Бронислава Вонсович - В паутине чужих заклинаний [≈ Список]

— А он? Он влюблен?

— Мне кажется, нет, — ответила инора. — Не поверите. Не так давно мы встречались, и он спросил: «Дорогая, ты еще не раскаялась в выборе? Все еще можно изменить…»

— Он же женат?

— Сказал, что разведется ради меня. — Она больше не плакала. Рассказ о столько лет влюбленном иноре ее успокоил. — Детей у них нет.

Я недоверчиво на нее посмотрела. Мне казалось, уж в ее-то возрасте страсти должны давно утихнуть. Я не исключала, что со стороны давнего поклонника была лишь мания добиться своего, а при получении согласия он сразу пошел бы на попятную. Инора комкала носовой платок и на меня не смотрела. Платок уже не комкать — выжимать надо было, но лучше взять другой. Правда, сейчас моя собеседница не плакала…

— Думаете, разведется? — недоверчиво спросила я.

— Да. Мне кажется, да, — уточнила она. — Но я за него ни за что не выйду. Меня он пугает с нашей первой встречи, даже не знаю почему. Да и эту девочку, его жену, мне жаль. Фридрих с ней так жестоко поступил.

— Вы говорили, его звали Франц, — напомнила я, уверенная, что собеседница заговаривается.

— Нет, Франц — это Кремер, а Фридрих — мой старший сын. Она к нам ездила, все хотела его вернуть…

«Кремер» прозвучало для меня неожиданно, как громовой удар с ясного неба. Казалось бы, ничего не предвещало, что этот инор возникнет в разговоре. Кремер… Вот, значит, как… Ухаживал за матерью, а когда ничего не достиг, постарался напакостить детям. Но как?

— А этот ваш Франц, — небрежно спросила я, — он встречался с вашими детьми?

— Нет, что вы! — удивленно ответила инора. — Я бы этого никогда не допустила.

— Но они могли познакомиться помимо вашего желания.

— Младший работает в одном с ним департаменте, но, кажется, им даже общаться не приходится. А старший… Нет, откуда бы? Они и про эту давнюю историю не знают. Ни к чему им.

Я хотела спросить, а как же тогда Кремер познакомился с Магдаленой, но не успела. Дверь отворилась, в коридор вышел незнакомый инор, к которому сразу же бросилась инора Эггер — а что это была она, у меня даже сомнения не возникло.

— Что, Отто, что тебе сказали?

Инор покосился на меня и недовольно ответил:

— Пойдем, дорогая, я тебе все расскажу. Но не здесь же, не при посторонних.

Инора недоуменно на меня посмотрела. По-видимому, она сразу вспомнила наш недавний разговор, и ей стало неловко за излишнюю откровенность.

— Извините, инор, — обратилась я к ее мужу, — у инора Хартмана сейчас никого нет?

— Нет, — ответил он.

— Спасибо.

Я, чтобы не смущать бедную женщину и дальше, сразу вошла в кабинет и плотно прикрыла за собой дверь.

— Знаешь, что связывало Эггеров и Кремера? — с порога спросила я мужа.

— Знаю, — ответил он. — Кремер много лет назад ухаживал за инорой Эггер. А сейчас женат на невесте старшего сына. А что?

— А то, что он много лет назад предсказал ей, что все дети от этого брака будут иметь проблемы с Советом Магов. А перед тем как появились проблемы у Штефана, встречался с ней и говорил, что все можно изменить, если она разведется с мужем и выйдет за него. Это мне сейчас сама инора Эггер рассказала.

Дитрих присвистнул.

— А еще много лет назад инора Эггера, отца Штефана, обвиняли в использовании запрещенной магии, но ничего не доказали, — добавила я. — Думаю, само обвинение послужило причиной того, что книги были завещаны Вернер.

Дитрих сложил перед собой ладони, потер нос и сказал:

— А возможно, и причиной того, что Фридриху Эггеру заблокировали Дар, хотя могли отделаться другим, более мягким наказанием.

— Он ненормальный, этот Кремер, — убежденно сказала я. — Наверняка ситуации с Эггерами были подстроены им.

— Фридрих Эггер полностью признал вину.

— Возможно, он кого-то выгораживал? Магдалену?

— Почему тогда он ее прогнал?

Я пожала плечами.

— Возможно, посчитал, что с иноритой, практикующей запрещенную магию, не стоит связывать жизнь?

Это предположение мне и самой показалось глупым — не похожа была Магдалена Кремер на мага, практикующего запрещенную магию. Она вообще на практикующего мага не была похожа, да и на непрактикующего тоже. Возникало впечатление, что ее душа слабо держалась в теле, что она давно жила в своем собственном мире. Да и если бы у нее были подобные увлечения — при глубоком сканировании скрыть бы не удалось…

Сканировал меня Карл, быстро и почти безболезненно. Отчет по сканированию он писал много дольше, хотя все могло быть изложено в трех словах «ничего не найдено». Но в официальных бумагах положено лить воду, поэтому он писал и писал: «не найдено… не обнаружено… не выявлено… отсутствуют». Все это время я просидела в обнимку с мужем, который уверял, что без его поддержки я непременно сразу свалюсь. Я не возражала, в его объятиях мне было так легко и спокойно, как никогда ранее. Я была счастлива просто от того, что он рядом, и хотела, чтобы все вокруг тоже были счастливы. А Карл все строчил и строчил. Наконец он со вздохом облегчения поставил последнюю точку, размашисто расписался, пришлепнул лист собственной печатью и сказал:

— Все, Линда, вы чисты и невинны. Во всяком случае, перед нашим ведомством. Не надумали к нам на работу? С вашими результатами можно сразу давать максимальный доступ.

Он мне подмигнул. Я рассмеялась и ответила:

— Пока нет.

— Зря, — погрустнел он. — У нас людей не хватает даже на оперативные действия, а уж про лабораторию и говорить нечего. Абы кого брать нельзя — слишком серьезно то, чем мы занимаемся. Долго будете думать?

— Пока не решится тем или иным образом ситуация с Эггером, — твердо ответила я. — Вам ведь не нужны слухи, что вы отмазываете своих подчиненных.

— Мутное с ним дело, — поморщился Карл.

— Тоже думаешь, что после сканирования придется отпустить? — спросил Дитрих.

— Скорее, снимем обвинения по этому пункту. А вот насчет отпустить… Не уверен. Мне кажется, не зря он упирается — что-то непременно вылезет.

— Приворот?

— Приворот скорее всего придется замять, если Линда не напишет заявление. — Карл задумчиво на меня посмотрел, я отрицательно помотала головой. — Я был уверен, что дело в том, что он возил что-то из запрещенного иноре Кремер, но нет — ее сканирование ничего такого не показало. Хотя были там странности, конечно, но явно внешнего характера.

— Влияние инора Кремера? — предположила я.

— Не знаю. Раньше с таким не сталкивался, — ответил Карл. — К тому же очень слабые девиации. Менее опытный менталист скорее всего даже не заметил бы. А почему Кремера, а не кого другого? Только потому что муж?

Он с интересом на меня уставился, я посмотрела на Дитриха — если рассказывать, то ему. Быть может, то, что я узнала, — обычное совпадение, важность которого для следствия сильно преувеличена.