Геннадий Яковлев (фантаст) - Провал аналитика 1

Капрал попробовал перехватить меня на выходе в город. Но я предусмотрительно проскочил через дальние ворота. Знаю, какая блондинистая мстительница собирается из меня веревок повить сегодня, обойдется.

***

Сегодняшний поход через палатку дедушки Тафира дался мне еще сложнее. Глаз цеплялся за слишком сильно снимаемую стружку и за неправильно извивающуюся в клещах мастера медную проволоку. Похоже, что это кровь Краста начала проявлять себя, руки чесались все сильнее. И что странно, - полное ощущение уверенности в своих силах. Я был абсолютно убежден, что и стамеской и кузнечными клещами смог бы воспользоваться по прямому назначению не хуже присутствующих здесь мастеров.

Заметив мой интерес, Тафир подошел к небольшой наковальне и тяжело вздохнул, - к сожалению, юный Вал-Валиа, большую часть времени мне приходится проводить вот здесь. - Показалось, что мастер сейчас пнет заготовку, но дедушка сдержался.

- Да, к несчастью, из пяти школ великого искусства артефакторики мы здесь занимаемся только двумя, самыми приземленными.

Пока я пытался унять зуд в своих руках, старый мастер прочитал мне небольшую лекцию. Несмотря на показную пренебрижительность, рассказывал о своем предмете он увлеченно и с искренней любовью.

Вершиной творения ремесленного искусства Тафир назвал реликвии древних и новых богов. Две самые благородные школы артефакторики как раз связаны с их изучением. Больше всего, не считая оставшихся еще от Древних богов, таких реликвий наделал в свое время Краст, что и не удивительно с его специализацией. Остальные представители местного пантеона материальные свидетельства собственного могущества вкидывали в народ регулярно, но гораздо реже. Хранили разумные их как зеницу ока, но теряли все равно чаще, чем создавались новые. Поэтому даже на всех аристократов этих уникальных творений не хватало, и держали реликвии не ради полезных, а зачастую и очень полезных, свойств, а как элемент статуса.

Про реликвии воодушевившийся Тафир готов был говорить часами, но он сам себя вовремя оборвал. Заметив только, что спутать их с прочими изделиями невозможно:в руках истинного владельца обязательно присутствующие на реликвиях Знаки активировались, вокруг них строились различные церемониалы, начиная от ритуала смены истинного владельца, и заканчивая обрядом активации. Вот только Тафир сомневался, что мне придется в жизни полюбоваться на такое сокровище, не говоря уж про подержать в руках. Не стал расстраивать старика и рассказывать про "Усекновитель" и "Менестрель". Спас дедушку от инфаркта.

Еще две школы артефакторики опирались на те самые кристаллы, коллекцию которых охранял габаритный внучок. Кристаллы, хоть и ценились весьма недешево, в быту использовались активно. Тафир позволил мне рассмотреть все десять экспонатов своей коллекции. Точнее семь, последние три запрещались к хранению. "Матрица смерти", "Копье смерти" и "Сфера смерти", судя по неоригинальным названиям, изначально появились как продукт военпрома, да так там и оставались. В коллекции вместо этих кристаллов хранились цветные деревянные муляжи. А вот остальные экспонаты находились во вполне рабочем состоянии.

- "Артефакты Древних", - юноша, - это про изначально заложенное использование кристаллов. А "Новые артефакты", - Тафир с нежностью покрутил в руках изумрудный кристалл из своей коллекции, - про гармоничное встраивание плодов гения древних мастеров во что-то новое. Вот это волшебное искусство и составляет смысл моей жизни.

- А пятая школа? - неловко было сбивать мастера с его пафосного настроя, но, глядя на фактическую работу мастерской, я все больше склонялся к мысли, что к самой ходовой и прибыльной стороне работы мы еще не приблизились.

- Магические изделия, - на лице Тафира появилась кислая мина, - аккуратные заготовки обычных ремесленников и немного сырой силы для придания финальной формы. Дешево, сердито, безвкусно, бесполезно и очень прибыльно. Сиволапые деревенщины как раз такие изделия чаще всего и называют артефактами. Хотя выкрученные и измененные сырой силой безделушки к творениям древних никакого отношения не имеют.

Нелюбовь Тафира к основе собственного благосостояния показалась мне странной, но заострять внимание, рискуя рассердить дедушку, я не стал. Мастер хотел сказать еще что-то, наверняка нелециприятное в адрес последней школы артефакторики, но я, наконец, решил сдаться и дать волю просыпающимся инстинктам.

Руки сами собой потянулись к инструменту. Небольшие кузнечные клещи не имели абсолютно никакого баланса, но кисть крутанулась, ловко прокатывая их между пальцами. Обратное вращение получилось еще более стремительным. Мастера вокруг Тафира удивленно ахнули, да и сам дедушка крякнул, глядя на такую необычную бабочку. Тяжелый инструмент, подчиняясь легкому довороту кисти, словно живой прокручивался в пальцах изящной восьмеркой. Но чего-то не хватало. На глаза попался и будто сам прынул в руку кусок жесткой проволоки. Теперь клещи двигались гораздо туже, легкие воздушные порхания превратились в упругие круги и восьмерки. Вторая рука вплелась в узор, иногда фиксируя узлы или выводя широкие тут же перехватываемые петли. Я старался следить за своим лицом, глядя как в руках рождается чудо. Не стоит зрителям догадываться, что и сам в шоке. Изящный проволочный цветок оформился за десяток ударов сердца. Наваждение спало, и я почувствовал, как саднящие пальцы сводит судорогой, проволока была жесткой, даже странно, что хватило сил так ее выгибать.

Кто-то хрипло выдыхнул, а старый аксакал невольно протянул руку и сделал шаг в мою сторону. Словно живой бутон сидел на длинном стебле, украшенном декоративными листиками. Оба конца проволоки прятались внутри конструкции и не нарушали ее естественной грации. Цветок не притворялся настоящим, лепестки обозначались подчеркнуто контурно. Но украшение дышало такой гармонией и упругой свежестью, что мысль о искусственной природе соскальзывала, не оставляя следа.

- По серебрушке за первые пять, по десятку медяшек за каждый после первой сотни. - Один из мастеров пришел в себя.

Атмосфера чуда растаяла. Я посмотрел на приходящего в себя Тафира и отрицательно покачал головой.

- Нет, лучше девушке подарю.

Не объяснять же людям, что повторить шедевр у меня при всем желании не получится. Да и приятнее вручить Лике уникальный подарок, а не экземпляр из первой сотни.

Интересно, получит ли Краст плюшек с вот такого представления?

Рекрут Кир, Лойская Пехотная Академия

На следующее утро после завтрака отряд перебазировался на большой плац. Это означало, что из всевозможных боевых дисциплин нам выбрали строевую шагистику. Руководил, как это обычно и происходило с данным типом экзерциций, наш сержант собственной персоной. Железный Кин лично проследил, чтобы все получили в руки трехметровый дрын и тяжелый круглый щит примерно метрового размера, греки такой называли гоплон. Своей же сержантской рукой разбил три десятка рекрутов на две примерно равные группы. Развел плотно сбитые шеренги по разным сторонам и принялся командовать. Не Вал-Валиа-Шак-Мей, но близко.