Алексей Келин - Семейные обязательства

И – вот оно, самое ужасное! – незаслуженно повезло.

***

Внизу, на дорожке от ворот, послышались шаги.

В синих сумерках, сгустившихся в саду, были видны две фигуры. Пьер и кто-то невысокий, в шляпе с пером. Это точно был не дядя Густав, тот повыше ростом… Сама не зная, почему, Элиза спряталась за колонну, в гущу разросшихся листьев плюща.

Сквозь шелест деревьев от вечернего ветерка она с трудом различала слова. Да что там – они были слишком далеко, чтобы услышать хоть что-нибудь. Но Элиза все равно замерла, затаив дыхание, стараясь не пропустить ни звука, произнесенного смутно знакомым голосом:

- Поздравляю со свадьбой. Извини, заходить не стану – это неуместно. Зато я привез тебе роскошный подарок.

- Спасибо. Признаться, я удивлен. – Это уже Пьер, в голосе слышны нотки недоумения.

- А я-то как удивился… - хмыкнул гость. - Будь ты нервной барышней, предложил бы тебе присесть. Но ты выдержишь, - неведомый визитер чуть помедлил и отчетливо произнес: - Ты угадал во всем, как в воду глядел. Это была действительно блестящая грязная интрига ради короны Эзельгарра. Джакомо Трескотти счастлив, как мартовский котяра – Кроска сильно потеснили с торговых путей. Барон Кордор в дерьме, Кошицкий герцог прохлопал ушами, Гнездовский князь с умным видом стоит в сторонке, зато Альград весь в белом. А Виктор фон Берген, дурной чистоплюй, строчит протоколы в гнездовской Страже. Шлет всех в разные места и делает вид, что никакой он не императорский кузен. Нашим проще, честно-то говоря.

/об этой истории см. роман «Этикет следствия»/

- Подробнее! – взмолился Пьер.

Элиза с трудом сдержала удивленный вскрик. Пьер что, способен на эмоции?! Так бывает?

- Успеется, - усмехнулся гость. - Парень, ты либо пророк, либо лучший аналитик из всех, кого я видел. А видел я вас немало.

Пьер нетерпеливо дернулся было что-то еще сказать, но осекся. Оба недолго помолчали.

Визитер повернулся боком к Элизе, на его плече сверкнул серебряный аксельбант. Одновременно, горячей волной, пришло воспоминание: «Примите мои соболезнования…»

И слишком легкая пустота в руке – там, где должен был быть пистолет.

У фонтана в парке с ее мужем разговаривал кавалергард Георг фон Раух. Убийца на службе династии. Меч Императоров…

Элиза вздрогнула, зажмурилась, пытаясь унять внезапную резь в глазах, и бесшумно перевела дыхание. Когда-нибудь она отомстит. Позже. Пусть блюдо окончательно остынет.

«За что мстить собираешься? - грустно спросила она сама себя. – За то, что он предотвратил убийство? Исполнял свой долг? Спас канцлера?»

Злость на элегантного господина чуть отступила, подернулась серой пылью, как остывающие угли. Они готовы разгореться в любой момент, если будет хоть одна сухая веточка. Но пока нового топлива нет – понемногу тускнеют.

- Спасибо, - чуть поклонился фон Рауху Пьер, - это действительно самый роскошный подарок из всех возможных.

- Кстати, о пророках, - резко сменив тон на интонации светского пустослова, сказал фон Раух, - может быть, все намного проще и ты действительно в воду глядел? Налил нужной водички, - кавалергард кивнул на фонтан, - в нужную плошечку из вашего знаменитого костяного фарфора? Такого, в который вместо костной пыли со скотобойни добавляют совсем другую, из человеческих костей?

Повисло тяжелое молчание.

- Мне нужен ответ, - жестко потребовал кавалергард.

Воздух, наполненный ароматом яблок, как будто замер. Утих ветерок, замолчала пичуга в ветвях, даже фонтан, кажется, стал журчать немного тише.

- Нет, - четко ответил Пьер. – Я не пророк. Никаких, как вы выразились, «плошечек» у меня нет. Я аналитик.

Элиза только сейчас заметила у ног Пьера огромного черного кота. Зверь обошел вокруг ее мужа, вернулся к фон Рауху и потерся головой о его сапог.

- Верю, - кивнул кавалергард, потрепав кота за ухом. – За проверку не извиняюсь, сам все понимаешь.

- Да уж, - мрачно отозвался Пьер. – Понимаю.

- Но в этом ведре счастья есть для тебя и ложка дегтя, - развел руками гость, снова возвращаясь к беспечному тону. - Медовый месяц отменяется. Ты переходишь в моё непосредственное подчинение и должен прибыть в Гетенберг через неделю.

- Готов приступить завтра.

Фон Раух хохотнул:

- Нет уж. Проведи время с молодой женой, все не настолько горит. И еще, - он добавил в голос нотку официальности, - господин Румянцев, как вы знаете, обычно жениху это говорят отец или брат невесты. Но у Луниных нет такой возможности. Так что это буду я.

- Это потому, что именно вы Павла Лунина зарубили при попытке покушения? – в голосе Пьера послышалась странная ирония. – Точнее, не стали опровергать слух, что зарубили. Кровь веером по стенам и потолку, как не поверить в мгновенную смерть преступника…

- Какой умный мальчик, - покачал головой гость. – Но не отвлекайся. Юноша, если ты обидишь свою жену, я лично оторву тебе голову. Считай, что я ее опекун.

- Так я женился на тайной подопечной кавалергарда? Или брать выше – Императора? Вы в форме и при исполнении, можете говорить и от его имени, – ирония в голосе Пьера стала явной. - Так кого именно мне не нужно сердить?

- А есть разница? - оборвал дискуссию фон Раух.

Пьер в упор посмотрел на него и сказал очень четко, не оставляя ни тени многоточий или недоговоренности:

- Я очень ценю свою голову, господин фон Раух. И буду счастлив с вами работать. Но наша с Елизаветой Павловной семейная жизнь никого не касается. Ни вас, ни Императора.

Фон Раух с сарказмом хмыкнул и изобразил пару хлопков в ладоши. Молодец, мол, умный мальчик.

- Да, кстати, - продолжил кавалергард. – Вот тебе еще задачка. Скажи-ка мне, зачем Лунин кинулся на канцлера. Ни в каких тайных обществах убийца-неудачник не состоял, никто ему магией голову не дурил, а выгодно его дурацкое покушение было одному-единственному человеку… Догадаешься, кому?

- Нет, - покачал головой Пьер.

- Тебе, - веско сообщил фон Раух.

Пьер охнул. Элиза на балконе до боли закусила костяшки пальцев, чтобы не вскрикнуть.

Повисло молчание. Элиза ждала, что Пьер начнет оправдываться, но вместо этого он грустно спросил:

- Вам точно нужен идиот на службе?

- Поясни, - потребовал кавалергард.

- Я – идиот. Не догадался сразу… А Павел Николаевич, похоже, гений, – Пьер досадливо поморщился. – Он был разорен, так? Долги многократно превышали все, что у него осталось. Еще чуть-чуть, и пришлось бы отдать и приданое Елизаветы… А после свадьбы его обязательства перешли бы на меня, как на ближайшего родственника. Гражданская казнь отменила долги, точнее, перевесила на казну. Он их стер – вместе с собой. Нашел роскошную дыру в имперских законах и пожертвовал жизнью и честью ради дочери.

- Молодец, - хмыкнул кавалергард. – Похоже, я не прогадал с твоим назначением. Лунин сказал то же самое.