Алексей Келин - Семейные обязательства

Скорее из занудства, чем ради пользы дела, отец Георгий запросил копии записей о крещении Лунина и его дочери. Получить их было несложно – знать из Золотой книги старалась крестить детей в Гетенбергском Кафедральном соборе. Результат вышел интересным.

Крестной матерью Елизаветы Луниной оказалась сама императрица Изольда. Ничего необычного, в общем-то, мать Елизаветы была фрейлиной, императрица вполне могла сохранить с ней теплые отношения. Но крестным отцом значился Павел Николаевич Лунин!

Не может родной отец быть еще и крестным. Значит Елизавета – не дочь Павла? Жена изменила, родила ребенка, а императрица уговорила его принять дитя?

Всякое, конечно, бывает, но что-то тут не сходится. Обманутый муж крестит ребенка жены? Вряд ли. К тому же все свидетели хором говорили, что Лунин в дочке души не чаял с самого рождения, а это маловероятно, если она – результат измены.

Отец Георгий вернулся к записям о финансах Луниных. Единственный нетронутый счет – наследство Елизаветы от ее тетушки, тоже Елизаветы Луниной, умершей за пару недель до рождения племянницы.

«Точная копия покойной Лизы…» - вспомнил охранитель слова Воронцова.

У этих странностей было одно простое объяснение. Скрыть дату появления на свет младенца нетрудно, нужна всего лишь молчаливая кормилица. Так что если Елизавета дочь не Павла и Елены, а другой Елизаветы от неизвестного любовника, все сходится – и крещение, и любовь отца - дяди, и наследство, и фамильные черты. Павел не хотел порочить память о любимой сестре, умершей в родах, и не пожелал племяннице судьбы бастарда. Выдал дитя за родную дочь. Все логично.

Какое это имеет отношение к покушению на Воронцова? Никакого, скорее всего. Просто разминка для ума.

Интересно, кто же тогда настоящий отец Елизаветы и при чем тут императрица Изольда?

Размышления епископа прервал решительный стук в дверь.

После разрешения вошел отец Василий, викарий Провинциал-охранителя. Второе лицо в гетенбергском Официуме, заместитель и правая рука прежнего епископа. Если бы все шло своим чередом, он бы сейчас носил архиерейскую мантию, но Владыка решил вызвать отца Георгия, и все переиграли.

Новый Провинциал-охранитель сразу после назначения загрузил викария хозяйственной работой, а сам стал вникать в вопросы следствия. Что об этом думал несостоявшийся епископ – доподлинно неизвестно, но отец Георгий был уверен, что библейской кротостью там и не пахнет.

Отец Василий коротко поклонился, точно дозируя почтение и независимость. Подал начальнику пухлую папку с документами на подпись, дождался приглашения сесть и застыл статуей «идеальный подчиненный ожидает распоряжений».

Викарий был невысокого роста, крепкий и жилистый, быстрый, как ласка. Лет сорока с небольшим. Он сидел напротив нежданного начальника и смотрел прямо, открыто и спокойно. Отец Георгий подозревал, что так же спокойно, не дрогнув ни единым мускулом на лице, викарий проводит в последний путь гроб с его телом и приступит к исполнению новых обязанностей.

Жар-Птица надеялся, что произойдет это еще не скоро.

Впрочем, как знать…

Отец Георгий просмотрел документы. Наверху лежала смета расширения кошачьих вольеров. Строительство, еда (поди-ка прокорми такую ораву), жалованье служителям (кто-то должен кормить, гладить и убирать) и так далее. Еще несколько хозяйственных документов и…

«Представление о награждении орденом Огненной Звезды лейтенанта третьего рейтарского полка Юлии Орловой»

Отец Георгий поднял глаза на заместителя.

- Вас интересуют подробности? – подчеркнуто предупредительно спросил отец Василий.

- Да, - кивнул епископ, в который раз проигнорировав выпад в свой адрес. Хочется викарию норов показать – сколько угодно, лишь бы работал. Окоротить всегда успеется. Отец Георгий просто добавил:

– Высший орден Империи за борьбу с нечистью – это серьезно. Расскажите.

Епископ слегка лукавил - он читал отчеты. Заместитель, конечно же, прекрасно это знал. И знал, что начальник в курсе его знания... и так далее. Но субординация есть субординация.

- Все началось с браконьерства… - сообщил викарий.

Дубовая роща у деревушки Лукоморье на юге Гетенбергского округа росла с незапамятных времен. Грюнфельдский тракт шел западнее, и когда-то густонаселенная местность стала совершеннейшим захолустьем. Выращивать что-то на продажу там мешали расползающиеся топкие болота. Свой огород обиходить бы, какая уж торговля. Здесь промышляли засолкой грибов и капусты, но в последнее время и это дело захирело.

В самой деревушке после Войны принцев осталось полтора целых дома. Судя по записям фискального ведомства, там жило несколько особенно упертых крестьянских семейств. Земля принадлежала короне.

О тех краях ходили сказки. Впрочем, почти такие же байки, выросшие из былей времен Мстислава, можно было услышать во всех уголках империи. Да и деревень с таким названием в закоулках бывшего Тридевятого царства осталось немало.

Как уже говорилось, началось все с рощи. Кто-то небрежно срубил несколько десятков вековых дубов, остались корявые пеньки и гора щепок. Лесник и рад был бы списать убыль дерева на ураганы или бобров¸ а то и вообще не заметить безобразие, но на беду неподалеку случился урядник.

Он приехал разобраться с поджогом домика зловредной бабки-травницы. Старуха дошла до аж до уездного города и требовала привлечь по всей строгости своего собутыльника, спалившего хату.

Урядник приехал в захолустье, поглядел на угольки, описал со слов бабки утраченное имущество, а на обратном пути углядел нескольких мужиков с подводой подозрительно толстых дубовых бревен и велел показать разрешение на вырубку. Слово за слово…

Каким чудом уряднику удалось унести ноги, он и сам не знал. В седло прыгнул, говорит. А следом – то ли демоны крыльями хлопали, то ли еще какая жуть. И глаза горят. Вас бы туда, вы б тоже ни черта не запомнили.

Тут уже всполошились охранители. Допросили урядника, рвущегося вернуться с подкреплением «размотать ихию кодлу», и отправились посмотреть, у кого это глаза горят. На всякий случай попросили поддержки у местного гарнизона и получили взвод рейтаров под командованием дамы-лейтенанта Юлии Орловой.

Скорее всего, полковник попросту хотел хотя бы ненадолго избавиться от навязанной ему проблемы. Баба в форме это, конечно, очень в духе нового правления, но на практике – головная боль. Как обращаться с таким чудом-юдом – непонятно. То ли Марья Моревна, то ли Василиса Микулишна, то ли черт ее знает. Сказочные богатырши хотя бы не служили в регулярной армии.

На место отправились двое охранителей под охраной рейтаров. Обнаружили вырубки, пустую сторожку лесника и полное отсутствие поддержки со стороны местных жителей. Только бабка – погорелица, притулившаяся в заброшенной хате на окраине деревни Лукоморье, указала на заимку в лесу.