Бронислава Вонсович - В паутине чужих заклинаний [≈ Список]

— Уже в Сыске? Быстро вы.

— Не держать же ее здесь, — возразил тот. — И без этого пищи для писак хватает.

Он кивком указал на зевак, пара из которых торопливо строчили в блокнотиках свои впечатления, чтобы порадовать в ближайших газетных выпусках читателей. Дитрих потянул меня за собой, пока никто из них не сообразил, что интервью с потерпевшей много интереснее, чем взгляд стороннего наблюдателя. Или я не была потерпевшей? Я же никак не пострадала? Моя роль в этом деле была загадкой и для меня.

В отделение Дитрих шел быстро, предоставляя мне полное право гадать, кого увижу. Правда, никого из знакомых инор я не могла представить в роли хладнокровной убийцы, поэтому склонялась к мысли, что Дитрих ошибается и преступницу я не знаю.

В Сыске он уточнил у дежурного, куда отвели задержанную. Я думала — к Карлу, но нет, в обычную комнату для допросов. Но Карл там все равно был, а кроме него следователь и… Поначалу я решила, что это морок, обман, да и преступница сидела ко мне спиной. Но эту спину слишком часто я видела, она врезалась в мою память прочнее прочного.

— Инора Вернер? — пораженно выдохнула я.

Инора повернулась и окинула меня высокомерным взглядом.

— Такое удивление тебя не красит, Линда, — холодно сказала она. — Мне казалось, что ты более рассудительная девушка. Да еще и с Сыском связалась…

После этих слов она посчитала, что уделила мне достаточно внимания, и отвернулась. Я пораженно на нее смотрела. Жива, она жива… Но как же? Неужели она действительно замешана в таком отвратительном деле? Аккуратная, внимательная, знающая, казалось, буквально обо всем, она всегда заслуженно пользовалась моим уважением. И ее смерть я восприняла как личную трагедию. И вот она сидит как ни в чем не бывало и опять учит меня жизни.

— Вот мы вас и опознали, инора, — благодушно сказал Карл. — Будете дальше упираться? Или все же порадуете нас чистосердечным признанием?

При всем внешнем благодушии на нас он посмотрел недовольно и рукой сделал характерный выгоняющий жест. Явились мы не вовремя, хоть и установили личность преступницы. Дитрих вытащил меня из кабинета и аккуратно прикрыл за собой дверь. Я непонимающе на него уставилась:

— Но она же погибла? Дом взорвался. Не просто взорвался — от него ничего не осталось…

— А Вернер осталась. Вернер и ее книги. Думаю, из-за них все и началось.

Я потерла виски. Это было так странно, так непонятно.

— Почему ты сразу решил, что это она, когда увидел незнакомую инору?

— Я уже несколько дней искал в окружении Кремера подходящего для роли ведущего. Искал и не находил. А тут вдруг Отто Эггер обмолвился, что твоя Вернер хотела, чтобы он на ней женился, хотела собрать наследство в одну семью. Говорил он в сердцах. Мол, знал бы тогда, чем обернется его женитьба для будущих детей, лучше бы согласился. Казалось бы, инора Вернер вне подозрений — она пару месяцев как погибла. Но, — тут он сделал паузу и внимательно на меня посмотрел, — я сопоставил твои рассказы о наставнице, ее аккуратности и предусмотрительности с тем, что фактически смерть засвидетельствована не была — тела никто не видел. В Сыске рассматривался вариант несчастного случая, потом убийства, но никому и в голову не приходило, что все это могло быть имитацией.

— А тебе пришло… — задумчиво сказала я.

— Пришло, — подтвердил он.

За разговором мы пришли почему-то в кабинет Карла. Отсутствие хозяина Дитриха не смутило, главное, что был допуск. Дверь муж открыл уверенно и так же уверенно расположился в чужом помещении. Даже чашки извлек на стол и стал искать заварку.

— Карл скоро подойдет, — уверенно ответил муж на мой вопросительный взгляд. — Выяснит основное и больше не будет там торчать. Сильно испугалась?

— Не успела испугаться. Все так быстро завертелось и закончилось. Поначалу мне показалось, что он притворяется. По сути, я больше боялась, когда Кремер был жив, а осознала, что могла отравиться и сама, не сразу. А потом пришел ты.

Кремера мне не было жаль даже немного, мне казалось, что он получил, что заслужил. А вот инора Вернер… Как она могла связаться с таким типом? Да как она вообще могла кого-то убить? Она же входила в Совет Магов… Последнюю фразу я невольно проговорила вслух.

— Входила, — подтвердил Дитрих. — Возможно, они там и покрывали мелкие шалости друг друга, но вряд ли. Скорее всего просто не знали.

Заварку он наконец нашел, и вскоре на столе стояли три чашки с дымящимся содержимым — одна, видимо, для хозяина кабинета, который действительно вскоре пришел, посмотрел на наше самоуправство, хмыкнул и сказал:

— Линде бы чего покрепче. Она у тебя совсем белая, чаем тут не поможешь.

— Покрепче мы дома, — возразил Дитрих. — Не напиваться же у начальства в кабинете.

— Скажи уж, не нашли бутылку. — Карл жестом фокусника извлек пузатый сосуд из стола, придвинул мою кружку, выплеснул из нее почти весь чай и щедро наполнил совсем другим содержимым, остро пахнущим спиртом и травами. — Я ей пока не начальство, так что можно.

Я было запротестовала, да где там… Карла не переспоришь. Он всунул мне в руки чашку и сказал, что это лекарство, которое мне сейчас нужно, и что от такой маленькой дозы я не сопьюсь и не опьянею. Я сдалась и даже сделала маленький глоток, потом еще один и еще. И вот тут меня начало колотить так, что я не могла даже кружку удержать — весь ужас сегодняшнего дня, все потрясение от смерти Кремера и воскрешения Вернер выходило крупными толчками. Дитрих отобрал чашку и сграбастал меня в объятия.

— Все хорошо. Все закончилось, — успокаивающе зашептал он. — Теперь уже точно все.

— Идите-ка вы домой. Оба, — сказал Карл. — Толку от Дирка сегодня все равно не будет, а Линде не нужно быть одной.

— Я не уйду, пока не узнаю зачем. — Объятия Дитриха меня успокоили настолько, что я смогла говорить связно. — Кремер говорил о власти, которую дают знания, но инора Вернер, она никогда не выдвигала подобных идей.

— Вы были для нее неподходящим слушателем, — ответил Карл. — Да и умнее она была намного Кремера, он лишь исполнитель, она мозг.

— И все же я хочу знать, в чем дело. — Я прижалась к Дитриху и посмотрела на него. — Мне кажется, я имею на это право.

— Да в книгах наверняка, — ответил муж. — Да, Карл?

— Да. Инора Вернер тоже любит власть, которую дают знания. Когда она предложила Эггеру брак, была уверена, что тот с радостью ухватится за идею, позволяющую не дробить наследство. Но тот отказался и заявил, что ему такие знания неинтересны. Была ли влюбленность со стороны Вернер, не знаю, хотя она утверждала, что была, но вот оскорбленное самолюбие точно было. Кремер, с которым она училась вместе, случайно проговаривается про запрещенное заклинание, которое знает. Заклинание, которое при правильном использовании позволяет подставить Эггера. О чем Вернер ему и говорит почти открыто, намекая, что в этом случае Эггер не женится на девушке, в которую влюблен Кремер. Но Кремер делиться знанием отказывается и решается использовать заклинание сам. Сделал он все так косо, что Эггера обвинить не удалось, несмотря на показания Вернер, которая заявила, что родственник проявлял интерес к запрещенной магии. Но обвинения хватило, чтобы переписать завещание, по которому вся библиотека отошла к Вернер, правильной и законопослушной. Время идет, Эггер женится, Вернер выходит замуж, Кремер надоедает иноре Эггер, предсказывая неудачный брак. Неудачный брак оказался у Вернер, с мужем они расстаются через год, но официально так и не разведены, хотя себе она вернула девичью фамилию. Ее это не печалит — успешная магичка, она получает признание от коллег и входит в Совет Магов. Но за прекрасным фасадом скрывается и другое — постоянная запрещенная практика. Отдельный дом с оборудованным подвалом очень ей в этом помогает.