Дарья Беляева - Аркадия [СИ]

Я напряглась. Каспар — имя моего отца. И хотя в Дании было, совершенно точно, больше одного Каспара, мой интерес возрос так сильно, что в ушах напряглись барабанные перепонки. Неожиданное нервное возбуждение, правда, не убрало вертолеты. Потолок перед моими глазами, когда я запрокинула голову, все еще совершал обороты вокруг дискотечного шара, как земля вокруг солнца.

— Так давай позвоним ему. Нам нужно держаться вместе! Если Констанция вообще еще в этом мире.

В этом мире? Я подумала, что ослышалась. Снова, с трудом, сфокусировала взгляд на говорящих.

— Я не думаю, что он заберет ее в первый же день ее рождения. В договоре этого не было.

— Но там не было и точного указания срока. Хоть в первый день ее восемнадцатилетия, хоть в последний!

— Но как мне найти Каспара? Может, ты могла бы найти Медею? Она же твоя сестра, ты могла бы почувствовать, где она?

И вот тогда у меня дыхание перехватило. Теперь я смотрела на них во все глаза. Если Каспаров в Дании, вероятно, было достаточно, то Медея на всю Данию была, может быть, даже одна. Мамино имя, греческое, но странное и архаичное даже для греков, прозвучало как укол. Они говорили о наших с Адрианом родителях. То есть, они несли бред о наших с Адрианом родителях. Все, что они говорили не имело никакого смысла, я не знала большинства переменных. Кто такая Констанция и почему за нее так волнуются, каким образом в это вовлечены наши с Адрианом родители. Даже если бы я была трезвой, вряд ли мне пришли бы в голову откровения по этому поводу.

— Я что экстрасенс по-твоему, Аурелиуш?

— Ты сама говорила, что ты знала, где они.

— Я знала об этом в Аркадии. Здесь я ничего не знаю уже девятнадцать лет.

Аркадия? Я начала припоминать. Это что такая область в Турции? Или в Греции? Аркадия, Анатолия, что-то вертелось на языке. Я растолкала Адриана. Его темные глаза были затуманены бесчисленными коктейлями, а по губам бродила легкая улыбка. Мой красивый брат, чьи выступающие скулы я так любила целовать. Адриан был совсем на меня не похож. Я была рыжая, бледная, типичная датская расцветка, а Адриан был весь в нашу греческую маму — южный, изящный, с надменным, точеным лицом. Мой просветленный брат обладал каким-то особенным, дзеновским обаянием человека, который всегда и везде находится в спокойном довольстве жизнью и которого ничем нельзя ни смутить, ни возмутить.

— Что такое, Астрид? — спросил он, снова закрыв глаза. Я зашептала ему на ухо:

— Очнись! Ты мне нужен!

Адриан махнул рукой.

— Элвис покинул Сансару.

— Адриан! — продолжала шептать я. — Тут два чувака бредят о маме с папой. Послушай!

Он открыл глаза, я увидела, как от света, скользнувшего по его радужке, быстро сузились его зрачки. Он оставался расслабленным, но я видела, что он прислушался.

— Найдем в интернете! В интернете все можно найти.

— Ты пятисотлетний идиот, Аурелиуш. Ты понятия не имеешь, где Медея и Каспар.

Медея и Каспар, мама с папой, они были упомянуты вместе, никаких сомнений не осталось.

— Так что я свяжусь с Драго, если ты трусишь, а ты попытаешься добиться, чтобы Сигурд и Флори тебя выслушали.

— Прямо сейчас?

— Да!

— Но мы же под наркотиками!

— Ты прав, сначала надо умыться.

Они оба вдруг засмеялись, и я подумала, что все это шутка мамы с папой, которые вычислили нас и отправили сюда своих друзей-иммигрантов из Польши. Но когда они уже уходили, я услышала, как этот Аурелиуш говорит:

— Если он заберет Констанцию в Аркадию, она не сможет оттуда выбраться, как мы. Ворота в наш мир будут для нее закрыты. И мы не сможем попасть к ней.

— Я об этом помню, — ответила его спутница. — Если бы мы обо всем знали заранее.

Все это производило странное впечатление, жутковатое с одной стороны и захватывающее с другой. Я повернулась к Адриану, накинулась на него, обняла. Он чуть помотал головой, будто отряхиваясь. Кажется, он не совсем пришел в себя. Он сказал:

— Я полагаю, какие-то наркоманы обсуждали свою подружку, проданную в рабство сутенером, который как-то связан с нашими родителями. Ничего не обычного.

Я постучала пальцем по виску.

— Там фигурирует другой мир, Адриан!

— Это потому, что обсуждение велось наркоманами. Хорошо. Второй вариант: какие-то сумасшедшие случайным образом упомянули в своей бредовой фабуле наших родителей. Вариант третий: наши родители хотят нам отомстить за то, что мы не хотим проводить с ними наш день рожденья. Вариант четвертый: это были какие-то другие имена, но наши мозги слишком пьяны, чтобы уследить за изменчивыми звуками на этой шумной вечеринке, и идут по пути наименьшего сопротивления.

— Вариант пятый, — перебила его я. — Родители попали в какую-то странную психическую историю!

— Это пятый вариант, да, — согласился Адриан. — Наименее вероятный.

Я стукнула его по плечу, а он засмеялся. Положив голову ему на плечо, я сказала:

— Могли бы проследить за ними, — предложила я. — Если они как-то связаны с нами, это было бы интересно. Давай, Адриан! Это будет мой подарок на день рождения.

— Я думал, я твой подарок на день рождения.

Я поцеловала его, крепко ухватив за плечи. Мы были вместе, сколько я себя помню. Именно вместе. Иногда мне казалось, будто мы с детства были любовниками. Я никогда не была одна, никогда не чувствовала, что у меня должен быть кто-то, кроме Адриана. Мы были частями чего-то единого. Я никогда не думала о том, что то, кто мы есть друг для друга, это неправильно. Мы были друг для друга всем, как вообще могло быть по-другому. Я попыталась подняться, но пол под ногами куда-то ушел, и я снова оказалась на диване. Адриан сказал:

— Вот поэтому я не совершаю попыток.

— Но мы должны следить, — воинственно сказала я. — Если я хочу стать копом, я должна быть незаметной. Если меня заметят наркоманы, могу сразу пойти и стать цветочницей.

— Они уже ушли, пока мы болтали.

— Они нелепые, могли остаться на танцполе.

Я предприняла вторую попытку встать, намного более успешную, взяла за руку Адриана и потянула за собой. У выхода курили люди, закурила и я, хотя меня и без того подташнивало от выпитого. Адриан воздержался, потому что он мудрее, чем я. Я рассматривала в толпе моих наркоманов, но не было никого похожего. Адриан запахнул на мне куртку, и я засмеялась.

— Вот такой я коп!

— Плохой коп!

— Очень плохой!

В этот момент я увидела хороших копов. Автомобиль, припарковавшийся у выхода, несомненно принадлежал нашим родителям. Я чуть не засмеялась, подумав вот будет умора, если родители приедут сказать нам что-то о работорговцах из другого мира или что там обсуждали их непрезентабельные знакомые. Я толкнула Адриана за дверь, обратно в шум и темноту.

— Предки здесь!