Сергей Волков - Пастыри. Последнее желание

Торлецкий закрыл глаза, снова забормотал что-то. Илья почувствовал, как тело Гуцула напряглось, словно бы сопротивляясь вторжению чужой воли.

– Я есть адепт Нового Пути, – отчетливо произнес Гуцул. Потом его голос снизился до неясного бормотания. Продолжалось это около минуты, после чего пленник умолк.

Еще несколько раз Гуцул произносил какие-то невразумительные фразы, из которых более или менее ясно понять удалось только:

– …Среди перечня творений Древних Властителей, не найденных до сих пор, «Книга Паука» упоминает Ларец Желаний. Это – марвел высшего ранга, могущество его безгранично, но возможности очерчены четырьмя обращениями…

Некоторое время ничего не происходило. Потом пленник начал нести какую-то мешанину из обрывков слов и отдельных звуков. Но, видимо, граф все же сумел подавить сопротивление и заставил Гуцула говорить. Глубоко вздохнув, раненый принялся воспроизводить кусок диалога, в котором участвовали двое – он сам и некто, которого Гуцул называл «Хозяин».

– …Хозяин, все готово.

– Я вижу. Приблизься.

Голос Хозяина странно резал слух – словно бы тот не говорил, а через силу выкашливал слова.

– Готов ли ты, живущий и смертный, встать на Новый путь?

– Да, Хозяин.

– Готов ли ты, живущий и смертный, следовать Новым путем?

– Да, Хозяин.

– Готов ли ты, живущий и смертный, отринуть свою прошлую жизнь во имя Нового пути?

– Да, Хозяин.

– Знаешь ли ты, живущий и смертный, что свернувший с Нового пути перестает быть живым?

– Да, Хозяин.

– Ты четыре раза сказал «да». Кровь твоя будет порукой твоей искренности…

Илья заметил, как Гуцул непроизвольно сжал в кулак левую руку. На запястье мелькнул белый широкий шрам.

– Отныне нарекаю тебя, живущий и смертный, именем Нового пути – Анку. Срок служения твоего начат и сочтен. Через четыре года, доказав свою преданность Новому пути, ты получишь частицу мощи Древних Властителей и право наставлять на Новый путь других живущих и смертных. Теперь ты – между мирами, и сила Жезла, Черепа и Чаши да пребудет с тобой!

– Благодарю, Хозяин. Клянусь, я докажу свое право делом!..

Эрудированный Зава громко прошептал:

– Анку – это такое мифическое существо, вестник смерти, изображается с косой на плече и всегда с повозкой, влекомой скелетом лошади. Он связан с культом смерти. А цифра «четыре» в символистике помимо мудрости и знаний часто обозначает умершего и небытие вообще…

Гуцул между тем вновь заговорил:

– Тебе, Анку, отныне дозволено называть меня истинным именем, именем Нового пути – Удбурд.

– Да, Хозяин… Простите, Удбурд. Какие будут повеления?

– «Удбурд»… А-а-а, это что-то из древнегерманской или скандинавской мифологии, – вновь подключился Зава. – Гигантский монстр в образе умершего младенца, повелитель всех мертвецов…

– Да тихо ты! – шикнул на несдержанного энциклопедиста Громыко, внимательно вслушивающийся в слова Гуцула.

– С помощью энергии Жезла, направленной мною, ты войдешь в контакт с живущими и смертными, находящимися по ту сторону закона. Здесь, в Стране Изгнанных, они – сила. Став первым среди равных, ты предложишь их набольшим рабов, много рабов. Их не нужно кормить, они не нуждаются во сне и отдыхе. Это очень выгодно – иметь таких рабов, и те, кто по ту сторону закона, с радостью примут твое предложение.

– Дозволено ли мне будет спросить, Хо… Удбурд?

– Спрашивай.

– Откуда мы возьмем столько рабов?

– Нам помогут мощь Черепа и энергия Чаши. Чаша поднимет умерших из могил, Череп вольет в них частицу Атиса Властителей. Они не будут жить, но будут живы. Они не смогут думать, но смогут чувствовать и повиноваться.

– Но покойники… Все сразу заметят, что с ними что-то не так…

– Ты недооцениваешь мой разум, Анку. Это плохо.

– Простите, Хозяин…

– Удбурд! Ты имеешь право называть меня именем Нового пути!

– Простите, Удбурд…

– Поначалу мы будем использовать только свежих покойников. В этом городе ежедневно хоронят по триста-четыреста умерших. Отринем три четверти на стариков и увечных. Таким образом, нашу тайную армию будет каждый день пополнять около сотни человек – неуязвимых воинов Нового пути! Впоследствии мы раскинем наши тенета на другие города. Череп дает мне возможность трансформировать на краткое время низшие существа, городских паразитов, грызунов в некое подобие мыслящих. Это – мои руки, глаза и уши. Главное, чтобы до поры живущие и смертные не прознали о наших планах.

– Разум ваш воистину велик, Удбурд! С такими бойцами мы завоюем весь мир…

– Да, именно весь, ничего другого я не желаю. Из мертвецов получатся лучшие в мире солдаты – неуязвимые, бесстрашные, готовые по малейшему моему указанию идти в огонь и воду. Впрочем, тебя, наверное, интересует, зачем мне понадобился весь мир?

– Да, Удбурд, простите мое любопытство…

– Слушай же. За годы, что я провел тут, в Стране Изгнанных, в Стране Без Правил, в Стране, которая свободна от длани Пастырей, я много думал. Жезл, Череп и Чаша помогали мне. Это были годы трудов и надежд, годы отчаяния и жажды мести изгнавшим меня из Великого Круга глупцам.

И вот однажды я понял – Путь, которым идут Пастыри, ошибочен. Он ведет в никуда. Обладая могуществом Властителей древности, Пастыри вместо того, чтобы перекроить этот мир по своему усмотрению и пониманию и стать его владыками, приняли на себя лишь жалкое бремя управления.

Человечество пухнет, как на дрожжах. Когда-то первые Пастыри из окружения Основавшего, эрри Сатора Фабера, выбрали Путь, и вот уже почти семь веков идем мы по нему. Идем, но никто не видит, что впереди – тупик…

Наш мир отравлен старостью, Анку. Пастыри стары, самому молодому члену Великого Круга, не считая меня, изгнанника, давно перевалило за четыре столетия. Страны, что существуют под опекой Пастырей, точно так же стареют. Страна-старик – что может быть печальнее? Болезни разума, души и тела разъедают такую страну, и она распространяет миазмы своих недугов окрест, заражая другие страны.

А где-то поодаль, на неподвластных или попросту забытых Пастырями просторах зреют молодые и сильные народы. Они живут в нищете, бедствуя, и часто платят сотнями тысяч, а то и миллионами жизней просто за право самостоятельно выбрать себе правителя. Но всех их сегодня объединяет одно – гнев и ненависть к странам-старикам. К зажравшимся мировым гегемонам, неспособным уже переварить то, что они когда-то проглотили.

Но скоро придет на Землю то, чего страшатся и Пастыри, и их отары. Это будет время, когда молодые и нищие начнут рвать на части старых и богатых. И будет война. И может погибнуть все сущее, и мы в том числе, ибо по неразумности Пастырей живущие и смертные, шествующие их Путем, создали много такого оружия, которое убьет саму жизнь.