Сергей Барк - Гладиатор [СИ]

Между ягодиц свело судорогой, и омега поморщился.

— Тебе нехорошо?

— Нет, все в порядке… живот иногда болит… — похоже, от безделья у него развязался язык.

— Сильно?

— Ничего серьезного. Наверное, съел что-то не то, — Офиару совсем не хотелось обсуждать интимную жизнь своего желудка с генералом Империи, и он поспешил сменить тему.

— А вы? Чем вы сегодня занимались? — и только произнеся вопрос вслух, он понял что перешел черту, которая разделяла раба и господина. Как он посмел требовать отчета у Генерала?! — Простите, — омега стушевался.

— Я тренировал одну из личных центурий Императора, — Далат проигнорировал неловкость омежки. — Затем мы занимались перестроением легионов и обсуждали тактические вопросы.

Офиару внимательно прислушивался.

— И как обычно отрабатывали личные боевые навыки.

— Я помню, как вы справились с тигром, — решил поделиться мыслями Офиару. — Это было здорово! Четко! Ни одного лишнего движения! Мой учитель был бы в восторге! … — омега захлопнул рот, пока его длинный язык еще чего не выболтал.

Сейчас он напоминал Далату ребенка, во все глаза смотрящего на старшего товарища и мечтая быть на него похожим. Именно так он когда-то глядел на отца.

— Ты тоже хорошо сражался, — не стал выпытывать сразу Далат. — Как тебе удается так быстро двигаться?

Офиару был польщен вниманием альфы, и речь потекла сама собой.

— Это несложно, если много тренироваться, и, конечно, омеги легче альф, поэтому скорость — наша сильная сторона.

Далат кивнул, соглашаясь.

— Меня с детства гоняли по четыре-пять часов в день, чтобы я сумел, если придется, за себя постоять.

— Думаю, на арене тебе это пригодилось.

Офиару серьезно кивнул.

— Да, но было страшно, — тише признался он.

Далат не смог подавить в себе желания и, обхватив парня за плечи, притянул к себе. Ему хотелось укрыть его от всех тревог этого мира. Ему было страшно даже представить, что стало бы с мальчишкой, не найди он его тогда…

Омежка встрепенулся, но видя, что угрозы нет, притих, настороженно прислушиваясь к собственным ощущением. То же самое чувство, что и вчера вечером, охватило его тело — спокойствие, доверие…

— Теперь все в порядке, и тебе нечего бояться, — сказал Далат, потрепав его по голове.

— А…, а вы меня отпустите? — тихо-тихо пролепетал парень и, подняв взгляд, умоляюще уставился на Далата. — Я правда не раб, это недоразумение! Понимаете, мне нужно найти одного человека срочно-срочно… — затараторил парень, поддавшись внезапной надежде, что этот человек, проявивший к нему внимание и заботу, поймет его. Вопреки всем доводам разума, Офиару верил в это.

— Кого тебе нужно отыскать? — не ответив на вопрос, задал Далат встречный.

— Я… я не могу сказать, это секрет. Но для меня нет ничего важнее, чем отыскать его.

Далат нахмурился и расцепил объятья. Ревность все настойчивее точила когти о его душу, оставляя глубокие царапины.

— Когда я отыщу этого человека, всё наконец станет хорошо. Пожалуйста, отпустите меня. Этот человек для меня очень-очень важен, — омега осторожно положил хрупкую ручку на запястье Далата.

Как же важен был для него тот, кого он разыскивал. Из-за него он угодил в рабство, должно быть слабо представляя, что творят с невинными юными омегами… Именно за этим призраком он явился в Рим, именно о нём все его мысли… все мысли ЕГО истинной пары…

— Знай своё место! — прорычал Далат, поднимая бешеный от ярости взгляд. Омега сжался от испуга, отдернув руку, как от огня. — Ты мой раб! Ты моя собственность! Ты принадлежишь мне!

С каждым словом Далат свирепел всё сильнее. Офиару затрясся от жестоких слов и ненависти, сочившихся из альфы, он не хотел этого слушать, не мог поверить, что сейчас перед ним был тот же самый человек, что ласково обнимал его минуту назад! Омега вскочил и кинулся прочь, игнорируя боль в ноге, желая поскорее спрятаться на своем чердаке и не видеть этого тирана.

Далат не стал его останавливать, иначе мог изувечить парнишку. Гнев, клокотавший внутри, разрывал на части, требуя выхода… удовлетворения… крови… омеги.

Выйдя в сад, он схватил ведро с дождевой водой и выплеснул себе на голову.

Он непременно подчинит себе пару. Сразу после ухода Императора… А потом, выяснит, кто же этот чертов Юлий…

Император явился с целой процессией. Рабы, охранники, паланкины затопили улицу перед домом Далата. Бежавшие впереди клиенты разгоняли зазевавшихся прохожих, освобождая место. Хозяин встречал дорогого гостя в атриуме, куда внесли носилки Торциуса и остальных гостей.

— Император, приветствую вас в своем скромном жилище, — Далат опустил голову в знак уважения.

— И я рад тебя видеть, мой бравый генерал, — альфа, тонкий в кости, но не менее статный, чем сам хозяин дома, обворожительно улыбнулся, сияя всем вокруг. Его голову украшала густая грива каштановых волос и, несмотря на то, что он был старше Далата, его глаза блестели юношеским азартом и неисчерпаемой энергией. Когда эти двое самых могущественных самцов Империи стояли в одном помещении, ни на что другое смотреть было невозможно.

— Ты совсем нас забыл, и наша скромная компания решила тебя порадовать.

— Я счастлив, мой повелитель.

— И смотри, кого я привез скрасить твое одиночество, — хитро сощурясь, Император обернулся как раз в тот момент, когда из одного паланкина появился молодой омега. Высокий, плечи отведены назад, подбородок вздернут, а ярко красные губы контрастируют с белоснежной неприлично короткой туникой — Эвиний.

Далат выругался про себя, решив, что чем-то прогневал богов, раз уж они разом ниспослали все тридцать-три несчастья на его голову.

— Мне кажется, в прошлую нашу беседу я выразил мнение по поводу данной персоны, — вежливо, в полголоса пробурчал Далат.

— Твое мнение я прекрасно знаю, и ты выражаешь его последние пять лет. А наследников у тебя тем временем не прибавляется… Или я неправ? — с неожиданным интересом закончил Торциус и, продержав взгляд долгих две секунды, будто и правда ожидал услышать положительный ответ, обернулся к подошедшему Эвинию.

— Далат, — натянул омега свою самую приторную улыбку.

— Эвиний, — сдержанно ответил генерал и отвернулся, не балуя парня лишним вниманием. — Прошу всех в триклиний, столы уже накрыты, — небольшая пестрая компания, обступившая альф, возбужденно загалдела в предвкушении нескучного вечера.

Триклиний представлял собой просторный обеденный зал, выходивший во внутренний дворик и располагавшийся прямо по диагонали от хозяйской комнаты. Фрески, выполненные в спокойных пастельных тонах, раскрашивали стены живописными картинами из жизни Рима. Вот на форуме собрались граждане, разодетые в тоги, и спорят по поводу нового закона. Рядом раскинулась площадь перед амфитеатром, киша людьми в воскресное утро, должно быть они спешат в Колизей, что вытянулся на следующей стене гигантской сферической фреской. Зелень вилась курчавыми лозами из гигантских напольных горшков, опоясывая картины ломаным прямоугольником, словно естественная рама, выполненная лучшим из мастеров — природой.