Томас Баррон - Потерянные годы [litres]

Оранжевые шары, лопаясь, издавали горьковатый запах, и сначала я принялся есть их, очищая от кожуры, а когда наелся, взялся за другие. Одна разновидность фруктов, в виде урны, содержала так много семян, что я с отвращением все это выплюнул. Риа рассмеялась, и я тоже. Затем я попробовал другой фрукт, в виде бублика. К моему облегчению, он оказался сладким, как молоко, и совершенно без семян. Следующим был серый плод яйцевидной формы. Хотя он был почти безвкусным, съев его, я почему-то ощутил печаль и затосковал по тому, что давно утратил.

Увидев, что именно я ем, Риа указала мне на бледно-лиловый фрукт в виде закрученной раковины. Я откусил кусочек. Мне показалось, что я отведал солнечного света, и этот вкус смыл тоскливое ощущение.

Риа, в свою очередь, проглотила огромное количество крошечных алых ягод, растущих по пять-шесть штук на одном стебельке. Я попробовал было одну, но она оказалась такой приторно-сладкой, что меня даже затошнило; мне совершенно расхотелось ее есть.

Я с изумлением наблюдал за тем, как Риа поглощает их десятками.

– Как ты можешь столько есть таких сладких ягод?

Но она, не обращая на меня внимания, продолжала бросать ягоды в рот.

В конце концов, я почувствовал, что насытился. Я объелся. Я сел на землю, прислонившись к одному из самых толстых стволов в саду. Полуденный свет просачивался сквозь листву, в ветвях блестели фрукты, и ласковый ветерок овевал вершину холма. Риа, наконец, наелась ужасных сладких ягод. Она села рядом со мной под деревом, прикоснувшись ко мне плечом.

Разведя руками, она словно обняла чудесную фруктовую рощу.

– Все эти деревья, – радостно произнесла она, – выросли из одного семени.

Я даже глаза выпучил.

– Из одного семени? Не может быть!

– Еще как может! Семя дерева шоморра дает не один побег, а множество, а затем – сотни видов плодов. Но хотя это дерево порождает столько новых деревьев, само его так трудно найти, что оно превратилось в легенду. «Редкий, как шоморра», – есть такая старая поговорка. Во всем Лесу Друма существует только одна подобная роща.

Я полной грудью вдохнул ароматный воздух.

– Это место мне чужое, но мне кажется, что я с радостью остался бы здесь надолго.

– Тогда где же твой дом?

– Я не знаю, – вздохнул я.

– Значит, ты его ищешь?

– Да, ищу свой дом и еще многое другое.

Риа оторвала от своего рукава кусочек стебля.

– А разве твой дом не там, где ты есть?

– Ты шутишь, – усмехнулся я. – Дом – это такое место, где ты родился. Место, где живут твои родители, где скрыто твое прошлое.

– Скрыто? Ничего не понимаю, что значит «скрыто»?

– Я ничего не помню о своем прошлом.

Это сообщение, казалось, вызвало у Рии любопытство, но она не стала больше задавать вопросов. Вместо этого, протянув руку за веткой красных ягод, она принялась совать их в рот одну за другой. С набитым ртом она произнесла:

– Возможно, то, что ты ищешь, находится гораздо ближе, чем тебе кажется.

– Сомневаюсь. – Я потянулся. – Я еще осмотрю этот остров, но если не найду ничего, указывающего на мое прошлое, построю себе новую лодку и поплыву прочь, так далеко, как только смогу. За самый горизонт, если понадобится.

– Тогда, думаю, ты здесь ненадолго.

– Наверное, да. Кстати, а где это – «здесь»? У этой страны есть имя?

– Конечно.

– И как она называется?

Девочка нахмурилась.

– Эта страна, то есть остров, называется Финкайра.

Я подскочил на месте, будто меня ударили кнутом.

– Финкайра?

Риа с интересом разглядывала меня.

– Ты слышал это название?

– Да. Мне о ней кое-что рассказывали. Но я никак не думал, что она существует на самом деле.

Риа мрачно вздохнула.

– Как видишь, Финкайра действительно существует.

Значит, вот оно как, подумал я. Существует, как Ир Видва. Как гора Олимп. Если бы только я смог поведать об этом Бранвен! Я попытался вспомнить, что именно она рассказывала мне о Финкайре. «Страна многих чудес , – назвала она ее. – Она не принадлежит ни земле, ни небесам, но служит мостом, соединяющим их» . Да, она упоминала и о необыкновенно ярких цветах. Это была правда, я уже знал это! И еще что-то. Что-то насчет великанов.

Пока мы сидели так, погруженные каждый в свои мысли, пелена сумерек начала опускаться на сад шоморры. С каждой минутой таяли цвета, четкие силуэты превращались в смутные тени.

Наконец, Риа пошевелилась. Потерлась спиной о ствол дерева.

– Уже ночь! Нет времени добираться до моего дома.

После обильного обеда меня охватила сонливость, и я соскользнул на мягкую траву под деревом.

– Мне приходилось спать в местах и похуже.

– Посмотри. – Риа указала на небо. В просветах между тяжелыми от плодов ветвями мерцали первые звезды. – А тебе не хотелось бы научиться летать? Чтобы плыть среди звезд, лететь вместе с ветром? Как бы я хотела иметь крылья! Настоящие крылья!

– Я тоже, – согласился я, подняв голову в поисках Пегаса.

Она повернулась ко мне.

– А о чем ты еще мечтаешь?

– Ну… мечтаю иметь много книг.

– Правда?

– Да! Мне так хочется, ужасно хочется запереться в огромной комнате, полной книг. В которых рассказываются мифы всех народов, с древнейших времен. Я однажды слышал, что такая комната есть на самом деле.

Она несколько мгновений пристально смотрела на меня.

– От своей матери?

Я испустил тяжкий вздох.

– Нет. От женщины, которая уверяла меня, что она моя мать.

Риа, судя по ее лицу, ничего не поняла, но промолчала.

– В той комнате, – продолжал я, – собраны все книги, какие только можно себе представить. Они окружают меня, они повсюду, куда ни взгляни. Знаешь, сидеть в такой комнате – это почти что летать. Открыв страницу, можно устремиться вдаль, перенестись туда, куда хочешь.

Риа рассмеялась.

– Я предпочитаю настоящие крылья! Особенно такой ночью, как сегодня. Видишь? – Она взглянула на небо сквозь путаницу ветвей. – Вон созвездие Гври Золотые Волосы [29] Придери (Гври Золотые Волосы) – в валлийской мифологии сын богини Рианнон и князя Пуйла, пропавший после рождения и вернувшийся к родителям только через семь лет. .

– Не слышал о таком. А где оно?

– Прямо над тобой.

Я изо всех сил напряг свое сверхъестественное зрение, но ничего не заметил в той части неба, куда указывала Риа – только одинокую звезду, которая, как я знал, является частью хвоста Пегаса.

– Ничего не вижу.

– Ты не видишь девушку?

– Нет.

Она взяла мою руку и подняла ее к небу.

– И теперь не видишь?

– Нет. Вижу только звезду, входящую в созвездие Пегаса. И еще одну вон там, тоже часть Пегаса.

Риа странно взглянула на меня.

– Звезды? Ты говоришь о созвездиях из звезд?