Сергей Барк - Дракон. Северные нагорья [СИ]

Ему казалось, что призрачные духи ведут его из пещер Черных в Нижний город, позволяя созерцать убогие однообразные жилища, узкие улочки и сваленный в кучу скарб, приходившийся драко домашней утварью.

Бледные, с потухшими взглядами, по-юношески прекрасные лица. Словно потерянные миражи прошлых сущностей, они влачили жалкое существование, позабыв о том, как красивы небеса и как удивительна жизнь. Алияс знал, что больше они не любуются звездами, позабыв, что душе не нужны крылья, чтобы летать.

Духи увлекли его и в Верхний город, утопающий в избыточной роскоши, показали скучающих в своей пустой вечности драконов, пресыщенных жизнью и довольством. У них было все, чтобы жить беззаботно, радуясь каждому дню, но в их глазах поселилась необъяснимая тревога; зудящее под кожей волнение не давало дышать полной грудью. Забываясь в бесконечных праздниках, им лишь на время удавалось унять странное беспокойство.

Водяной дракон замедлил полет и, обмахнув петлей купол, приземлился на ступени Храма Жизни.

Эльф, помедлив мгновение, спустился следом.

Длинный голубоватый хвост только что исчез за приоткрытой створкой, увлекая Алияса за собой.

Лабиринт из прозрачных соляных образований съедал пространство, как и прежде, но под ногами не чувствовалась привычная слизь.

Опустив взгляд, Алияс увидел небольшой пятачок травы под ногами. Крошечные белые звезды распустились вокруг его сапог. След сочных зеленых стрелок тянулся из-за спины ровно до того места, где остановился эльф.

Светлый двинулся дальше, не отрывая взгляд от пола. Медленно, замирая на каждом шагу, он наблюдал, как новые побеги распускаются следом за ним. Кристаллы молочных соцветий величиной с ноготок выбирались из ниоткуда и распускали заостренные лепестки, украшенные прозрачными жемчужинами росы.

На макушку капнуло.

Оторвав наконец взгляд от некогда безжизненных плит, Алияс увидел, как прямо на его глазах тают закаменевшие соляные столбы, разрывавшие пространство храма долгие века. Словно гигантские ледяные сосульки, колонны истекали влагой, растекались лужами. Вода тут же впитывалась в широкие щели, позволяя образовываться новым заплатам ярко-зеленой подстилки.

Больше храм не походил на царство беспросветного мрака. Свет словно затягивало внутрь сквозь узкие оконца, освещая все вокруг.

Достигнув лестницы, ведущей в нижнюю обитель, Алияс слышал, как в глубине, там, куда не доставал глаз, шуршит о камень чешуя дракона.

Завороженный, он продолжал путь.

В приглушенном свете полуподземной комнаты с алтарем было так же пустынно, как и во время его первого визита в Храм Жизни — дракон растворился, оставив его в одиночестве.

Достигнув места, отведенного для младшего супруга, Алияс остановился. Ему показалось, будто что-то дрогнуло у дальней стены.

Густая, иссиня-черная тень проявилась очертаниями напротив, занимая место жреца. Должно быть, это Тренгот исполняет свои обязанности, — подумал эльф, продолжая наблюдать за движениями дракона в молчании.

Жрец скрывался под глубоким капюшоном. Просторное одеяние скользило в воздухе, словно невесомое тело, не касаясь пола.

Призрак поднялся за алтарь и, сделав несколько легких мановений скрытыми в длинных рукавах перстами, заставил появиться ритуальную книгу.

Та, возникнув на самой поверхности, раскрылась сама.

— Почему у меня получилось? — задал Алияс мучавший его вопрос.

Эхо завибрировало о стены.

Тень дрогнула, испуганная чужим присутствием.

Юноше показалось что вот оно — сейчас он узнает то, от чего так неспокойно сердцу в груди. Он знал, что сейчас жрец глядит прямо на него, хотя и не видел его лица. Ничего, кроме очертания острого подбородка и бледных губ.

Усмешка изогнула некрасивую линию рта.

Горло неприятно сжало, заставляя Алияса подобраться.

Тень воздела руки, освобождаясь от пут материи, и тонкие длинные пальцы коснулись кромки капюшона.

Сердце замерло.

Алияс взирал на Светлого, чей некогда прекрасный лик запечатлел отчетливый отпечаток невзгод и глубокую, выедающую душу, печаль. Длинные морщины отметили высокий лоб, трещины изуродовали уголки глаз, острый, словно у голодающего, нос делал лицо отталкивающим, хищным жадным.

Он узнал этого эльфа.

На него смотрел он сам — Алияс, не сумевший скрыться от старости и, вопреки свойственной эльфийскому племени вечной красоте, растерявший всю юность и прелесть.

— …Алияс-с, — проговорил жрец другим знакомым голосом, — Алияс, очнись, — взволнованно звучал голос мужа.

Последний спазм страха до боли сжал грудь и Алияс распахнул глаза.

— Золотце, все хорошо, — утешал его Шайс. — Это просто кошмар, всего лишь сон…

Выспаться ему не удалось. Стоило прикрыть веки, как отвратительный образ возвращался со своей противной улыбкой и неприглядной внешностью.

Шайс пытался заставить его рассказать о том, что его так всполошило, но говорить об этом отчаянно не хотелось. И эльф заверил мужа в том, что уже успокоился и выбросил кошмар из головы… ведь теперь он бессмертный и с ним не могло приключиться несчастье, съевшее его двойника из сна. Старость осталась в другой жизни.

Прошло несколько дней ожидания, прежде чем от Круга пришло известие. Супругам надлежало явиться на встречу со Старейшинами наставников — самыми старыми и уважаемыми драконами племени.

За это время Алияс успел узнать, что одним из трех был не кто иной, как хорошо знакомый ему автор краткой истории драконов Северных Нагорий, Уиндрох Дош. Оставалось лишь посетовать на то, что с этим драконом он уже успел «полюбезничать».

Остальные двое, по словам Шайса и Осаны, были не лучше.

Сонес Азир — другой Старейшина — активно участвовал в жизни Нагорий, обучая драконов, выбравших стезю наставничества. Только с его одобрения чешуйчатый мог получить возможность учить других. Его не волновала политика и развлечения, но Черное семейство предполагало, что старец не будет рад тому, что явившийся пришелец и блудный сын Повелителя ломают веками существовавшие устои, не успев прожить на родовых землях и четырех лун.

Последним из старших наставников был и вовсе потерявший разум отшельник, живущий на Соколином гребне. Шайс предполагал, что все это время они ожидали именно его. Предполагать, какой реакции можно ожидать от умалишённого и вовсе не приходилось, поэтому они откинули лишние треволнения, собираясь встретить неизвестность со всей решимостью.

Алияс терялся в догадках, о чем пойдет разговор, но решил говорить откровенно и не скрывать ничего, кроме чудившихся слов сопровождающей его стихии.

Место встречи стало неожиданностью — долина, прятавшая вход в пещеру духов.