Бронислава Вонсович - В паутине чужих заклинаний [≈ Список]

— Понимаете, инор Хартман, — начал он сразу, как устроился на стуле — намного более крепком, чем мой, — все дело в том, что моя жена…

Он замолчал, так как затронул деликатную для себя тему, и с надеждой уставился на Хартмана, тот его не разочаровал и тут же подхватил нить разговора:

— Намного вас моложе, и вы хотите быть уверены, что она вам не изменяет.

— Моложе — да, — согласился посетитель. — Но я боюсь не того, что она мне изменяет. В этом я как раз уверен. Сами понимаете, молодая красивая женщина неужели будет хранить мне верность? Я даже не переживаю по этому поводу, тем более что она достаточно осторожна и не афиширует своих любовников. Но сейчас я боюсь, что она влезла во что-то противозаконное.

Дитрих оживился, я тоже. Очень было похоже, что наклевывается что-то намного более интересное, чем вывод на чистую воду банальной интрижки. Свои проблемы я старательно отодвинула на задний план. Будем замещать их чужими, раз уж решить не получается.

— Почему вы думаете, что что-то противозаконное? — заинтересованно спросил Дитрих. — Странное поведение жены может объясняться чем угодно.

— Я разве говорил про странное поведение? — парировал инор. — Хотя, конечно, оно изменилось. Но главное — странные запахи. Богиня дала мне очень тонкий нюх, знаете ли. Так вот от жены последнее время пахнет орочьими травами, которые шаманы используют для обращения к духам.

— Думаете, подсела на них? — деловито спросил Дитрих.

Нашему визитеру это предположение не понравилось, но он все же ответил:

— Думаю, что дело не в этом. Уж поверьте, Магдалена не похожа на лицо, зависимое от чего либо, разве что от денег. — Он несколько иронично усмехнулся. — Меня беспокоит, что эти травы используются при запрещенных у нас ритуалах…

— Запрещенная магия, — протянул Дитрих.

Нехорошо так протянул, с присвистом. Да, ввязываться в такое дело — не самая умная затея.

— Она самая, — кивнул его собеседник. — Что я хочу от вас — проверить это и сообщить мне результат. Чтобы я знал, насколько мои опасения обоснованны.

— Вы же понимаете, что если они подтвердятся, я обязан сообщить в Сыск? — Вопрос Дитриха даже не был вопросом.

— Понимаю, — ответил инор. — Но, возможно, роль жены не столь уж велика и про нее можно забыть?

— Вас не беспокоит, что она может быть замешана в таком деле? — удивился Дитрих.

— Все мы в юности делаем глупости. А я уже не столь молод, чтобы привыкать к новой супруге. Меня полностью устраивает эта. Мне кажется, все дело в ее новом любовнике. Исчезнет он — исчезнут и проблемы.

— Вы знаете, кто он?

— Знаю. Но прежде чем прозвучит хотя бы одно имя, я хотел бы заключить с вами договор.

— Одно имя уже прозвучало, — заметил Дитрих, но решил, что время для шуток неподходящее, и начал лихорадочно выдвигать ящики стола и перебирать их содержимое. — Боюсь, я еще не все перенес в этот офис. А, нет. Нашел.

Он вытащил стандартный магический бланк с тусклой, еще не активированной печатью и гордо водрузил его перед посетителем. Какое-то время они занимались договором, а я размышляла над странным отношением этого инора к собственной жене — как к чему-то неразумному, являющемуся частью обстановки. Можно, конечно, поменять кресло, но оно удобное и почти новое. Вот только пружину заменить. К разговору их я не прислушивалась, хотя тема там затрагивалась интересная, напрямую меня касающаяся, если я останусь здесь работать. Обсуждали они плату за услуги. Пришедший инор торговался, словно у него пытались отнять последнее, а это наверняка было не так — и вид у него был преуспевающий, и молодая жена наверняка вышла за толстый кошелек, да и не будут частных сыщиков нанимать люди с ограниченными доходами. Лучше уж сами проследят. Наш клиент был магом, правда, не из самых сильных, но уж заклинание морока было ему по силам…

— Итак, все формальности соблюдены, — важно сказал Дитрих. — Что вы можете добавить к сказанному, инор Кремер?

— Разве что имена назвать, — ответил наш теперь уже заказчик. — Мое у вас в договоре. Имя жены не так давно прозвучало. А имя ее нынешнего любовника — Штефан Эггер.

Я еле сдержала изумленный возглас. Штефан балуется с запрещенной магией? Но это же невозможно — разве его взяли бы тогда на работу в магистрат Гаэрры? Там же всех проверяют очень тщательно…

— Штефан Эггер, говорите. — Дитрих бросил на меня выразительный взгляд. — И работает он в магистрате, не так ли?

— Попадал в зону ваших интересов?

— Не попадал, — ответил Дитрих. — Но чувствуется, пока.

Услышанное было неожиданным и пугающим. Я механически записывала все, что продолжали говорить Дитрих и инор Кремер, но мыслями была далеко от их обсуждений мелких деталей, которые мне казались совсем несущественными. Владел ли Штефан ментальной магией? Я не знала, речь об этом у нас ни разу не заходила, мы вообще говорили о чем угодно, только не о магии. Я не могла припомнить ни единого разговора, касавшегося этой области. Все это было тем более странным, что мы оба маги. Странным было также то, что мне совсем не хотелось его видеть. А ведь несколько месяцев назад он прочно сидел в моей голове, и я иной раз даже минутки считала до его прихода. А теперь — все как отрезало, осталось небольшое щемящее чувство какой-то неправильности.

— Про Эггера думаете? — прервал мои размышления Дитрих.

Я машинально записала его вопрос и лишь потом сообразила, что он спрашивает у меня. Чуть выше на листе тщательнейшим образом были задокументированы все подробности прощания Дитриха с клиентом, которого уже не было в офисе. Привычка записывать неинтересные лекции, не слушая, что там говорится, сыграла со мной злую шутку. Я немного смутилась и ответила:

— Да. После рассказа инора Кремера ни о чем другом думать не могу. Теперь мне все, с ним связанное, кажется подозрительным.

Я попыталась улыбнуться и не смогла. Гибель наставницы теперь представлялась мне не несчастным случаем, а чем-то злонамеренным, связанным с моим бывшим… А кем он мне был? Не знаю…

— Пожалуй, у вас есть на то основания, — согласился Дитрих. — Но даже инор Кремер не уверен в том, что жена практикует запрещенную магию. Она вполне могла и подсесть на орочьи травки. В таких случаях поведение не всегда выдает зависимость.

— Послушайте, Дитрих, — я заговорила торопливо, чтобы ничего не забыть, — я никогда не подозревала, что моя наставница занимается чем-то запрещенным. Это раз. Она очень тщательно следила за соблюдением техники безопасности и меня к этому приучила. Это два. Мне подчистили память примерно тогда, когда она погибла. Это три. Штефан резко ко мне охладел после ее смерти. Это четыре. И теперь к вам приходит инор с подозрением, что его жена занимается запрещенной магией в компании Штефана. Это пять. Все это не может быть случайным совпадением.