Екатерина Бэйн - Смерть в любом случае [СИ]

— С вами все в порядке?

Она перевела на него глаза:

— Что? А. Да, все хорошо, спасибо.

Он с сомнением посмотрел на нее, но вопросов больше задавать не стал.

Вскоре, Делир вернулся и мельком взглянув на Нарсин, сказал:

— У тебя десять минут на то, чтобы привести себя в порядок. Ступай и поживее. Я тороплюсь.

Десяти минут, обычно, бывало более, чем достаточно. Но при условии, если в предплечье не было раны от длинного и острого кинжала. Однако, Нарсин не спорила. Телохранители не спорят, а делают то, что приказано.

Переодеться без помощи Талаат было и в нормальном состоянии сложно, а теперь так и вовсе практически невыполнимо. Но Нарсин, изо всех сил сжав зубы совершила почти подвиг. Ей удалось снять с себя пропахшую потом одежду, однако на этом все закончилось. Без сил опустившись на пол, она поняла, что у нее ничего не выйдет. Она даже не в состоянии встать без посторонней помощи. Но если она не придет в назначенное время, ее уволят.

Однако, ей повезло. Пришла Талаат, увидела хозяйку, и сама едва не потеряла сознание.

— Боги! Что с вами? — пролепетала она, хватаясь за сердце.

— Быстрее, Талаат, — отозвалась Нарсин ненамного громче, — помоги мне одеться.

— Я побегу за Ками, — служанка попятилась.

— Нет. По приказу князя я должна быть у него через пять минут.

— Да вы в зеркало на себя смотрели? Госпожа, вы сошли с ума!

— Живо, — отрезала госпожа, поднимаясь с пола, — дай мне одежду. Это последнее предупреждение.

Талаат не посмела ослушаться.

Таким образом, Нарсин вернулась к месту службы ровно через десять минут. Правда, ее пунктуальность не была оценена по достоинству. Князь обедал. Ей можно было не торопиться.

«Козел», — вдруг со злостью подумала девушка и от всей души пожелала ему подавиться. И она еще считала Сенмара последней сволочью! Вспоминать смешно! Вот она, последняя сволочь, сидит за столом и обгладывает куриную ножку. Вбить бы эту ножку ему в глотку. Поперек.

«Последняя сволочь» спросила, как ни в чем не бывало:

— Ты голодна?

— Нет, — разлепив плотно сжатые губы, ответила Нарсин.

И это была чистая правда. Сейчас она совершенно не хотела есть.

— Присаживайся.

— Благодарю вас, ваша милость, — склонила голову девушка и осталась стоять на месте.

Может быть, не стоит судить слишком строго того, кто хочет избавиться от этой княжеской семьи? Может быть, у него есть веская причина для этого. Да, еще немного, и у нее такая причина появится точно.

Как тут не подумать, что князь делает это специально, начиная с самого утра. До обеда он методично изводил ее, наверняка дожидаясь, что она рухнет к его ногам и запросит пощады. Как будто, мстил ей за что-то. За что-то? Идиотка! За твои вчерашние ответы. Таким вот, милым и изысканным образом он культивирует в своих подчиненных почтение и преданность. Да возрадуемся же этому!

— Ты не устала? — снова спросил Делир.

— Ну что вы, ваша милость, — ответила Нарсин, борясь с желанием взять супницу и опрокинуть ему на голову.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Замечательно.

Лицо у нее было совершенно бесстрастное, спокойное и отрешенное. Глядя на него, было невозможно подумать, что в этой голове бродят кровожадные мысли.

— Что-то ты бледная, — соизволил заметить князь, хотя это и раньше было видно издалека.

Эту фразу Нарсин пропустила мимо ушей. У нее было такое ощущение, словно ее левую руку откручивают, пытаясь оторвать. Переодевание не прошло для нее даром.

Княжеский обед был закончен. Слуги убрали грязную посуду.

— Умеешь играть в шахматы? — вдруг спросил князь у Нарсин.

— Нет, ваша милость.

— Это нетрудно. Я тебя научу.

Она покачала головой:

— Простите меня, ваша милость, но я — ваш телохранитель, а телохранители не играют в шахматы.

— Это снова одно из изречений нашего доблестного Сенмара? — съязвил Делир.

— Нет. Мое.

— Хорошо, — он встал, — пойдем. Будешь исполнять то, для чего тебя наняли.

На сей раз посещения удостоилась Кеарес. Судя по выражению, написанному на ее лице, посещение сестер не входило в обычай князя, но девушка все равно обрадовалась.

— Как хорошо, что ты решил ко мне заглянуть, Делир! — воскликнула она, бросившись к нему и повисла на шее, — Этан, чаю! Будешь пить чай?

— Только что пил.

— Ладно, тогда просто поболтаем. Садись, — она указала на кресло.

После чего перевела взгляд на Нарсин и с довольного лица сползла улыбка.

— Боги. Что с вами? Делир, ей плохо!

— Мне хорошо, госпожа, — ответила Нарсин, отступая к двери и становясь рядом с Вельгаутом.

Кеарес еще некоторое время смотрела на нее большими глазами, потом села на стул и взглянула на брата.

— Все скучаешь, Кеарес? — спросил он.

— Н… нет. Теперь уже нет, когда ты пришел. Ко мне давно никто не приходит.

Улучив момент, когда господа были заняты разговорами, Вельгаут тихо шепнул:

— Что с тобой? У тебя такой вид, словно ты вот-вот упадешь в обморок.

— Все нормально, — отозвалась Нарсин в том же духе, — это только видимость.

— Видимость? Ну да, рассказывай мне тут. Что, рана беспокоит?

— Уже почти нет.

— Интересно, как ты выглядишь, когда она тебя беспокоит?

— Послушай, занимайся своим делом. Ты госпожу Кеарес охраняешь или меня развлекаешь разговорами?

Это прозвучало резко, причем, заметно было даже сквозь шепот. Вельгаут, разумеется, обиделся, отвернулся и стал подчеркнуто внимательно осматривать комнату.

Наконец, визит князя подошел к концу. Он поднялся с места и заметил:

— Пора. Хочу еще навестить Сати и Дашнайю. Надеюсь, они в добром здравии.

— Да, конечно, — согласилась Кеарес.

Она украдкой бросила испуганный взгляд на Нарсин, бледность которой так и бросалась в глаза, становясь мертвенной. Не отдавая себе в том отчета, девушка придерживала левую руку.

У самой двери Кеарес подбежала к ней и тихо заметила:

— Может быть, вам нужно к лекарю? Вам нельзя нести службу в таком состоянии.

— Что вы, госпожа, мне за это хорошо платят, — ровно ответила Нарсин и вышла вслед за своим господином.

Она была полна решимости нести свою службу до конца, а если потребуется, даже остаться на ночное дежурство. Уж она будет охранять князя, как полагается. И поблажек ей не надо.

Посещение близняшек прошло куда быстрее и официальнее. Сестры были рассеянны и слегка бледноваты, хотя, конечно, до Нарсин им было далеко. Впрочем, они тоже бросали на девушку удивленные взгляды, хотя ничего не сказали на эту тему.

Пробегавшая мимо телохранительницы служанка сунула ей в руку записку. Нарсин поняла, что это значит и столь же незаметно спрятала ее в карман. Значит, близняшки выполнили свою часть договоренности. Дело за ней. Дело. А нужно ли ей этим заниматься? Какая разница, о чем там рассказали веночки? То, что их хотят убить, ясно и без того.