Сергей Карпушенко - Колдовские чары [= Дорога чести]

Константин в нерешительности стоял и не знал, в кого ему стрелять. Он не видел врага, боялся убить своих. Услышав, в какой стороне злой скороговоркой говорили по-шведски, он послал пулю туда, после чего раздался стон вперемешку с хрипом. В избе стало еще суматошней, еще более плотный дым заволок помещение, едва освещаемое всходящим солнцем, пробивавшимся сквозь промасленную холстину, заменявшую слюду, ставившуюся в окна лишь в домах состоятельных крестьян. Зазвенело оружие, кто-то там, в дыму, готовился защищаться или нападать. А Костя в нерешительности все топтался в дверях.

Наконец он решился на верный шаг — выскочил на улицу и стал ждать, покуда шведы не последуют его примеру. Повернув голову в сторону трех других домов крошечной деревеньки. Константин увидел, как из них, надевая на ходу кирасы и шлемы, с палашами в руках, с мушкетами и пистолетами, вываливаются шведы. Их было человек шесть-семь. Костя смело бросился к тому, кто был к нему ближе всех остальных, вытянул руку с револьвером, прицелился в грудь. Грохнул выстрел, и швед, не издав ни звука, ткнулся лицом в землю.

Теперь уже остальные чужеземцы поняли, кто их враг. Раздались выстрелы с их стороны, но пули прожужжали рядом с головой Константина, в револьвере которого были еще три патрона.

Однако приближавшиеся к нему шведы уже были защищены сталью кирас и шлемов. Целиться приходилось в лицо, и четвертый выстрел Кости оказался напрасным. Швед с красным широким и злым лицом, размахивая огромным палашом, набегал на него. Только вторая пуля из револьвера Кости остановила его. Швед с простреленным черепом грохнулся навзничь, а в барабане оставался только один патрон. «Как для „русской рулетки“», — подумал было Константин, но долго размышлять было некогда. Едва он поднял руку, чтобы послать пулю в голову подбегавшему к нему врагу, как в глазах брызнули снопы искр, в голове почему-то заполошно зазвонил колокол, и вдруг стало темно и тихо. Только лицо жены виделось где-то вдалеке, и Марфуша говорила с укоризной: «Не в царских палатах ты будешь сидеть, а будут белые косточки твои в поле лежать под дождем и ветром…»

Когда очнулся Костя от удара, который был нанесен ему в темя шведом, выбежавшим из той избы, в которую он входил, то вначале увидел голубое небо и застывшего в вышине жаворонка. Вокруг ходили люди в латах, и слышалась шведская речь. К счастью, еще и немецкая, которую Константин разбирал. Видимо, здесь не обошлось без наемников.

— A-а, очнулся! — услышал он над собой сказанную кем-то из них фразу.

— Хорошо, тогда своими ногами пойдет.

— Отведем его к коменданту, а он пусть сам и решает, какую казнь назначить. Столько наших парней положил!

— Оружие его кто понесет? Ты, Олли?

— Ну, хоть бы и я. Оружие занятное. Может быть, старик-комендант нам по серебряному отвалит за такую находку! А коня его пусть Ульрих ведет. Я посмотрел, там у него в сумах, кажется, заряды к его ружью и пистолету есть. Много. Ну, поднимайте. Не бойтесь, руки я ему хорошо связал, только еще веревку привязать надо, чтобы не сбежал, а конец ее — к седлу.

— Не сбежит! Я его так по голове прикладом мушкета огрел, что не скоро бегать станет. Лишь бы выдержал путь! Не хочется что-то его на коня сажать, много чести будет этой падали.

Такие разговоры ходивших вокруг него воинов слушал Константин. Ему было досадно одно: его, прекрасного рубаку, да еще обладателя замечательного оружия так легко одолели при помощи удара прикладом в затылок! Позорище-то какое…

«Как я мог оставить без внимания свой тыл? — с досадой подумал Костя. — Вот так, очень просто, и закончился, Костя, твой вояж в Москву с честолюбивыми намерениями стать правой рукой правителя Руси Бориса Годунова. Слушался бы жены и сына, так и не случилась бы с тобой такая непруха. А теперь — конец. Бесславный конец. Тебя повесят, если не четвертуют за убитых тобою шведов, а оружие твое станет достоянием врага».

Грустные размышления Константина были прерваны ударами сапог в бока. Шведы, считавшие, что Костя не понимает их речь, пинками пытались заставить его подняться. И тут Константин на хорошем немецком произнес:

— Ладно, ребята, кончайте пинаться. Я понимаю, чего вы от меня хотите. Вяжите свою веревку, да и пошли к вашему коменданту. Я сам хочу с ним переговорить.

Константин поднялся под взглядами слегка оторопевших шведов и наемников, почувствовал, что на ногах он держится крепко, хоть затылок и болит. Значит, верст пятьдесят, которые, как понимал, отделяли эту деревню от шведских территорий, он самостоятельно преодолеть сумеет. Шведы после его фраз на немецком взирали на Костю с любопытством и каким-то затаенным страхом. Необычное оружие, которым пользовался этот одетый в русскую одежду человек, его прекрасное произношение — все вызывало настороженное любопытство.

— Слушай, — спросил один из шведов, — а ты случайно не из немцев? Не больно ты похож на московита…

— Я — человек вселенной, — с серьезной миной на лице решил пошутить Константин. Для него эта шутка была родом самоиронии — так он заявлял самому себе, что является лишним в этом мире, что нет у него ни родных, ни друзей, а есть одни лишь честолюбивые амбиции, которые сегодня и привели его к такому печальному финалу. Или, все-таки, не финалу?..

Враги не поняли, с кем они имеют дело, но веревку к его связанным впереди рукам привязывали с некоторой осторожностью, если не с аккуратностью. Потом конец этой веревки был приторочен к седлу одного из шведских коней, и шведы стали укладывать на лошадей четырех убитых товарищей.

— Видишь, что ты наделал?! — вдруг со злобой выкрикнул один из шведов, обращаясь к Косте и показывая рукой на тела приятелей, которые были переброшены через седла лошадей — едва не до земли свисали их мертвые руки. — За что ты их убил, человек непонятно чего?!

— Вы приехали грабить здешних жителей, — спокойно отвечал Константин, — и за это и поплатились. Сидели бы себе тихо на завоеванной земле, так и были б живы.

— Сегодня же вечером после допроса коменданта тебя разрежут на куски, ты это хоть понимаешь?! — прокричал все тот же швед. — Комендант отдаст тебя на волю гарнизона, как делает всегда, когда врагом задеты чувства всех! А ты нас сильно задел, человек непонятно чего!

— Ладно, не орал бы ты! — опять же спокойно сказал Костя. — Поговорим с вашим комендантом, а там — видно будет. Очень может быть, что он даже отправит меня к вашему королю. А с вашими… На войне как на войне — приехали на чужую землю, так будьте готовы отправляться в мир иной.

— В ад он тебя отправит, и не по самой короткой дорожке, — буркнул швед, и Костя заметил, что тот несколько смущен. — Ладно, поехали, парни. Что толку с ним говорить?!