Ирина Нельсон - Немного о богах и жизни после смерти [СИ]

Ято перехватил своего Секки поудобнее, помог Вадиму подняться и потащил свои орудия в храм Тендзина. Бог прислонил Секки к чаше со святой водой, закатал рукав и щедро плеснул на скверну из ковша.

— Я подобрала своё тело!

К ним подбежала симпатичная длинноволосая японочка и удивленно уставилась на то, как скверна исчезает с руки бога.

— Рад за тебя. В любом случае, я сорвал джекпот! — Ято улыбался, как довольный кот. — Хиёри, позволь представить тебе Сёмея. Он — святое орудие.

Девочка растерялась.

— Э, а Секки…

Ято замотал головой.

— Не путай святое со священным.

Вадим смущенно хмыкнул. Святое в его случае — слишком громкое слово.

— Ооо… — протянула девочка, с любопытством разглядывая Вадима и клинок. — Поняла.

— Ты не поняла. Святое орудие владеет собственным именем и дарит его тому богу, которому хочет служить, — добавил Вадим. — А бог может отвергнуть дар, только если святое предаст бога.

— Это очень-очень большая удача для бога — владеть святым орудием, — Ято не выдержал и полез обниматься. — Да у меня сегодня прям праздник какой-то! Два орудия, целых два замечательных орудия!

— Значит, святое орудие выглядит как человек, а священное — клинок? — Хиёри с любопытством склонилась, разглядывая Секки. — Какое красивое шинки…

Ято отлип от Вадима и обернулся к клинку.

— Его имя Юки, имя, данное мной — Юкине.

Сэкки засветился и вырос в милого светловолосого мальчика лет пятнадцати в белом кимоно. Вадима охватил приступ умиления, когда мальчик обнял себя руками и настороженно набычился, глядя из-под лохматой челки теплыми светло-карими глазами. Вот он, кавай во всей своей невинной красе.

— Моё имя Ято, — Ято принялся расстегивать свою ветровку. — Я позвал тебя из другого мира и сделал своим шинки. Я позволю остаться со мной гораздо дольше, чем родня. Вот, возьми, — он протянул Юкине свою ветровку и светло, искренне улыбнулся. — Больше нечего бояться.

Мальчик поглядел на ветровку, поглядел на Ято и выдал:

— Я и не боюсь. Можешь оставить себе, эта хрень воняет потом, — а потом повернулся к Хиёри. — Эй, ты! Могу я взять твои вещи?

Хиёри вмиг осталась без куртки и шарфа. А пацан еще и выхватил куртку из рук Ято и бросил себе под ноги.

— Хочу в тепло!

Ято впал в ступор.

— Т-ты… мою единственную куртку… только по ней клиенты запоминали меня… — божок выглядел потерянным и вроде бы даже собрался плакать.

Вадим со стоном хлопнул себя рукой по лицу. Неудивительно, что с таким характером парень прожил так мало.

Хлоп!

— Ай! Ты чего? — возмутился Юкине и попытался треснуть в ответ, но Вадим ловко перехватил руку и отвесил еще один подзатыльник, а следом и поджопник.

— Я, маленький наглец, твой старший брат, — уверенно объявил он. — Ты что себе позволяешь, Юки? Быстро вернул девочке её куртку!

На словах «старший брат» Юкине широко распахнул свои янтарные глазищи, глянул на своё отражение в воде и впился взглядом в лицо Вадима, очевидно, пытаясь отыскать сходство. Вадим только усмехнулся. Они, конечно, оба были иностранцами, но если Вадим на лицо был типичным восточным европейцем, то у Юкине в роду явно отметился азиат. Проскальзывало в нем что-то такое, несмотря на светлые волосы.

— Неправда, — неуверенно ответил Юкине. — Мы совсем не похожи.

— Конечно, не похожи. У нас разные родители, — кивнув, ответил Вадим и тут же рыкнул так, что со столба слетели птицы. — Ты что, брата не слышал? Верни девочке куртку, быстро!!!

Юкине подскочил, сорвал с себя куртку и протянул её Хиёри с поклоном.

— П-прости!

— Вот и молодец, — удовлетворенно кивнул Вадим, накинул на узкие плечи Юки свой пиджак и бросил ему под ноги ненавистные ботинки. — Примерь, должны быть в самый раз. Ято, можно я одолжу твою куртку? Потом, когда подкинешь мне что-то другое, я её верну.

— Конечно, Сёмей, — Ято с превосходством и удовлетворением глянул на Юки и скрестил руки на груди.

Вадим поднял ветровку, отряхнул от пыли и натянул. Ветровка жала в плечах и не сходилась на груди, но грела просто отлично. И пахла не потом, а пылью и морозом.

— Ято, ты так и не сказал, в каком виде я буду тебе служить, — напомнил Вадим и принялся расстегивать рубашку.

— А, точно! Ну, оружие у меня уже есть. Ммм… доспех? Нет, не люблю доспехи… О, придумал! Давай, показывай имя, сейчас я вплету в него ие… — Ято увидел надпись над пупком и растерянно закончил. — …роглиф…

Вадим молчал. О том, что японским богам незнаком церковнославянский, он догадывался. Ято разглядывал длиннющую, в три ряда, идущую от солнечного сплетения до пупка надпись полных тридцать секунд, а потом поднял на Вадима обалдевшие глаза.

— Сёмей? Это что такое?

— Моё имя, — с трудом сдерживая смешок, ответил Вадим. — Этим языком пользуются русские православные священники.

— И почему у тебя имя написано на этом языке? — очень-очень спокойно спросил Ято.

— Может быть, потому что мне давали имя по православному обряду? Или может, потому что я был русским? Или потому что похоронили с отпеванием по церковному обряду? Я не знаю! Кто, в конце концов, из нас двоих бог?

— И как мне прикажете вплетать вид?! — взорвался Ято, хватаясь за голову. — Я же не могу это прочесть!

— А что ты хотел из меня сделать?

Крайне эмоционально, срываясь на какие-то диалектные японские ругательства, Ято поведал, что хотел с его помощью управлять границей в бою. Задумка хороша, но всё уперлось в имя.

— Говоришь, первый слог твоего имени пишется на русском, как Ва? Нарушает традицию, конечно, но куда деваться… — Ято встал, поднял руку, сложил пальцы в двоеперстие, вытащил от старания язык и прицелился Вадиму в живот. — Я, бог Ято, принимаю твой дар от тебя, носящего имя Сёмей, отныне вид твой…

Пальцы бога засветились. Вадим на всякий случай зажмурился…

— Приди, Юбива!

Приказ хлестнул по нервам, потянул за собой, Вадим покорно распался в свете и обвился вокруг протянутого пальца. Ято поднес его к своему лицу, полюбовался и довольно сказал:

— Получилось! Символы, правда, странные, но да ладно, спишем на личные особенности. Ну-ка, Юбива, попробуем. Граница!

Повинуясь руке, Вадим пустил черту, и к полному восторгу Ято землю прочертила светящаяся стена.

— Всю жизнь мечтал, хе-хе-хе! — захохотал Ято и вычертил замысловатую загогулину. — Граница!

Загогулина появилась на земле.

— Граница!

Загогулина выпрямилась и поползла в круг.

— Гы-гы-гы! — упивался Ято своим величием. — Я крут!

— Кхм-кхм! — подал голос Вадим.

— Да, Сёмей, ты тоже крут, — добавил Ято. — Вот увидишь, скоро я соберу миллион последователей, построю тысячу храмов и взойду на вершину пантеона!

Имя потащило за собой, мир вновь наполнился чувствами, и Вадим понял, что снова стоит на холодной земле. Он глянул на живот и запахнул рубашку. Рядом с именем «Вадим», причудливо переплетаясь с первым слогом, стоял алый иероглиф.