероника и я слышу раскаты грома в голосе, звучащем вообще-то спокойно, — почему решение, которое могла бы принять я, принято тобой, Журавль?.. Вы ведь не ставите вопрос, что клубная деятельность мешает развитию отношений. Наоборот, мол, нам бы не мешать Трисмегисту. А я не вижу…

Здесь Вероника сделала паузу, ибо доброй наружности женщина в чепчике, принесла наши напитки — по два кофе и чая. Так же корзинку с булочками и вазу конфет. Как только стало возможным, продолжает:

— Не вижу причин даже замечание делать. На данный момент, вы ничем себя не запятнали, а вот без таких нужных участников будет худо. Я могу сказать, что даже не знаю подходящие кандидатуры, — проговорила председатель, а затем слегка склонилась, ближе к ребятам. — Сказать проще — без вас никак.

Риля не стерпела и пустила слезы течь, стараясь тише всхлипывать. Журавль вид имеет крайне смущённый, при всей интеллигентной наружности. Сжимает и разжимает кулаки. Мне понятна ситуация, так что поступлю как более крепкий в плане оказываемого Вероникой впечатления.

— Тогда предлагаю такой вариант — вы остаётесь в клубе всем на радость. Нам наверняка предстоит много чего ещё совершить. Будет лучше держать ряды крепкими, а морды — широкими.

Простоватая шутка пришлась, мы давай смеяться, а Риля так вообще сквозь слёзы. Им словно шлюзы открыли, всё текут рекой, уж и персонал поглядывает, невольно выпуская улыбки.

— Это хорошо, — говорит, подводя итог Вероника, смахивая слезинку, — что разобрались. Спасибо вам за понимание и тебе, Матус, за помощь.

Расходились навеселе, я словно ядерный стержень проглотил, так внутри тепло. День начинает клониться к вечеру, а значит скоро отъезд и, судя по всему, даже монстр-вездеход Варга уже пригнали — это значит, что нужно теперь выкроить минуты на ещё один важный разговор. Хотя уже и не знаю, стоит ли? Вчера, когда Валентин выдавал одну реплику, удивительней другой, а председатель ещё и отвечала в тон — да, мотив был мощный. Но прошел день, щедро сдобренный впечатлениями и вчерашнее как-то подугасло.

Мы вернулись в номер заранее собрать вещи. Особенно мои — раскидал впопыхах, теперь взглянуть стыдно, хорошо комнаты отдельные. Вероника заказала кофе в номер, после дел, уже по проторенной дорожке, расположились в креслах. Вижу, как в глазах девушки блестит и яриться радость. С момента улаживания проблемы так и сверкают.

— Ты молодец! — взялся нахваливать я. — Всё правильно сказала и сделала. Я уже и не знал куда деваться, когда понял, что информацию о планируемом уходе, Риля только тебе сообщила. Хах, вот ведь!..

— Да ладно, без тебя бы не вышло, Матус. Спасибо, ребята мне очень дороги.

— Не за что, все же заместитель, — попытался скрыть смущение за глупым оправданием.

— О чём ты хотел поговорить вчера? Это ещё одна мысль, не дающая мне покоя, — хихикнула девушка.

— Хм-м… ну-у… — растерялся с ответом я. — Вчера было важно, а сейчас даже не знаю.

— Лучше скажи, мало ли что.

Я принял серьёзный вид. Нужно собрать в дурной башке мысли так, чтобы не мямлить перед Вероникой, образом моих высших душевных эманаций. Стараюсь вспомнить и сформировать цельную концепцию некого подспудного, подсознательного чувства. Начну с недавнего:

— Ну, возьмём Валентина — почему он выказал такую услужливость, стоило узнал о твоём роде? Похожий случай был, помнишь, ещё в том ресторане, куда мы поехали после, эм-м, когда я у тебя гостил?.. Или семья Сапы, когда мы были у них в первый раз…

— Золото Симфонии, — подсказала девушка, принимая вдруг необычный вид.

— Да, спасибо, хотя тогда ты сама выслушала от меня мнение, что такая обходительность допустима, — отметил я улыбнувшись. — Но больше с книгами запутался, авторы пишут так, словно сейчас мы в очередную экспедицию поедем и там жезл какой-нибудь найдём волшебный. Или того хуже, на демона наткнёмся!.. А ты спокойна, вроде самое обычное дело и я думаю, что владеешь какой-то информацией. Только мне не говоришь… Только не думай, что я осуждаю, просто это каким-то слоем внутри копиться — ничего явного, но всё же есть.

Я вдохнул-выдохнул и добавляю:

— Сюда можно много чего присовокупить, так если повспоминать…

Слова отзвучали как-то быстро и в страхе исчезли под тишиной. Вероника посмотрела прямо в глаза и не спеша отвела. С чувством пропасти под ногами, замечаю новое выражение на лице.

— Ты прав, Матус, хотя я бы могла сослаться на то, и это… По существу, ведь, за мной ничего компрометирующего нет, косвенные только указатели… — девушка словно сама себя уговаривает и успокаивает. — Но я уже устала скрывать, поэтому для начала прошу простить, что действительно утаивала кое-что.

— Я… То есть ты… Тьфу, блин! В общем никаких обид и осуждений нет и не будет, Вероника! — смог выразить я мечущийся тайфун внутри.

— Хорошо, спасибо, — произнесла она каким-то странно тихим голосом.

Красивым цветом бросается в глаза десерт — пара пирожных. Я пододвинул вместе с кружкой к девушке, ибо мучительно стало видеть результат своего разговора. Внутри уже разрастается борьба.

— Всё не случайно, Матус. И то, что я председатель, и что отец советник Императора. И библиотека, и наш дом, и весь этот почет перед нашим родом. Всему есть одно объяснение…

Подняла взгляд и я, с восторгом гибнущего под стихией, вижу полыхание фиалка, влекущую красоту дивного огня в глазах.