Геннадий Яковлев (фантаст) - Провал аналитика 1

Осторожно, стараясь не потревожить раненое место, встал на четвереньки и уперся взглядом в оскал своего нового чешуйчатого знакомого. Саламандеру досталось посильнее, но парень он крепкий и уже немного оклемался. Крупная клыкастая морда на мощной змеиной шее, торчавшая из тяжелых шипастых доспехов, развернулась с нечеловеческой гибкостью. Судя по вцепившемуся взгляду и осторожной группировке, ящер своих планов не изменил.

Я, не вставая, продолжил пятиться, теперь уже на четвереньках. Одновременно пытался вспомнить профессиональные навыки и наладить дипломатический контакт. Сюсюканье «ящерка хорошая, с ящеркой будем дружить» работало слабо. Рептилия аккуратно двинулась на сближение. Болевая встряска добавила саламандеру осторожности, но не добродушия. На столбе зашелся короткими лающими воплями колдун. Требовал перестать ползать на карачках и порвать уж меня на тряпочки. Но ящер, судя по всему, проходил по категории союзников, а не прислужников, и осторожничал.

Вот теперь, когда появилась пара секунд оценить ситуацию, смог составить более-менее конкретный план. Внимательно осмотрелся и, тщательно подготовившись, рванулся изо всех своих интеллигентских сил. Мой рывок на ноги с прыжком чуть вбок ящер уловил точно, взвились мы практически одновременно. Но, когда под пяткой хрустнула цель рывка - вторая глиняная фигурка, я остался скакать на здоровой не порезанной ноге, а вот саламандеру снова поплохело. Ящер взвыл и прямо в рывке скрутился в комок чешуи, мышц и бронированного железа, пролетев мимо тяжелым, но уже не смертельным клубком. Шмякнувшаяся оземь рептилия перекатилась, взрыхляя землю шипами, и, несмотря на пляшущую в желтых зрачках боль, снова стала группироваться.

Остервенело разбил оземь одну за другой еще три глиняных статуэтки, но фаталити не получилось. Саламандер повыл втрое дольше, но после этого заблестел желтыми глазами и снова целеустремленно зашевелился. Болевого шока или там инсульта у рептилоида не случилось.

Я лихорадочно пытался чего-нибудь придумать, поглаживал страдающий зад и осторожно пятился, припадая на здоровую ногу. Через несколько шагов, упреждая резкий рывок бронированного ящера, разбил еще одну фигурку. Вой страдающего монстра. Блеск полубезумных от боли желтых глаз и еще несколько секунд передышки. Горланящий мне в спину колдун добавлял окружающей картине сюрреализма. Кстати, я же в картине нахожусь!

Попробовал, расколотив очередную фигурку, плюнуть в подвывающего ящера. Попал. Но, вопреки моим надеждам, расплываться акварельным пятном саламандер не стал. Может он не акварельный, а гуашный? Плевок не остался незамеченным, и на следующей паузе обозленный рептилоид меня чуть не достал. Очередную хрупкую фигурку успел разбить, когда зверь уже взвился в прыжке. Еле увернулся!

Окинул взором поле битвы: освещенное место возле костра завалено черепками, последняя дюжина глиняных ящериц разбросана вокруг, пришедший в себя монстр снова готовится к прыжку, освободивший одну руку колдун молча пытается распутаться (одумался дедушка все-таки), чуть дальше виднеется тот самый готический собор с картины.

Попытался перевести дух и, хотя бы чуть-чуть успокоить готовое выпрыгнуть из груди сердце. С момента появления ящера прошла пара минут, но сил уже практически не осталось. Ну почему оно так несправедливо? У меня же разряд по шахматам. И в го неплохо играю. И в шашки. Даже на пинг-понг согласен! Но жизнь почему-то от тупой беготни зависит. Разбил еще одну фигурку и попробовал унять подступающую истерику. Придется прорываться к собору, пусть он и не выглядит настоящим. Хотя стоп! Тут ведь секира где-то лежит.

Хлоп очередная статуэтка. И потратил передышку на то, чтобы высмотреть улетевший еще в самом начале нашей стычки здоровенный двуручный топор.

Хлоп фигурка. Подобрал секиру и перехватил ее поудобнее, выглядела она абсолютно неподъёмно, но все оказалась не так страшно, удержать сил хватило.

Хлоп фигурка, и тут же наотмашь рубанул ящера, пытаясь попасть по торчавшей между мощными стальными наплечниками незащищенной шее.

Ну вот. Молниеносное движение чешуйчатой лапы и теперь уже рептилоид, хоть и шипящий от боли, крепко вцепился в оружие, а я кубарем покатился прямо по битым острым черепкам.

Хорошо еще приземлился рядом с одной из немногочисленных целых фигурок. Успел, не жалея руки, шмякнуть по ней кулаком. Даже не оборачиваясь, услышал за спиной грохот падения. Такой грохот мог бы, например, произвести какой-нибудь закованный в латы двухметровый чешуйчатый монстр с секирой, если бы его скрутило посреди высокого прыжка. К примеру. Тьфу, опять истерика.

Высмотрел и похватал в охапку последние глиняные вуду-игрушки. Не все фигурки попались под руку, но, чтобы добраться до остальных пришлось бы тратиться на парализацию рептилоида, не уверен, что вышел бы в плюс.

Хлоп очередная. И я помчался по направлению к готическому собору мимо зашипевшего Лизарда, схватившего свою секиру. Черт, не хватит фигурок до собора. Пытался бежать, не обращая внимания на разрывающую боль в ноге, но все равно не успевал. Путь лежал мимо столба и яростно дергающегося колдуна. Совместим тогда приятное с полезным, забавным и кровавым. Уверен, ящер уже на ногах, поэтому не жалея фигурки, перехватил ее травмированной рукой и, коряво подпрыгнув, разбил прямо о лысый череп колдуна. Ладонь взорвалась болью и брызгами крови, в этот раз творение неизвестного скульптора совсем уж на неудачные осколки разлетелось. Колдуну досталось сильнее, кожу на голове разметало рваными лоскутами.

В этот миг его кровь попала на мои раны. Мир замер. Звуки исчезли. Такие ощущения помню по неприятным минутам попадания в картину, меня снова начало накручивать спиралью вокруг бездонных сверкающих болью желтых зрачков. Тем не менее, старикашка взорвался нервным смехом, и я, назло ему, попробовал зафиксироваться, цепляясь ногами за ускользающую землю. Вроде получилось, во вращение втягивать перестало. Но теперь начал деформироваться окружающий мир. Замолчавший колдун стал наматываться вокруг своих желтых глаз. Готический собор, до которого так и не успел добежать, отправился по большой дуге в общий размываемый образ. Попытался посмотреть, как там поживает мой чешуйчатый друг, но тело больше не слушалось, я снова превратился в пассивного зрителя кляксы. Только в этот раз не потерял чувствительности, все порезы от глиняных черепков продолжали саднить и кровоточить. А потом уже почти забытые пулевые ранения взорвались невыносимой болью, и сознание милосердно провалилось в темноту. Опять.

***

Кирилл Семилапов, Лойская провинция