Карен Витаминов - Агентство Другая Сторона [CИ]

- Дженни, ты же говорила, что он будет один, - голос Кости не изменился, несмотря на то, что видимых органов речи у него больше не было.

- Не переживай, это ничего не меняет. - ответила его спутница. - Так даже лучше. Больше никаких привязанностей.

Безголовая фигура в черном сбилась с шага, безголовая фигура в красном, наоборот, ускорилась.

Я снял с плеча старый советский рюкзак, развязал стягивающие его лямки и положил у своих ног и молча пошел им навстречу.

- Ты знаешь, - женский голос звенел и обволакивал, - чтобы Костя смог завершить свое изменение, нужна кровь. Хватило бы и твоей, но слишком много крови не бывает.

Каркающий смех нежити мешал соображать, но к этой встрече я был готов.

- И что бы вы делали, если бы мы не пришли?

- Приволокли бы кого-нибудь из города. Не так хорошо, потребовалось бы сразу несколько человек. Но мы бы справились.

- Костя, скажи, ты правда хочешь пойти с ней туда, откуда она вылезла? - подала голос бледная Иванна.

Безголовая фигура в черном подобралась и ничего не ответила.

- Неужели тебе там будет лучше?

- Будет! - взвизгнул Костя. - Вы не представляете, каково это - не быть никем. Не принадлежать ни живым, ни мертвым, ни людям, ни иным. И не знать, зачем все это случилось именно со мной. Теперь же я вижу свой путь, свое предназначение! А здесь я никому не нужен!

- Ты ошибаешься, - развел я руками. - Причем дважды. В Рим ведет много дорог, и самая прямая - не обязательно самая лучшая. И еще - мы-то здесь.

- Вам не удержать меня! - в его нервном крике уже не чувствовалась уверенность.

- И что, - поддержала меня Иванна. - Ты пойдешь за убийцей своей семьи? За своей убийцей?

Безголовая фигура в красном молчала, предоставляя говорить своему последователю. Но завывший ветер показал мне, что она не так спокойна, как хотела бы.

- Я не виню ее. Дженни вела судьба.

- Не так. Она сама выбрала эту дорогу. - Иванна тоже хорошо подготовилась к встрече. - Она изучала самую черную магию с детства. ЛаВей, последователи Кроули, и еще невесть кто были ее духовными наставниками. И насчет исчезновения ее младшего брата тоже слухи странные ходили. Она шла во тьму долго и старательно. И тьма забрала ее. Другая сторона, навий мир, действительно не зло. Но с той стороны сюда проходят только твари.

- Кто бы говорил! Не думаю, что Костя знает, насколько черной была твоя собственная жертва! - не сдержалась проклятая мотоциклистка.

- Я заплатила за нее сполна. А ты даже умереть нормально не можешь! - усмехнулась Иванна.

- Хватит! Заканчиваем!

Та, кто когда-то была Дженнифер Стентон рванулась ко мне, видимо, сочтя более легкой жертвой. Я поздно заметил, что из-за ее спины торчит рукоятка хищного кукри, да и двигалась нежить слишком быстро.

Добежать до меня она не успела - с ног ее сбил столь же молниеносный бросок Иванны. Волшебница встала напротив нежити и развела руки. Между ее ладоней засверкала уже знакомая мне шаровая молния. Дженнифер перекатилась, прыжком поднялась в боевую стойки и вынула из ножен свой кукри, с лезвия которого сорвалась волна фиолетового света. Два удара погасили друг друга, а две женщины, живая и мертвая, снова готовились к бою.

Иванна махнула рукой, и с кончиков ее пальцев в сторону Дженнифер сорвалась целая туча мелких льдинок. Та машинально отмахнулась и получила удар ногой в тяжелом армейском ботинке. Иванна захватила вооруженную руку противницы и попыталась выкрутить ее, но прием никак ей не давался. Вокруг сосредоточенно замерших женщин сперва поднялся фиолетовый вихрь, а потом - снежная буря. Гул заглушил голоса, но я услышал, что они, не прекращая противостояния, обмениваются какими-то фразами.

Словно зачарованные, мы с Костей молча смотрели за этой схваткой. Наконец, словно опомнившись, он подошел ко мне, вытряхнув из рукава кожаной куртки складной нож.

- Наверно, мне пора сделать свой выбор, - угрюмо произнес он.

- Выбор? А ты уже решил, кем хочешь быть? - я не стал отступать или принимать защитную стойку.

- Собой я хочу быть! Хочу быть завершенным! Одним куском!

- С чего ты взял, что выбор сделает тебя цельным? Мы можем быть кем угодно, - я понемногу стал заводить правую руку за спину, под плащ. - Я отец дома, начальник на работе, собутыльник в пабе. Или вот для тебя я и шеф, и наставник.

Костя замер, задумчиво поигрывая длинным и острым ножом.

- И для Иванны, - я показал левой в сторону набравшего силу клубка из молний, снега и еще чего-то непредставимого, - ты тоже много кто. И много значишь, иначе бы ее здесь не было. Не обязательно становиться тварью, чтобы стать собой. И уж точно не сделает тебя нужным, любимым и придаст смысл своему существованию. Ты - Костя Тихомиров. И можешь быть как человеком, так и иным!

Мои пальцы почти сжались на рукояти пистолета, когда Костя прыгнул на меня, ударив ножом в левое плечо.

- Как человеком, так и иным! - услышал я его голос.

В глазах резко потемнело, тело отказалось слушаться, и последнее, что я услышал перед тем, как потерять сознание, был звук выстрела, сменившийся отчаянным женским криком.

- Время, время, время! - зазвенело в ушах чье-то хриплое карканье.

Картинка перед глазами двоилась, и это здорово мешало сосредоточиться. А взять себя в руки надо было срочно. Я пришел в себя в Москве на Васильевском спуске, стоя у явно наспех сколоченной трибуны.

- Ну! - обратился ко мне неизвестный сутулый мужчина. - Хватит уже сомневаться! Только вас ждут!

Я окинул взглядом площадь, забитую народом. Поразили искаженные гневом лица, неразборчивые выкрики, а особенно - самодельные плакаты наподобие "Долой нечисть!" и "Магов на виселицу!"

Я наконец совладал с непослушным телом и кое-как зашагал к микрофону. Меня бросало то в жар, то в холод, но наконец я прошел казавшуюся бесконечной сцену и дрожащей рукой вцепился в стойку.

Стоило мне выйти, как все мысли "как я сюда попал" и "что делать дальше" куда-то делись. Меня наполнила смутно знакомая решимость, наподобие той, что я помнил по ангару с Алисой и байкерами. И сразу стало понятно, что я должен сказать.

- Братья! Время пришло! Покончим с оккупацией! - прогремел над площадью мой голос. - И пусть ни один маг, ни одна тварь, ни один оборотень не уйдут живыми! Да здравствует наше движение! Да здравствует наш народ!

Холодный пот выступил на моем лице, когда я осознал, что говорю. И что-то во мне искренне верило в правоту этих слов. Двойственность угнетала, разрывала само мое сознание.

"Да это же бред", - наконец догадался я.

И картинка стала меняться. Сначала в нахлынувшем тумане скрылись башни Кремля, отчего сутулый начал неожиданно суетиться. Потом - толпа. И наконец и сам сутулый, и его проклятый микрофон. Мир слился в точку, ставшую вспышкой, и пришлось зажмуриться, чтобы это сияние не ослепило.